Агапея - Булат Арсал

— Что случилось, ребята? Он же живой? Ведь правда, он живой? Чего вы молчите? — настойчиво вскрикнула она, придерживая живот.

Агапея переводила широко раскрытые глаза с Дениса на Марию и обратно, губы задрожали, хлынули слёзы. Вдруг, резко оттолкнув Рагнара, рванула на себя входную дверь госпиталя и вошла широким шагом внутрь.

— Где его палата?! — потребовала она у Бологура, который уже ожидал её внутри и пытался удержать.

Она, резко повысив голос, потребовала:

— Вася, не надо меня удерживать и жалеть! Не надо меня жалеть! Где мой муж?! Ведите меня к нему! Я ничего не боюсь! Я всё приму. Всё! Слышите меня?!

Денис передал пакеты подошедшему Петровичу, сделал шаг в сторону Агапеи, обнял её обеими руками, прижал кучерявую головку к груди и, поглаживая чёрные волосы, начал говорить:

— Девочка наша хорошая, Агапушка дорогая. Тебе сейчас нужно набраться мужества и терпения. У вас с Пашей будет ребёнок, и ты знаешь, как он мечтал увидеть вашу девочку, встретить тебя с нею из роддома и отвезти к вам домой. Мы очень хотели как-то смягчить твою встречу с Пашкой таким, каким он стал сейчас. Он ещё и сам не знает о себе ничего, потому что Павел без сознания уже двое суток, с самого ранения. Вам теперь вместе нужно будет преодолеть всю эту трагедию…

На последних словах Рагнар запнулся и, с трудом преодолев приступ слёз, продолжил:

— Мы верим, что ты любишь его и поможешь вернуться к прежней жизни, хотя это будет очень и очень тяжело. Сейчас ты всё поймёшь сама…

Денис Рагнар взял в обе руки её лицо, поцеловал в открытый лоб и, глядя прямо в глаза, задал один вопрос:

— Ты готова сейчас встретить новую для вас жизнь?

Стоявшая до этого с закрытыми глазами Агапея, подняла карие веки над голубыми глазами, полными слёз, и тихо ответила:

— Он и есть моя жизнь. Он и наш ребёнок. А теперь могу я пройти к моему мужу?

Эпилог

На пустынной песчаной полосе городского пляжа на приличном расстоянии друг от друга стояли скамейки для отдыхающих. Вдалеке большие и малые стайки чаек стояли по колено в воде, лишний раз издевательски подчёркивая, что Азовское море скорее лужа, чем часть Мирового океана. Но всё же это море, по которому ходят корабли и в котором рыбаки ловят именно морскую рыбу. Сегодня оно радовало восхитительной безмятежностью зеркальной голубизны под огромным солнечным кругом на чистом октябрьском небе и еле заметным легчайшим бризом, разгоняющим по песку почти невесомые сухие опавшие листья.

На стоянке остановился внедорожник, из него вышел военный и направился к пляжной зоне, держа в руках какую-то длинную коробку. Впереди, почти у самой кромки воды, стояли двое. Точнее будет сказать, что стояла молодая женщина рядом с инвалидной коляской, в которой сидел человек в военной форме. Они не видели идущего к ним офицера, взоры их были направлены за морской горизонт, по краю которого плыл малюсенький контур, отдалённо напоминавший морское судно.

Женщина обернулась в сторону машины, и лицо её засветилось лучезарной улыбкой. Она сняла ободок с головы, и ветер тут же развеял по спине и плечам кудрявые чёрные волосы. Потом дотронулась до плеча мужчины, сидящего в коляске. Тот повернул голову, и широкая улыбка украсила его слегка обожжённое лицо.

— Здравия желаем, товарищ майор! — весело произнесла Агапея и сверкнула голубыми глазами.

— Привет, мои хорошие! Здорово, Пашка! Здорово, герой! — бодро ответил Рагнар.

Он поцеловал в щёчку девушку, хлопнул по плечу Павла, положил коробку на скамейку и осторожно взял из рук-протезов молодого отца маленький розовый свёрток-комбинезон, в котором, мирно посасывая пустышку, спала крохотная девочка.

— Ну как? Похожа на меня, командир, наша Тонечка? — весело спросил счастливый папа.

— Нет, брат. Вылитая Агапа. У меня глаз — алмаз.

— Бросьте вы, Денис Николаевич, она больше на Пашкину маму похожа.

— Да лишь бы счастлива была, чтобы не пришлось им нашу жизнь прожить, — ответил майор.

Аккуратно вернув ребёнка отцу, Рагнар поднял коробку и раскрыл её.

— Смотри, Пашка, какую тебе ногу братва справила!

В руках он держал настоящий механический протез. Павел не мог взять и попробовать на ощупь механизм искусственными кистями, но глаза его не скрывали откровенную радость от подарка.

— Спасибо, брат, и всем пацанам спасибо! Мы теперь, Агапа, точно станцуем с тобой! Вот обязательно научусь ходить за неделю и буду как все.

Агапея подошла и обняла Рагнара, погладила его по щеке и нежно поцеловала:

— Спасибо вам, Денис, от всей нашей семьи, от мамы Павла благодарность! Пусть вас Бог хранит и мальчишек всех наших. — На последнем слове она сделала ударение, а глаза вновь наполнились каплями слезинок.

— Вы теперь сами жизнь постарайтесь построить правильно. Слышишь меня, гвардии старший сержант Костин? Этого все вам желают. И живые, и те, кто погиб на этой войне.

Майор вынул и открыл тонкую коньячную фляжку, аккуратно поднёс её к губам Павла. Тот сделал глоток.

— За пацанов! — сказал майор, выпил и протянул фляжку Агапее.

— А мне нельзя, Денис Николаевич. Врачи запретили.

— Как так?

— Ну чего тебе непонятно, командир? — ответил за супругу Пашка. — Ребёнка мы ждём. Второго.

Рагнар попытался взглядом определить размер живота Агапеи, на что она, весело рассмеявшись, сказала:

— Срок ещё маленький. Не видно пока.

— Ну ты, Пашка, как пулемёт работаешь!

— Не я один, однако, — шутливо ответил Павел и посмотрел на Агапею.

— И кого на этот раз будем ждать, молодёжь?

— Девочку. Обязательно девочку! — тут же не растерялась Агапея.

— Опять девка! А кто же Родину защищать будет, если все баб рожать начнут? — шутливо спросил командир.

— Есть такая примета: если рождаются мальчики, то дело к войне, а если девочки, то войны ещё долго не будет. Может, и не надо уже больше смертей? Вы не согласны со мной, Денис Николаевич?

Помолчали. Только лёгкий шумок ветерка и плеск волн заполняли неловкую паузу. Рагнар, не отрывая взора от морской глади вдали, ответил вопросом:

— Ты знаешь, Агапея, кто больше всего хочет, чтобы не было войны?

— Знаю… Солдаты, вернувшиеся с неё живыми, — ответила она, также всматриваясь в даль морского горизонта и крепко сжимая рукой плечо мужа.

Розовый кулёчек зашевелился, и из него донеслось чуть слышное кряхтение грудного ребёнка. Агапея взяла дочку на руки и поправила ей выпавшую пустышку. Ребёнок перестал мурлыкать и продолжил жадно суслить и тянуть полую сосочку. Маленькая Антонина снова безмятежно заснула на руках матери.

Павел поднял голову, чтобы увидеть счастливое лицо жены, и тихо, задумчиво произнёс:

— Мы назовём нашу