Король призраков - Джульетт Кросс

тут я заметила Далью. Её серая кожа была бледной, как луна. Она шла неподалёку с сумкой через плечо — той самой, что была у неё в шатре Феррина, когда он был ранен. Там должны быть бинты, масла и мази для её целительной магии. Но никто из нас не был ранен. Её взгляд встретился с моим, полным страха, что сковывал её лицо. Губы сжаты в строгую линию.

— Что ты собираешься делать? — спросила я, голос дрожал.

Он не ответил, опуская меня на подстилку.

Далья замерла, увидев сосуд.

— Феррин. Что это за настой?

Я села, прижавшись спиной к стене пещеры, к которой были подбиты толстые одеяла. Ноги были развязаны, но я всё ещё ощущала слабость после сильного удара по голове. Боль пульсировала в виске, по щеке текла кровь.

— Как ты думаешь? — огрызнулся он.

Далья покачала головой.

— Ты не можешь этого сделать. Это может убить её.

Он схватил её за запястье и рывком притянул к себе.

— В правильной дозировке — нет. Только ребёнка.

Ужас впился в меня, словно когти. Яд.

— Нет, — прошептала Далья. — Ты не можешь.

Феррин фыркнул, словно её возражения были лишь раздражающим шумом.

— Я удержу её, а ты дашь ей ровно столько, чтобы убить ребёнка.

Затем он отпустил её руку и, как любовник, прижал ладони к её лицу.

— Я не могу зародить своего наследника в неё, пока она носит наследие моего брата.

— Твоего брата? — Вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела сдержаться, дыхание стало прерывистым от ледяного ужаса, сковавшего меня.

Он продолжал смотреть на Далью, которая заметно дрожала в его руках, но отвечал мне:

— Вернее, сводного. У нас был общий отец, и это даёт мне право занять трон Нäкт Мира. Я всегда знал, что мне предначертано править.

С пугающей нежностью он стер слёзы с её лица подушечками больших пальцев.

— На смертном одре наша мать запретила нам рассказывать, кто наш отец. Хороший сын сдерживает обещания. Но это не значит, что я буду игнорировать свою судьбу. Разве не так, Далья?

Она обхватила его запястья руками.

— Прошу, не делай этого, Феррин. Я сделаю всё, что ты захочешь. Только не это.

— О, сладкая моя, — он усмехнулся и нежно поцеловал её в лоб. — Я о тебе не забуду.

Затем он посмотрел ей в глаза и мягко сказал:

— Я всё равно оставлю тебя. Я знаю, что ты любишь меня.

Она зарыдала, и в её тихом плаче слышалось, что она действительно его любила, даже когда он говорил ей самые отвратительные вещи.

— Ты станешь моей первой наложницей рядом с моей Мизрой. Обещаю.

Он убрал руки с её лица и повернулся ко мне. Его взгляд, полный противоречивых эмоций — решимость, возбуждение, вожделение — был невыносим.

— Но она отмечена Гозриэлем.

Его взгляд скользнул к моим чёрным крыльям. В отличие от того, как Голл смотрел на них раньше, его внимание вызывало у меня такое отвращение, что хотелось спрятать их от него.

— Она отмечена как божественная Мизра, а значит, должна выносить моего наследника.

Я сглотнула комок страха в горле, но отказалась плакать. Отказалась предаваться отчаянию. Я не позволю ему убить ребёнка, растущего во мне. Только недавно я поняла, что этот малыш действительно существует, и уже любила его всем сердцем. Это безумие, а то, что движет Феррином, насквозь пропитано злом.

— Не переживай, моя любовь, — произнёс он с подлинной искренностью, опускаясь на подстилку рядом со мной и беря мои связанные руки в свои. Его глаза теперь почти полностью почернели, странные полоски поглотили радужку почти полностью. — Боль будет минимальной. А Далья быстро тебя исцелит.

— Она не сможет путешествовать, — голос Дальи дрожал.

— Придётся. Но через несколько дней мы отдохнём в моём доме в Белладуме, как и планировалось.

— Король Голл будет искать её. Он найдёт тебя там.

— Прекрасно. — Он усмехнулся мне, обнажив клыки. — Моя нежить и я будем готовы к нему.

Он провёл большим пальцем по тыльной стороне моей руки.

— К тому моменту его ребёнок будет мёртв, а его Мизра официально станет моей.

Я вздрогнула, но он смягчил хватку на моих руках и голос.

— Не переживай, дорогая Уна. Я скоро подарю тебе нового ребёнка. Ты даже не успеешь соскучиться поэтому.

Он вновь обнажил клыки и повернулся к Далье:

— Приготовь всё необходимое. Нужно дать ей болиголов сейчас, чтобы он успел подействовать.

Далья покачала головой.

— Я не могу, Феррин.

Он ударил её так быстро, что я вскрикнула и прижала связанные руки к губам. Она упала на пол рядом со мной.

— Ты сделаешь, как я сказал, Далья, или я брошу тебя моей нежити.

Желчь подкатила к горлу.

— Феррин! — закричала я.

Он резко повернул ко мне голову, в каждом напряжённом движении читалась угроза.

— Что-то не так, — смягчая голос, произнесла я. — С тобой что-то не так. Я вижу тьму в твоих глазах. Я чувствую её в тебе. Это не ты хочешь всего этого. Что-то заставляет тебя совершать эти чудовищные поступки.

Феррин усмехнулся, уголок его рта дернулся вверх.

— Нет. Тьма освободила меня. Голос открыл мне истину. Он показал мне видения того, кем я должен стать — истинным королём Нортгала.

Его глаза вспыхнули угрозой.

— Богом Нортгала.

Далья поднялась с пола и поползла на коленях к табурету. Она вытащила флакон, вытащила пробку и понюхала содержимое, её печальный взгляд встретился с моим. На её щеке уже появлялся синяк.

— Прости, — дрожащим голосом прошептала она.

Она поставила флакон обратно и открыла сумку, доставая толстую тряпку — ту самую, которую мы использовали, чтобы впитывать кровь во время месячных.

Я оттолкнула растущий ужас и попыталась сосредоточиться. Надо было выбираться. Внезапно перед глазами вспыхнул образ Голла, который улыбался мне с вершины Виндолека. И тут меня осенило. Дракмир.

Пока Далья рылась в сумке, я закрыла глаза, стараясь успокоиться, и связаться с Драком. Мы уже несколько раз соединялись телепатически. Почти мгновенно я ощутила его присутствие в своём сознании, увидела мир его глазами — ночное небо, поиски среди верхушек деревьев в тишине.

Я ощутила на другом конце толчок — ощутимый, трепетный вопрос. Его взгляд всё ещё скользил по лесу, ища меня.

Он хотел, чтобы я показала, где нахожусь. Я не знала. Показывать ему внутренности пещеры было бессмысленно, но я сделала это, надеясь, что смогу выбраться наружу и дать ему увидеть местность.

— Ложись, — приказал Феррин, теперь стоя на коленях передо мной.

Произнося это, он схватил меня за плечи и уложил на спину на подстилку.