Хроники Земли Простой - Ч. Цыбиков

~

— Кстати, — сказал комендант Захариус. — А как вы сюда попали?

— Это детали, которыми вы смело можете пренебречь, — отвечал на это кавалер Кларик. Здесь надо отдать ему должное: шеф далеко не всякой Тайной коллегии осмелится собственноручно явиться в логово врага, пусть даже и для очень важного разговора. — Сами понимаете, в наших с вами интересах вести подобного рода переговоры лучше с глазу на глаз.

— Я понимаю, — с оттенком лёгкого нетерпения в голосе сказал комендант Захариус. — Давайте лучше ещё раз обсудим все условия.

— Хорошо, — сказал кавалер Кларик самым покладистым тоном. Он опёрся локтями о стол, и лицо его, и так не очень хорошо видное при неверном свете свечи, целиком оказалось скрыто капюшоном. — Вы сдаёте нам Дол-редут, — при этих словах комендант Захариус сморщил лоб в недовольной гримасе. — И я лично передаю вам двадцать пять тысяч уедов. Кроме того, вы получаете право на земельный надел в Южной области и статус гражданина Дакаска. Ещё десять тысяч я передам вам прямо сейчас в качестве задатка.

И кавалер Кларик вынул откуда-то из складок своего плаща увесистый мешок и положил его на стол, отчего мешок издал глухое позвякивание. Лицо коменданта Захариуса разгладилось. Чувствовалось, что прослушивание перечня ожидаемых благ и вид мешка доставляют ему удовольствие.

— Факт сотрудничества, — продолжал меж тем кавалер Кларик, и лицо коменданта снова сморщилось словно от зубной боли, — будет скрыт от широких масс.

— И вы оставите в живых моих людей, — сказал комендант Захариус.

— Да, — легко сказал кавалер Кларик, — конечно. А сейчас я вас, пожалуй, покину. Ночь коротка, а мне ещё надо успеть вернуться и отдать необходимые распоряжения.

Глава 6,

в которой читатель знакомится с постоялым двором «Перекрёсток»; наши герои обзаводятся лошадьми, и появляется наш старый знакомый; также читатель в который уже раз убедится, что быть предателем — не так уж и выгодно

Для того, чтобы как можно нагляднее уяснить диспозицию, составители хроник предлагают снова обратиться к помощи нашего знакомого грача. Грач покладисто взмывает и парит над землёй, давая нам возможность обозреть окрестности с высоты птичьего полёта. Взгляду открывается прелюбопытная картина: на перекрёстке Южно-Вентанской дороги и Саабитского тракта стоит трактир с постоялым двором «Перекрёсток», причем складки местности, растительность и частокол, коим ограждён «Перекрёсток», не дают возможности тому, кто движется по Южно-Вентанской дороге видеть тех, кто движется по Саабитскому тракту, и наоборот.

Обстоятельство, которое едва не оказалось роковым для наших героев.

~

В то время как армия Дакаска приступила к осаде Кобурга, корпус кавалера Яхтица отделился от основных сил и, согласно плану вторжения, любовно разработанному Генеральным штабом армии властителя Эрнста, двинулся в Южные области Вентаны. Стратегическая обстановка сложилась так, что корпус Яхтица, по плану получивший название Южного Флангового Отдельного, сопротивления на своём пути не встретил. Разумеется, это способствовало возникновению легкой эйфории, выражавшейся в некотором небрежении нормами воинской дисциплины.

Конный патруль Южного Флангового корпуса кавалера Яхтица приближался к «Перекрёстку» по Южно-Вентанской дороге. Пленный из числа местного населения, незадолго до описываемых событий удачно пойманный и допрошенный, показал, что поблизости имеется весьма приличный трактир, где в избытке можно найти горячительных напитков и различных закусок. Кому-то может показаться странным, что пленный дал именно такие сведения. Таким людям мы ответим, что человек, как правило, отвечает на те вопросы, которые ему задают. Кому-то может показаться странным, что дакаскцы задавали именно такие вопросы. Таким людям мы посоветуем внимательно перечитать предыдущий абзац.

Полученные сведения придали дакаскцам сил, и поэтому конный патруль приближался по Южно-Вентанской Дороге к «Перекрёстку» довольно бодрой рысью и с улыбками на лицах. Одновременно с ними, но по Саабитскому тракту, к трактиру приближался Претендент со товарищи.

На свою беду дакаскцы оказались у трактира на несколько мгновений раньше; их хватило, чтобы спешиться и радостной толпой ринуться к «Перекрёстку». Там они образовали небольшую толчею — и само собой им было не до того, что творится за их спинами. Толчее способствовала узкая дверь — дань сильным южным ветрам, господствовавшим в здешних краях весной.

Наши герои размеренным, но усталым шагом вышли из-за изгороди. Впереди, как повелось в последнее время, шёл Претендент. Следом шёл маг. Увидев дакаскцев, все замерли на миг. Хромой Сом аккуратно ухватил Микки за рукав, с целью увлечь его обратно за изгородь. Однако этому весьма разумному намерению сбыться было не суждено, поскольку Претендент, напротив, шагнул вперёд, на ходу поднимая с земли кстати подвернувшийся дрын. То, что его держали за рукав, он, кажется, попросту не заметил. Глаза Буйба полыхнули восторженным огнём — он первым из наших героев понял, что собирается сделать Микки. Само собой, Буйб ринулся следом, увлекая за собой Бэйба и Бойба.

— Взять их! — заорал Микки…

Те солдаты патруля, что ещё не успели войти в трактир, оглянулись. Картина, которую они узрели, многим из них показалась препотешной: молодой человек, с вытаращенными глазами и разинутым ртом, размахивающий неубедительного вида палкой и три свиньи в забавных рогатых шлемах. Похоже на бродячий цирк. Правда, похоже.

…и с бега, на широком замахе, ударил ближайшего к себе дакаскца, сделав полтора оборота, что начали пляску битвы. В следующий миг в толпу врезались боевые свиньи Ортаска, и дакаскцы сразу утратили интерес к еде и питью, что ждали их за дверью «Перекрёстка». Микки бросил дрын и, нагнувшись хищно, потянул у оглушенного дакаскца из ножен меч. По всему, душа его требовала вражеской крови. Раздался недружный вопль — это друзья Микки с’Пелейна, не пожелавшие бросить своего товарища в бою, бежали на подмогу, подбадривая себя молодецкими воплями, и первым летел с выражением лица столь свирепым, что остальных попросту заметно не было, Бухэ Барилдан. Понять его можно: слишком долго здоровяк был вынужден обходиться без любезных его сердцу развлечений

Боя, впрочем, не получилось. Патруль, если его таковым ещё можно называть, должного сопротивления оказать не смог. Слишком резким оказался переход от обыденного к трагичному. Не спорьте, ибо, когда тебе в бедро своим рогом вонзается девятипудовая свинья — это, конечно, трагично. Хотя с какой стороны посмотреть: кому-то это, конечно, может показаться забавным. В основном это люди, которые с кульком жареной кукурузы пялятся на большую белую простыню в надежде развлечься. Так или иначе, всё закончилось полной победой Претендента. Обошлось без пролитой крови — вовремя подбежавший маг удержал Микки.

Он обхватил руками бурно дышащего Претендента и здесь случилось странное. Маг услышал некий сухой костяной стук. Словно где-то невообразимо далеко, в прекрасных небесных чертогах Господь перекинул на счётах костяшку; и неведомая печаль охватила сердце мага.

А в сторонке Аманда сидела на притоптанной траве двора, неизящно опёршись рукой о землю.

Её тошнило.

~

— Пожалуй, пора тебе встать, — сказал Буба.

Эрвин посмотрел на него и ничего не сказал. Про себя же подумал, что Буба прав — пора ему встать. Сколько дней прошло? Пять, десять? Чувствовал он себя не очень хорошо, но… почему бы не попробовать. Мысли, глодавшие его во время вынужденного бездействия, он старательно от себя отгонял, поскольку они всё время норовили свалиться в мрачное русло. В то, что жене его и друзьям удалось спастись, он верил слабо. Совсем не верил, точнее говоря. Если хотя бы малая толика слухов о чёрных рыцарях была правдой, то шансов спастись у Микки и его друзей было немного.

Точнее, не было совсем.

Эрвин, кряхтя совсем уж по-старчески, привёл своё тело в сидячее положение. Немного отдохнул от этого непомерного усилия, затем встал и сделал несколько шагов. Тело слушалось плохо, и Эрвин с тревожным любопытством прислушивался к новым для себя ощущениям. Сильно кружилась голова, во всём теле была какая-то мерзкая слабость, вынудившая Эрвина ухватиться за дверной косяк.

— Ишь раздухарился. Хватит для начала, — ворчливо сказал Буба, внимательно следивший за меченосцем. И Эрвин послушно лёг на топчан.

~

Впрочем, всё оказалось не так уж и плохо. Уже через два дня Эрвин позволил себе прогулку по двору, а на третий день отправился в лес. Поначалу следом плёлся Буба, что-то беззвучно ворча себе под нос — надо полагать, что-нибудь о легкомыслии отдельно взятых и раненых на всю голову меченосцев, но затем, убедившись, что Эрвин чувствует себя вполне сносно, вернулся домой. Оставшись один, Эрвин позволил себе слегка развлечься. Он подобрал довольно увесистый сук и сделал выпад, имитируя бой на мечах. «Ага», сказал он сам себе, чувствуя, как боль отдаётся в груди — особенно там, куда несколько недель назад вошёл второй арбалетный болт. Но всё-таки было в этих ощущениях нечто приятное, сродни возвращению домой после долгой разлуки.