Заповедными тропами - Евгений Спангенберг

Но вернемся к воронам Астраханского заповедника. «Проезд запрещен» — гласят надписи на берегах многих проток, где издавна большими колониями гнездятся голенастые птицы. Конечно, этим путем удается сократить гибель птенцов и яиц от энергичных и находчивых хищников. Но это только полумера. Ворона — одна из немногих птиц, вред которых чрезвычайно велик, и этот хищник повсеместно заслуживает истребления.

Глава вторая

ВОДА ОДОЛЕЛА

— Ты знаешь, папка, — как-то сказал мне сын, — я видел дикую свинью с поросенком. В самый разлив они приплыла в Дамбинскую яму, где на крошечном островке стоял домик лесника, и стали жить с домашними свиньями и коровами!

— Наверное, ты что-нибудь напутал, — усомнился я. — Беспомощные домашние свиньи часто бывают поразительно на кабанов похожи, наверное, ты с такой одичавшей свиньей столкнулся.

Но сын так горячился и доказывал свою правоту, что я не мог ему не поверить. Он только что вернулся из Астрахани от дяди, с которым много ездил по дельте Волги.

Меня этот случай очень заинтересовал. Ведь я хорошо знаю кабанов, знаю, насколько осторожны эти сообразительные животные, как они боятся человека, — и вдруг дикая свинья сама пришла к человеку!

— Знаешь, папка, — продолжал сын, — старая свинья совсем людей не боится, но от них в стороне держится. Как подойдут к ней близко, полосатый поросеночек за нее спрячется, а свинья сгорбится, ощетинится вся, недобро смотрит, того и гляди бросится.

Спрашивает сынишка у лесника: «Как это она не побоялась человека, сама к вам пришла?» А тот смеется: «Не сама пришла, беда пригнала, не пошла бы, да вода одолела. Вот как спадет вода, свинья с поросенком опять в камыши уйдут, здесь не останутся».

А ведь прав лесник. Вода заставит не бояться и человека. Глуп заяц, труслив до крайности, а и тот сам в лодку к Мазаю прыгал, когда вода одолела. И я вспомнил один давнишний случай с кабанами.

Но перед тем как рассказать читателям об этом трагическом случае, я расскажу то, что видел совсем недавно в Астраханском заповеднике, расположенном в дельте Волги.

Я посетил заповедник в год, когда воды было мало, и на этот раз не видел настоящего бедствия. Вода прибывала медленно, за сутки на сантиметр повышая свой уровень, и о паводке никто серьезно не думал. Но и такой слабый подъем все же отразился на некоторых птичьих колониях взморья.

Пока не было ветра, на небольших косах загнездились крупные чайки — обыкновенные черноголовые хохотуны. Несколько десятков гнезд располагалось близко одно от другого, в них в это время лежали яйца. Только в немногих гнездах успели появиться пуховички.

И вдруг подула моряна, и хотя ветер не достиг значительной силы, но за три дня вода поднялась настолько сильно, что большинство гнезд оказались затоплены. Над погибшей колонией кружились крупные белые птицы, наполняя воздух то жалобным криком, то своеобразным громким хохотом.

Грозила затопить вода и пеликаньи гнезда. Издавна пеликаны гнездятся на взморье дельты, но, не в пример другим птицам, не умеют избегать гибели от сильных подъемов воды во время моряны. И сколько труда затратил заповедник, чтобы обеспечить пеликанам нормальное размножение, представить трудно!

Вот кряковая утка, например, в дельте обычно откладывает свои яйца на высоких деревьях в гнезда ворон и коршунов. Сидит такая утка на яйцах, воды не боится, и комары до нее не добираются. Глупый же пеликан, хотя и есть места надежные, упорно продолжает гнездиться на крошечных камышовых островках, где его птенцам при подъеме воды гибель. Вот и в предыдущую зиму сколько труда было затрачено, чтобы для глупых птиц создать надежные места гнездования! Еще по льду навозили на взморье громадное количество камышовых снопов, соорудили большой плот, закрепили на месте толстыми кольями. Удался плот на славу, десяток коров на нем поместить можно — тесно не будет.

Закончили энтузиасты работы, представили себе, как весной загнездятся десятки громадных птиц и как спокойно им будет на надежном плоту растить молодь, и решили на следующий год еще такой плот построить.

Настала весна, прилетели пеликаны, устроили гнезда, отложили яйца — только не на прекрасном новом плоту, а опять на маленьких камышовых кочках. Издали такие гнезда совсем незаметны. Видишь только большое светлое пятно среди водной глади. Это десятка полтора-два пеликанов сидят на гнездах, скрывая их своей массой. В последней декаде мая посетили мы пеликаньи колонии на взморье и поняли, что многим из них грозит верная гибель. Моряна нагнала в култук воды, уровень ее поднимается с каждым часом — вот-вот начнет топить гнезда. Приехали на другой день — уже первые жертвы есть. В самых низких гнездах пеликанята погибли — что делать? На двух небольших камышовых кочках сгрудились двадцать пять крупных и маленьких пеликанят и, видимо, не предполагают, что им грозит гибель.

Тесно на кочках, ступить некуда, а тут еще около десятка взрослых пеликанов на гнездовье взобраться пытаются, того и гляди всех погубят.

— Затопит? — спрашиваю я местного наблюдателя охотника Сашу.

— Обязательно затопит, — отвечает он, а сам, видимо, старается выход найти из создавшегося положения. Подумали мы, подумали и пришли к следующему выведу. Если пеликанят до завтрашнего дня оставить, они все погибнут обязательно. Значит, нечего бояться делать с ними какие угодно опыты. Перевезем сейчас их на искусственный плот, а завтра, если взрослые не найдут их и кормить не будут, заберем всех на кордон и раздадим ребятам на выкормку. Благо попавшихся в вентеря щук девать некуда, выбрасывать приходится. Этими щуками и полсотни пеликанов выкормить можно.

В лодке на этот раз нас было четверо. Высадили мы двух наших спутников-ленинградцев на искусственный плот, туда же сложили все вещи и отправились к пеликаньей колонии. Выбрался я на кочку, хватаю пеликанят за шеи, за клювы и передаю их Саше, а он их, как мешки, в лодке укладывает. Только глупые птенцы на месте не сидят, пытаются за борт выбраться и спешат освободиться от съеденной пищи. Широко откроет пеликаненок рот, покрутит головой и выбросит наполовину переварившуюся рыбу. В одно мгновение всю лодку испачкали, и такой от нее невыносимый запах пошел, что дышать нечем. Скорей бы перевезти птенцов и лодку вымыть, а тут некоторые пеликанята с гнезда соскочили и вплавь пытались уйти от нас — беспокойных посетителей. Пришлось по култуку за ними гоняться. Поразило меня, что совсем голые и, казалось бы, беспомощные пеликанята умели отлично плавать. Шлепнется пеликаненок с гнезда в воду, шею вытянет и, заработав ногами, плывет с сторону. Почему, не знаю, но напоминали они мне волжский колесный пароход; что-то было между ними общее. Переловили мы наконец всех пеликанят, доставили их к новому месту и выгрузили на искусственный плот. Старые же птицы тем временем возвратились к опустевшей колонии и, не зная, что предпринять, расселись на камышовые островки.