Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия

Венди не пожелала рассказывать, что же именно происходило с ней в течение последних трёх лет, и, думаю, причина тому мне отлично известна: я бы тоже не хотела вспоминать о подобном. Однако, что бы там ни было, пару месяцев назад малышка надоела своей подросшей госпоже и её отправили на аукцион в Аксиллу. Там девочку купил хозяин небольшого борделя в столице. И вот, спустя полторы недели, один клиент принёс в заведение человеческий пистолет, чтобы похвастаться перед другими эксилями своим антиквариатом. Доведённая до отчаяния, Венди выхватила его и попыталась убить хотя бы одного из своих мучителей. Само-собой, безуспешно. После этого она вошла в число смертников, ну, а дальше… дальше вы уже знаете.

Другими словами, нет ничего удивительно в том, что словосочетание «доверять другим» долгое время было для малышки лишь пылью.

Пролежав вот так, на кровати, в обнимку с подушкой, около пятнадцати минут, я пришла к выводу, что хватит мне успокаиваться и пора что-то делать. Лениво слезши с постели, подошла к зеркалу и расчесалауже успевшие хорошенько запутаться волосы. Нужно удостовериться в том, что выгляжу идеально перед тем, как идти к Сирилу. Да и зайти проведать Вика тоже не будет лишним. Однако, уже приготовившись к выходу, я вспомнила об ещё одной маленькой, но важной детали.

— Венди! Можешь подойти? — крикнула я так, чтобы девочка услышала даже из соседней комнаты.

— Не кричи. Что такое? — показалась малышка с довольно-таки скучающим видом.

— У меня есть к тебе просьба. Разузнай, пожалуйста, что сегодня с ночной охраной, и не будет ли в полночь никаких неприятных сюрпризов.

— О! — тут же оживилась Венди и добавила с лёгкой ехидцей. — Опять на свидание к Нату собираешься?

— Что? Конечно же, нет! — я действительно договорилась встретиться с Натом, однако, это никак не свидание.

— Ну как же «нет»? Разве не Ната ты имела в виду, когда говорила о том, что «каждому необходимо найти «нужного» человека»? — заметив, что я не спешу с ответом, Венди продолжила. — Вот-вот! И вообще, когда ты уже нас с ним познакомишь?

— Не скоро, — тотчас отрезала я, словно по заранее прописанному сценарию. — Рано тебе ещё: идти со мной слишком опасно.

— Ну да, ну да. А ещё я могу ненароком разрушить романтическую атмосферу…

— Венди!

— Что? — переспросила она, как ни в чём не бывало. — Просто признайся уже себе в том, что он тебе нравится вовсе не как друг, и всё — я отстану.

— У нас с Натом всё не…

— Как?

— Не важно! — то ли от смущения, то ли он злости, но я почувствовала, что мои щёки краснеют. — И вообще — мне надо идти.

Стоило лишь только дотронуться до дверной ручки, и я тотчас услышала, как Венди скрючивается пополам от смеха где-то за моей спиной. Девочка смеялась звонко и искренне. Действительно заразительно. Как же я рада тому, что после всего произошедшего она так и не потеряла умение улыбаться.

Идя к Вику долгими коридорами, я даже не замечала, как игнорировала все брошенные мне вслед приветственные оклики. И это вовсе не от того, что считала низших слуг недостойными получить от меня ответа (по крайней мере, демонстрировать сей факт столь открыто было бы слишком уж глупо), — просто все мысли метались среди слов Венди, сказанных напоследок.

Нат, конечно, признался мне, когда я покидала «Красное пламя», однако, это вовсе не означает, что его чувства до сих пор остаются всё теми же. Да и недостаточно чувств одного человека, чтобы говорить о любви. Ну, а насчёт меня… Я просто не знаю.

После произошедшего разговора образ парня с ожогом вокруг левого глаза всё никак не хотел уходить из моих мыслей и оставался чётким, даже когда я закрывала глаза или же трясла головой. Казалось, стоит протянуть руку, и я смогу дотронуться до его непослушных волос, провести пальцами по чистой, а после — и изуродованной половине лица… Этот ожог. Я отчётливо помню, где и когда Нат его получил.

Мне тогда было всего двенадцать, а ему, соответственно, семнадцать. Стояла холодная осень, и ночевать под открытым небом уже не предоставлялось возможным. Поэтому обычно мы старались найти на ночь какое-нибудь заброшенное жилище (уже тогда в них не было недостатка) и не тереться друг о друга во сне с целью хоть немного согреться. В то время мы бродили по западной части России, где было довольно много маленьких, уже разграбленных посёлков, в которых можно было без проблем остановиться, отдохнуть и запастись консервацией. Тем злополучным днём мы также, как и всегда, ни о чём не волнуясь, зашли под вечер в одно из полуразрушенных селений. По пути наткнулись на супермаркет и запаслись батончиками с шоколадками, дата изготовления которых сводилась ещё к тому времени, когда мне было слегка за восемь (что сказать? в такое время выбирать не приходится). После этого, уже выйдя на улицу, Нат спросил меня, в каком из домов переночуем сегодня. Недолго думая, я указала пальцем на тот, что был к нам ближе всего, и первой пошла в очертанном направлении. Знала бы я тогда, сколько раз в будущем буду проклинать это своё необдуманное решение!

В доме, конечно, было всё вверх дном, однако, устроиться на одну ночь — более, чем возможно. Мы даже нашли перевёрнутую кровать, которая, после небольшой корректировки, оказалась вполне себе пригодной для эксплуатации. Решив, что сегодня у нас счастливый день, как только на улице стемнело, мы зажгли свечку из набора, что я всегда ношу с собою, и расположившись на полу, дабы перекусить, раздобытыми чуть ранее, батончиками.

— Я нашёл фотографию, — вдруг заговорил мой светловолосый друг. — Раньше здесь жила семья из пяти человек: родители, две девочки-близняшки, на вид лет пятнадцати, и мальчик слегка поменьше. Вроде как очень милые люди.

— Ты не можешь утверждать этого лишь по одной фотографии.

— Пожалуй. Однако…

— Что, Нат? Мы видим это постоянно, а ты до сих пор не можешь привыкнуть? Мир вокруг — реальность, от которой нам уже никуда не деться. Разве что на тот свет.

— Знаешь, Ада, похоже, что, несмотря на годы, ты куда взрослее меня.

— И? Только сейчас это понял?

Я уже было хотела стукнуть друга по макушке за подобную глупость, однако, скрипучий голос, раздавшийся словно из неоткуда, заставил меня повременить с подобной затеей.

— Похоже, у нас сегодня гости…

Одновременно вскочив на ноги, мы с Натом тотчас обернулась в сторону говорившего. Увидев, кто именно нас окликнул, я невольно зажала рот рукою от страха. Нат же, найдя в практически кромешной темноте мою дрожащую руку, притянул застывшее тело поближе к себе. Со стороны кухни к нам приближались пятеро грязных, заросших мужчин с запахом, который обычно исходит только от трупов. Но даже не это вызывало наибольшее отвращение: все их тела покрывали ярко-красные, кровоточащие пятна, из которых не переставало сочится нечто наподобие гноя. При этом лица пятерых были искривлены чем-то жутким, отталкивающим и лишь отдельно напоминающим беззубую улыбку.

Невольно меня передёрнуло. Мы же всё осмотрели: тут никого не было. Я сама кухню проверила! Неужели где-то в полу или стене был спрятан подвал? Вот же ж чёрт! Я действительно оплошала!

— Кто вы? — первым подал голос Нат.

— Не боись, парнишка. Свои…Люди.

Однако мы с Натом знали (чувствовали!), что нам есть чего бояться. Даже несмотря на то, что перед нами вовсе и не эксили. Даже несмотря на то, что это такие же люди, как и мы сами… Уже тогда я отлично осознавала, что порою человеческое зло бывает куда сильнее эксильского.

— Как вас зовут, детишки? — спросил мужчина, окликнувший нас до этого.

Тишина.

— Вы откуда?

Молчим.

— Отвечайте, поганцы! Или не заметили, что с вами взрослые разговаривают?! — рассвирепев, мужчина перевернул единственную уцелевшую при предыдущем погроме тумбочку ещё эдак советского дизайна.

— Успокойтесь, — Нат сообразил, что нужно что-то делать, — мы уже уходим.

— И куда это вы собрались?

— Простите, но нам правда пора. Нас там друзья, наверное, уже заждались. Мы даже оставим вам еду, если хотите…, — нашла и я в себе силы вставить реплику в разговор.