Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская - Борис Мансуров

96

Поэт Андрей Вознесенский, хорошо знавший историю жизни и любви Пастернака и Ивинской, в своих воспоминаниях, опубликованных в 1993 г., написал: «Какая русская, московская даже, Чистопрудная у Пастернака Магдалина. <…> Жила она у Чистых прудов. Звали ее Ольга Всеволодовна. Он звал ее Люсей. <…> Мне всегда виделась его Магдалина русоволосой, блондинкой по-нашему, с прямыми рассыпчатыми волосами до локтей. Я знал ее, красивую, статную, с восторженно-смеющимися глазами».

97

См.: Сочинения Иосифа Бродского: Собрание сочинений: В 7 т. — СПб, 2001. Т. VII. С. 179.

98

Справка об освобождении из концлагеря была выдана Ивинской 4 мая 1953 г.

99

О первой встрече Ивинской после лагеря с Борисом Пастернаком в мае 1953 г. «у любимой скамейки» на Чистопрудном бульваре рассказано в комментарии к «Фаусту».

100

Содержание этого письма от 2 июня 1954 г. приведено в книге: Пастернак Е. В. Существованья ткань сквозная: Борис Пастернак: Переписка с Евгенией Пастернак (дополненная письмами к Е. Б. Пастернаку). — М.: НЛО, 1998. С. 506. Евгений Борисович пишет: «Папочка, мне очень понравились твои стихи в „Знамени“. Я их знал, но прочел с большим пониманием и чувством. Только одно — „Разлука“ — меня не тронуло. Причина — чуждое мне сравнение, вернее, сопоставление пустыни и моря и развернутое растолковывание их сходства с тоской, проведенное по формальным признакам».

101

Об этом рассказано подробнее в главе «Как сбылось пророчество Пастернака».

102

Евгения Лурье, мать Евгения Борисовича.

103

Имея неограниченный доступ к архивам Ивинской, находящимся в ЦГАЛИ, Евгений Борисович приводит письмо Бориса Леонидовича от 27 июня 1954 г. в книге «Существованья ткань сквозная» (с. 507–510). Пастернак в частности пишет о стихах Евгения: «Элегизм содержания слишком житейски-личный, слишком подчинен каким-то действительным счетам, недостаточно широк, не поднят до какой-то более общей значительности. <…> Сюда же надо отнести общую бледность и неяркость всех построений. <…> Очень часты, и даже в лучших стихах, случаи немного поспешного и чересчур уверенного самовозведения в поэты. Много ли радости в этом слове? Я уже сказал, как мне чужды некоторые оттенки его значения. Скажу, что преждевременность этого самопроизводства непоэтична».

104

Вячеслав Всеволодович Иванов, сын писателя Всеволода Иванова и Тамары Ивановой. Они были соседями по даче Пастернака в Переделкине и тесно дружили с Борисом Леонидовичем все годы.

105

Генриху Нейгаузу.

106

Асеев Николай Николаевич (1889–1963) — поэт, бывший друг Пастернака, имел дачу в Переделкине. О донесении Асеева по поводу появления Ивинской в Переделкине написала Зинаида Николаевна в своих воспоминаниях (см.: Пастернак З. Н. Указ. соч. С. 351).

107

Этот эпизод подробно описан в главе «Как сбылось пророчество Бориса Пастернака». Сам Евгений Борисович скрывает эту неприятную историю, несмотря на свои многочисленные публикации о «папочке».

108

В воспоминаниях Л. Чуковской о дне похорон отмечается: «В толпе шныряло много гавриков, которые щелкали в упор фотоаппаратами, фиксируя лица пришедших на похороны Поэта».

109

За это «самовольничание» его прорабатывали на парткоме.

110

Символично, что другой великий русский поэт, нобелевский лауреат Иосиф Бродский в день преждевременной смерти 28 января 1996 г. оставил на своем письменном столе неоконченное стихотворение под названием «Август».

111

История этого стихотворения имела неожиданное продолжение уже после смерти Ивинской (она умерла 8 сентября 1995 г.). В 1997-м на телеканале «Культура» был показан фильм режиссера О. Агишева «Последняя любовь Бориса Пастернака». Впервые с экрана открыто рассказали о трагической и яркой любви поэта к Ольге Ивинской, о рождении поэтических шедевров Пастернака, озаренных этой любовью. В фильме звучит пронзительное и печальное стихотворение, обращенное к Ольге: «Чтобы в тоске найти слова / Тебе — для песни колыбельной». И чтец в эмоциональном порыве пропускает две строки о парусниках, будто их в этом коротком стихотворении никогда и не было. Помню недоверие Мити, когда я ему об этом радостно сообщил: он смотрел фильм Агишева и не заметил пропуска строк. Специально повторно смотрели с ним этот фильм, и Митя, выдающийся знаток поэзии Пастернака, сдался, признав верность исключения красивых, но «слишком вычурных» для такого пронзительного стихотворения строк.

112

Поэт успел написать еще два «Ветра».

113

Речь идет о книге стихов Пастернака «Когда разгуляется», которая вышла в Западной Германии в феврале 1960 г. в издательстве С. Фишера. Эту книгу с автографом Пастернака в адрес Ольги подарил мне Митя в августе 2000 г.

114

«Однажды, — рассказывал Митя, — к маме напросилась и пришла на Вятскую одна из пожилых поклонниц, знавшая Пастернака в 50-х годах, и стала слезно просить от мамы расписку в том, что „Недотрога“ посвящена Пастернаком лично ей. Мама, конечно, такую бесцеремонность не приняла и попросила поклонницу покинуть квартиру. С той случилась истерика, когда ей показали книгу стихов с автографом Пастернака „Олюша, на стр. 69 твое стихотворение“ — это была „Недотрога“. „Этого не может быть, так он не мог сам написать“, — причитала расстроенная поклонница». Мите с трудом удалось отправить ее домой. «При этом многие официальные биографы Пастернака, — добавил Митя, — распускали и продолжают распускать слухи о том, что стихи он посвящал не Ольге, да и письма к ней от Пастернака она сама придумала и никто этих писем не видел».

115

В июле 1992 г., когда я привез пять пачек книг «Годы с Борисом Пастернаком» в Дом-музей Пастернака в Переделкине для продажи поклонникам его поэзии, директриса музея Н. А. Пастернак заявила, что «этой книги в стенах музея никогда не будет: Ивинская много всего в своей книге выдумала, а писем Пастернака к ней никто не видел — и существуют ли они в действительности?» Когда я распрощался с ней и пошел к воротам дачи, она догнала меня и просила продать ей один экземпляр. Я подарил ей книгу Ольги Ивинской.

116

Банников Николай Васильевич (1918–1996) — литературовед, переводчик, редактор Госиздата.

117

Одна из любимых Пастернаком собак с Большой дачи.

118

Емельянова И. Пастернак и Ивинская. — М.: Вагриус, 2006. С. 162–164.

119

Писатель Петр Павленко (1899–1951), написавший роман «Счастье», жил в Переделкине на этой улице.

120

В книге воспоминаний М. К. Баранович о Пастернаке приведено его письмо от 10 августа 1955 г.: «Дорогая Марина Казимировна! <…> Сильнейшее мое желание, чтобы Вы прочитали вторую книгу в рукописи. <…> Когда прочтете роман, напишите мне по адресу О. В.: Москва, Потаповский переулок, д. 9–11, кв. 18, ей — без упоминания моего имени на конверте. Крепко целую Вас. Ваш В. П.» Митя, прочитав «Переписку Баранович с Пастернаком», которую составил ее внук Константин Поливанов, обратил мое внимание на текст записки и речь Поливанова на радио: «Призванный на радио „Россия“ теми органами, которые отняли у мамы архив, Поливанов, чтобы не подвести заказчика, сообщает: „Главной женщиной для Пастернака была Зинаида“. Но этой „главной женщине“ Пастернак не желал показывать волновавшие его письма близких ему друзей. Эти письма он не направлял и на адрес бывшей жены Е. Лурье, тем более к Евгению. С ними он никогда не говорил о своем творчестве и замыслах. Пастернак направлял такие письма и записки на наш адрес в Потаповский переулок. Мама была его главным советчиком и адресатом его стихов». Об этом написал Пастернак 1 ноября 1957 г. своим сестрам в Англию: «Ольга Ивинская <…> это единственная душа, с кем я обсуждаю, что такое бремя века, что надо сделать, подумать, написать <…>».

121

Ивинская рассказала, что особая напряженность у Пастернака с Зинаидой возникла в конце 1955 г., когда Леня не поступил в МВТУ им. Баумана. В следующем году его должны были забрать в армию. Зинаида считала, что Пастернак не привлек свои связи для поступления Лени. Но в МВТУ, как мне объяснил Митя, не принимали с сомнительным пятым пунктом анкеты (национальность): таких абитуриентов включали в «группы смерти» и легко заваливали. С начала 1956 г. Зинаида потребовала от Бориса Леонидовича задействовать все свои знакомства для обеспечения поступления Лени в МГУ, где, как ей сообщили, были мягкими требования к анкете в части пятого пункта. Сам Пастернак категорически отвергал использование связей и знакомств ради благ родственников: у него был уже унизительный опыт, когда он написал письмо Маленкову, чтобы вызволить Евгения из армии. Но Леня был для Бори особым случаем, и ради его будущего Пастернак поступился принципами. Об этом свидетельствует его письмо к старшему сыну Евгению, который в те годы работал преподавателем в вузе.