Король призраков - Джульетт Кросс

Я обогнула их, побежав к лагерю, но рука схватила меня за локоть и резко дёрнула к крепкому телу.

Феррин заломил мою руку за спину, прижимая меня к себе.

— Нет, моя Мизра. — В его глазах поблёскивали чёрные полосы, как осколки чёрного стекла, затмевая радужку. — Ты никуда не пойдёшь.

Он быстро поднял рукоять меча и с силой опустил её мне на голову.

Острая боль, а затем — темнота.

ГЛАВА 41

ГОЛЛ

Я сидел, глядя в голубоватый огонь угольного очага. Должен был размышлять о следующем шаге для создания прочного союза с Иссосом, о незакрытых торговых маршрутах или о восстановлении Лумерии, которое шло не так быстро, как ожидалось. Люди Мевии и соседних деревень отвергали любую помощь, угрожая фейри-призракам, которых я посылал, если те осмеливались ступить на их землю.

Я предполагал, что некоторые лумерийцы окажут сопротивление, но не ожидал такого яростного отрицания, сродни отказу от договора. Конечно, мои солдаты всё ещё занимали Мевию и не сталкивались с прямыми препятствиями, но очевидно, что враждебность к нам сохранялась. И, вероятно, будет сохраняться ещё долго.

Как бы я ни хотел перейти к эпохе мира между Лумерией и Нортгаллом, я не был наивным. Ненависть всё ещё тлела — с обеих сторон. Но, как бы я ни старался сосредоточиться на делах короля, мои мысли вновь и вновь возвращались к Уне. Скоро она станет матерью моего ребёнка. Нашего ребёнка.

Я тихо хмыкнул, чувствуя сладкую боль от предстоящего. Боль и опасность родов. Эта мысль наполняла меня ужасом, ранее незнакомым мне.

И всё же её собственный путь ещё не завершён. Боги призвали её в Нортгалл в семнадцать лет, оставили искалеченной, только чтобы дать ей крылья цвета нашего мира, а затем отправить в новый поиск священных текстов без причины. Если ей суждено найти лекарство для её народа, для нашего народа, то наше путешествие лишь начинается.

Полог шатра приподнялся, и я поднял взгляд, ожидая увидеть Далью, но вошёл Пулло. Он выглядел встревоженным.

Я поднялся, чувствуя, как в груди зарождается тревога.

— Что случилось?

— Я не могу её найти.

Я послал Пулло за Дальей некоторое время назад.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, уже выходя из шатра.

Он последовал за мной, пока я быстрым шагом направлялся к лагерным кострам.

— Я проверил её шатёр, мой король, костры на задворках лагеря, а затем пошёл к палаткам раненых после нападения волков. Её нигде нет.

— Она ушла с Уной и женщинами на ручей?

— Нет, мой король. Когда я впервые подошёл к шатру Дальи, я видел, как Мек и Феррин сопровождали их.

Я прошёл мимо ближайшего костра, где Кеффа пел старинную балладу. В этом кругу Дальи тоже не было. Сорин, заметив моё выражение, отложил точильный камень и подошёл ко мне.

— Что случилось? — спросил он хрипло.

— Пулло не может найти Далью в лагере, — тихо ответил я. — Нам нужно провести полный обыск.

К этому моменту Кеффа перестал развлекать собравшихся и подошёл к нам. Прежде чем он успел задать вопрос, я сообщил, что Далья пропала. Хотя прямых доказательств ещё не было, я чувствовал, что что-то не так. Я велел Далье быть готовой провести гадание после ужина у Ольгавета. Она не пришла, поэтому я послал за ней Пулло. Далья никогда не ослушивалась приказов, и у неё не было разумных причин покидать лагерь ночью.

— Нам нужно обыскать каждый шатёр и поговорить с каждым фейри, — распорядился я. — Я пойду за Уной и…

Ночной воздух пронзил крик. Один из моих фейри. Мы все обернулись к звуку.

На мгновение я не поверил своим глазам. Нежить ворвалась в лагерь, атакуя воинов у переднего костра. Один из них схватил фейри сзади и впился острыми клыками в его горло. Синяя кровь хлынула потоком.

Я бросился в бой, как и те, кто был рядом, с тяжёлым камнем страха в груди. Забежав в шатёр, я схватил меч, оставленный у ложа, и побежал через лагерь к ручью.

Сорин, Кеффа и Пулло шли за мной, сражаясь с нежитью на пути. Единственный способ уничтожить их — отсечь головы или сжечь. Я использовал магию фейри, чтобы испепелить тех, кого Кеффа и Сорин не успели обезглавить, кто преграждал нам путь со стороны ручья.

— Нет, — молился я, бегом преодолевая путь, страх горел ярким пламенем в моей груди.

Их было слишком много. Некоторые имели крылья, облепленные разложившейся плотью, другие были совершенно без плоти. Фейри теней не сжигали своих мёртвых на кострах, как мы. Их хоронили в горах. Кто-то из призрачных фейри призвал этих мертвецов к жизни.

Кто и зачем? Ни один из моих воинов не был неклиамом. По крайней мере, я так думал.

Охватывающее осознание вызвало леденящий ужас. Видение Дальи, предупреждавшее о предателе, обрушилось на меня спустя год. Я ожидал предательства от кого-то из королевского совета или бывшего союзника моего отца в Сильвантисе, но не среди моих Элитных, моих преданных воинов, которых я считал братьями.

Паника заполонила меня, пока мы прорывались через яростные атаки нежити. Отрубленные черепа осыпались пылью, но тревога лишь усиливалась.

Это не имело смысла. Нежить не могла убить меня. Зачем предатель использовал их? У этой атаки могло быть только две цели — отвлечение или задержка. Возможно, обе.

Толпа нежити навалилась на нас со стороны ручья.

— Этелин! — вскричал я.

Они вспыхнули пламенем, продолжая надвигаться. Одним взмахом руки я разорвал их на осколки дымящихся костей. Мы не останавливались, неслись вперёд.

На земле у воды лежало маленькое тело.

— Нет!

Я подбежал к Хаве. Кеффа опустился рядом с ней на колени. Я проверил пульс на её горле.

— Жива, — сказал я Кеффе.

Судорожно поднявшись, я ринулся в воду.

— Уна!

Моё сердце колотилось так сильно, будто пыталось вырваться из груди. Я должен был найти её.

— Мой король! — крикнул Пулло.

Он стоял на коленях в тени рядом с телом, которое наполовину лежало в мелководье.

— Нет.

Я не мог дышать, пока торопился к нему, но тут же понял — это была не она. Это был Мек.

Синяя кровь блестела на его доспехах в лунном свете, собираясь лужей на груди. Ещё больше крови струилось из его рта. Я рухнул на колени, с другой стороны, подняв его голову, чтобы он мог посмотреть на меня.

— Что случилось? — потребовал я, осматривая рану и понимая, что она была нанесена мечом, а не когтями или зубами нежити.

— Простите меня, мой король, —