Putin. His Life and Times - Филип Шорт

Как оказалось, это был только пролог.

Через несколько дней после ухода Басаева российский спецназ при поддержке авиации атаковал три села в горах к югу от Буйнакска (центральный Дагестан), которые двумя годами ранее провозгласили себя исламским джамаатом, или самоуправляемой общиной. Вся территория была сильно укреплена, и лидеры джамаата предупредили, что в случае вмешательства российской армии их ждут репрессии. Они не заставили себя ждать. 4 сентября в Буйнакске был взорван жилой дом, в котором проживали пограничники и члены их семей, в результате чего погибли 58 человек, еще сто получили ранения. Это был первый из так называемых "квартирных взрывов", которые в течение последующих двух недель унесут жизни более 300 человек. За несколько дней до этого Путин сказал военным во время визита в Дагестан: "Мы не имеем права позволить себе быть слабыми". После взрыва в Буйнакске он приказал уничтожить три села.

Через пять дней в Москве произошел второй взрыв, унесший жизни 106 человек. Сначала считалось, что причиной взрыва стала утечка газа. Но утром 10 сентября было официально подтверждено, что это был теракт. В тот день Путин должен был отправиться на саммит АТЭС - форум Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества - в Окленд (Новая Зеландия), почти в 24 часах полета от Москвы. С согласия Ельцина он решил, что визит должен состояться. На следующий день после приезда он сообщил президенту Клинтону, что взрывы в квартирах связаны с ситуацией в Дагестане и что у него есть "все основания полагать", что преступники принадлежат к движению, возглавляемому Усамой бен Ладеном, которое также совершало нападения на американские объекты. Клинтон пропустил мимо ушей упоминание об Аль-Каиде, но заверил его, что «пока вы используете соответствующие средства для борьбы с террористами и сепаратистами, Соединенные Штаты будут поддерживать вас». Как стало ясно в течение следующего года, когда в адрес российских военных то и дело звучали обвинения в превышении полномочий, слово "соответствующие" было важным уточнением.

Ельцин первоначально планировал сам принять участие в саммите в Окленде, но за несколько дней до этого позвонил Клинтону и сообщил, что вместо него поедет Путин, добавив при этом, что он будет "следующим президентом России в 2000 году".

По словам одного из них, чиновники, слушавшие в Белом доме, были "ошарашены". Когда Ельцин объявил о назначении Путина, он назвал его "человеком, способным ... консолидировать общество и ... обеспечить продолжение реформ в России". Но он не сказал прямо, что Путин является наследником. Многие в Вашингтоне предполагали, что он будет очередным в бесконечной череде премьер-министров, которых Ельцин пробовал в течение нескольких месяцев, а затем отбрасывал. Это придало его встрече с Клинтоном в Новой Зеландии совершенно иное значение.

Эти два человека провели вместе более часа. В стенограмме видно, что они оба пытались понять друг друга, не выдавая себя.

Путин начал с того, что упомянул о раннем сотрудничестве Клинтона с сенатором Фулбрайтом, демократом из его родного штата Арканзас, который в 1960-х годах выступал за разрядку в отношениях с Советским Союзом. Это был характерный прием, призванный показать собеседнику, что он всесторонне проинформирован. Нечто подобное он сделал при первой встрече со Строубом Тэлботтом, вскользь упомянув о русских поэтах-конструктивистах, которых Тэлботт изучал в Оксфорде. Но на этот раз все прошло неудачно. Клинтон работал у Фулбрайта совсем недолго, одно лето в качестве стажера. Более того, именно у Фулбрайта он познакомился с Джимом МакДугалом, с которым впоследствии оказался втянут в неудачное предприятие по продаже недвижимости, так называемое "дело Уайтуотера", отравившее его первый срок. Это было не самое приятное воспоминание.

Ссылка Путина на визит Клинтона в Санкт-Петербург в 1996 г. была не менее неудачной. Клинтон ненавидел этот визит, когда, как он сказал Тэлботту, ему показалось, что меры безопасности, организованные Путиным, "держали [его] в чертовом коконе".

Тем не менее, президент США пришел к выводу, что новый российский премьер-министр "очень умный и вдумчивый" и обладает "огромным потенциалом". Он проявил гибкость в вопросах сокращения стратегических вооружений, искреннюю озабоченность распространением ядерного оружия и риском ядерного терроризма, а также готовность обсуждать ограничения на экспорт в Иран при условии создания равных условий для российских компаний, работающих с Тегераном. Однако именно когда разговор перешел к предвыборной стратегии - теме, близкой сердцу Клинтона, - президент лучше всего понял, к чему клонит его собеседник. Некоторые действия Ельцина внутри страны, сказал Путин Клинтону, могут показаться сложными для понимания, но они имеют смысл в российском контексте. Американцам необходимо помнить, что «в России нет устоявшейся политической системы. Люди не читают программы [партий]. Они смотрят на лица лидеров, независимо от их партийной принадлежности... Большинство населения думает именно так. Они не очень искушены. Такова реальность, с которой нам приходится иметь дело».

Выборы занимали Путина, так как в ближайшие месяцы ему предстояло провести сразу двое: сначала выборы в Госдуму в декабре, а затем президентские выборы, которые должны были состояться летом следующего года. Он никогда не любил выборы - неприязнь, усугубленная опытом общения с Собчаком в Петербурге, - и не пытался этого скрывать. Ельцин успокаивал его: «Вам не придется вести кампанию. Главное - это Ваша воля, Ваша уверенность, Ваши действия. Все будет зависеть от этого».

Так оно и оказалось. На думских выборах Глеб Павловский занимался стратегией - темой, к которой, по его словам, Путин не проявлял никакого интереса. В конце августа у них была встреча с Волошиным, на которой Павловский вкратце рассказал о концепции кампании. Я закончил свое выступление, - вспоминал он, - и Путин замолчал. Он ничего не сказал. Тогда Волошин спросил: "В чем дело? Вы против?". И Путин сказал: "Я не против". Это все, что он сказал. И так мы начали кампанию. Борис Березовский создал с нуля новую партию "Единство", эмблемой которой стал медведь, и убедил ряд губернаторов и ведущих олигархов поддержать ее, утверждая, что в случае избрания Примаков лишит их полномочий и конфискует их богатства. Доводы были несложными. Примаков, будучи премьер-министром, угрожал "опустошить тюрьмы, чтобы освободить места для тех, кто совершает экономические преступления".

При этом Путин культивировал образ жесткого, решительного, молодого лидера, мужественно защищающего российский народ от подлых террористических атак. После очередного взрыва в Москве 13 сентября, в результате которого погибли 119 человек, он назвал виновных "озверевшими зверями". Чечня превратилась в "огромный террористический лагерь", предупредил он, где бандитизм стал нормальным образом жизни.

Но за жесткой риторикой у Павловского сложилось впечатление, что Путин все еще пытается решить, как реагировать:

Первые