Продавец приключений - Георгий Михайлович Садовников

логово. И ничто уже не могло вырваться из ненасытной утробы чёрной звезды. Даже её собственный внешний вид. Хотя ему, как и всякой другой внешности, ничего так не хочется, как показать себя людям во всей своей красе. Без этого он чахнет, как и цветок, заключённый в тёмное сырое подземелье.

Итак, обнаружив наш корабль, временно потерявший управление, гравитации кинулись на него со всех сторон. Корпус мыслелёта, сшитый из добрых надежд, застонал, затрещал под напором фантастических сил.

Мы упёрлись изнутри в стенки, помогая им выдержать давление извне. Но потом космические чудовища опомнились и каждое яростно потянуло корабль к себе. Теперь даже необразованный Пыпин и тот понял, что ещё немного, и гравитации разорвут «Перепёлкино-3» на части.

– Я как чувствовал, когда не учил уроки про эти гравитации, мутации, – рассердился старый хулиган. – Эх, если бы не они, сколько ещё можно было скверных дел натворить!

– Мне тоже обидно, – вздохнул Аркадий. – Я ещё не видел живую мышь. Выходит, жизнь прошла мимо меня. Или я прошёл мимо жизни.

Я приказал Маше проснуться, а Толику взять и перенестись на Землю, прихватив с собой спаниеля. Мальчик и девочка горько заплакали, жалея меня и Пыпина, и наотрез отказались оставить нас в беде.

Даже обычно бесчувственный Пыпин и тот растрогался и сказал:

– Ладно уж, ступайте домой, так и не испытав моего дурного влияния. Я не обижусь на вас.

Я принялся уговаривать Толика и Машу. Но даже незаслуженно приписываемая мне сила убеждения не смогла поколебать упрямых детей.

Не зная, чем закончится эта история, я уже было пришёл в отчаяние, но тут среди грома, и скрежета, и пыхтения чудовищ донеслось лёгкое царапанье. Кто-то не очень сильный, но больно настойчивый искал свободное место на обшивке корабля и тоже пытался за него зацепиться. Я тотчас узнал незнакомца. Это было притяжение нашей родной Земли!

Она отыскала нас в тёмных просторах Вселенной и теперь старалась вырвать из чужих лап. Любовь к своим блудным сыновьям придавала ей энергии и отваги, но силы всё же были неравны. Масса самой маленькой звезды превосходила массу Земли в тысячу раз! И всё же Земля храбро бросилась в бой.

Я понял, что ей нужно помочь, остроумная идея и на этот раз каким-то чудом избрала именно мою голову и вновь надоумила меня. Я достал из кармана морскую пуговицу с изображением якоря и, приоткрыв люк, выбросил её наружу.

Чудовища, заметив новую вещь, заманчиво блестевшую при свете звёзд, набросились на неё. Их могучие щупальца сплелись в клубок, а земное притяжение, не мешкая, подхватило нас и понесло домой.

Когда перед нами появился голубой шар Земли, Аркадий потеребил меня за рукав и небрежно спросил:

– Надеюсь, меня доставят прямо на дачу?

И только теперь я подумал о некоем странном обстоятельстве.

Дача, которую снял хозяин нашей собаки, находилась где-то под Новороссийском.

А мой бумажный мост был временно сооружён в окрестностях Краснодара. Значит, спасая свой воображаемо роскошный хвост от обычной домашней кошки, Аркадий пересёк Краснодарский край от его морских берегов до самой столицы. Когда я сообщил ему о своей догадке, спаниель воинственно вздыбил шерсть на загривке и закричал:

– Ах вот он куда меня загнал?! Ну, попадись мне этот неграмотный пёс, я ему покажу, что такое образованная кошка!

– Угомонитесь, Аркадий! Лучше скажите, где находится дача профессора. Под Новороссийском, если мне не изменяет память, немало замечательных дачных мест, – напомнил я, полагая, что этакий учёный спаниель должен разбираться в азах географии.

Но Аркадий небрежно махнул лапой, легкомысленно бросил:

– А разве не всё равно, где эта дача? Мне лично плевать!

И он, чтобы ему поверили, залихватски сплюнул.

Мы с Толиком переглянулись, и я ему шепнул:

– Жаль, конечно, расставаться раньше времени. Но ничего не поделаешь. Тебе придётся взять и очутиться вместе с собакой на даче профессора. Аркадия просто не узнать. Где его обычная рассудительность? И как бы он в таком состоянии не попал в беду.

Толик понимающе кивнул, обещая, что всё будет в порядке.

Я посадил мыслелёт посреди очень симпатичного дачного посёлка и открыл люк корабля. Первым наружу вылез Толик, за ним выпрыгнул спаниель, потянулся, прогнул спину дугой. Мы вышли следом за ними, чтобы проститься со своими товарищами.

– М-да, следует признать: эта натуральная жизнь всё-таки дьявольски хороша! – объявил наш верный четвероногий друг, он провёл лапой перед глазами и швырнул что-то воображаемое оземь. – Это я разбил воображаемые очки! Они мешают мне смотреть на солнце. И вообще, спрашивается, зачем коту очки? Даже в самой модной оправе. Э-э, со мной что-то происходит… Кажется, я теряю способность говорить на человечьем языке. Помните, как я этого вируса, а?.. Это был… Гав!.. самый счаст… гав-гав! – И спаниель смущённо залаял.

– Ну, нам пора, – вздохнул Толик, не сводя с Аркадия глаз.

И всё же он опоздал. Из лопухов, растущих вдоль забора, вышел боевой уличный кот. Он подмигнул, сжав жёлтый зрачок, качнул большой головой, приглашая подраться нашего пса, и скрылся за углом. Спаниель зарычал и бросился в бой. Толик махнул нам рукой и побежал за ним вдогонку.

– Мне тоже пора, – вздохнула Маша. – Я чувствую, как папа трогает меня за плечо. Видимо, наш вертолёт пошёл на посадку.

Она серьёзно, по-взрослому, пожала нам руки и исчезла, а мы с Пыпиным остались одни.

Я засмотрелся по сторонам и упустил своего двойника из виду. Воспользовавшись моим глубоким интересом к пейзажам родной природы, старый хулиган вскочил в мыслелёт и поспешно захлопнул за собой дверцу люка. Когда я спохватился, Пыпин уже сидел в кресле пилота и победно смотрел на меня из кабины.

– Пыпин! Сейчас же оставьте мыслелёт! – закричал я, барабаня по обшивке корабля.

– Я теперь хулиган прогрессивный! Так и иду, так и иду прямо со временем в ногу! Аж слеза прошибает, – ответил растроганно Пыпин.

Я зажмурил глаза, представив будущие грандиозные безобразия по всей Земле, которые он теперь учинит, завладев мыслелётом. Но, открыв глаза, я, к своему удивлению, обнаружил, что мыслелёт не сдвинулся с места.

А что же Пыпин? Тот прыгал в кресле, тёр свой лоб, неистово колотил себя по голове, стараясь расшевелить свои мысли.

– Выходите, Пыпин, у вас ничего не выйдет! – крикнул я, догадавшись о причине, помешавшей ему взлететь.

Пыпин предпринял ещё несколько попыток поднять мыслелёт и, отчаявшись, вышел.

– Признайтесь, Пыпин, о чём вы старались думать, когда сели в кресло пилота? – спросил я помрачневшего хулигана.

– О чём же ещё? – пробурчал Пыпин. – О том, что люди дураки. И что я им ещё покажу, как надо нарушать общественный порядок.

После этого я утвердился в своём неожиданном открытии. Мыслелёт обладал изумительным и чрезвычайно важным свойством. Двигатель «Перепёлкино-3» подчинялся только светлым мыслям. Этой тайны не знал даже сам изобретатель, и оттого мыслелёт казался ему бесполезной игрушкой.

Я поделился с Пыпиным своей догадкой, ничем не рискуя. К сожалению, мыслить светло Пыпин ещё не умел. Ну а если бы у него вдруг неожиданно прорезалась эта способность, я бы и сам отдал ему мыслелёт.

– Но лично мне нужно в Туапсе, – сказал Пыпин в полном отчаянии. – Уж на этот-то раз дым по адресу не дошёл. И ребята небось остались без игрушек.

– Что ж, посмотрим, – ответил я. – Нам по пути.

Мы сели в мыслелёт и через мгновение приземлились на набережной в Туапсе. Пыпин заглянул в открытый люк и быстро отвернулся. Рядом с нами у пирса мирно стоял мой буксир «Перепёлкино». А по небу Туапсе плыли стаи новеньких разноцветных шаров.

Я дружески подтолкнул Пыпина, мы вышли из мыслелёта, и сразу в глазах у нас зарябило от бесчисленного множества ярких плакатов, расклеенных по всей набережной. С плакатов на нас смотрели весёлые лица первых пришельцев с планеты Скромной. На плечах у одного из них красовались пышные эполеты, и я сразу понял, что это и есть командир звездолёта «Скромняга».

– Ну что? Опять будешь читать мораль? – уныло спросил Пыпин.

– А вот и не буду, – лукаво ответил я.

– Это почему же. Ну да, всё равно у тебя ничего не вышло и не выйдет.

К нам подошла маленькая девочка с красным резиновым мячиком.

– Вы тоже скромняги? – спросила девочка, указывая на мыслелёт.

– Мы земляне, – сказал я. – А он тем не менее всё равно скромнейший из скромных. – И я кивнул на Пыпина.

– Да чтобы я был скромным? – возмутился Пыпин.

Но тут девочка выронила мяч. Пыпин машинально поднял мяч и протянул