Fifty And One Step Bac - Lina Mur

— Дальше? — спрашивает Ник, и я подавляю новый

порыв смеха, кашлянув в кулак и кивнув.

Мы идём по коридору, а Ник так и движется позади

меня.

— Значит, нравится меня бесить? — он обжигает

дыханием мою шею, я тут же теряю самообладание и

оступаюсь. Чёрт, как туго внутри, что дышать нечем!

— Я тебя держу, всегда держу, — Ник ещё крепче

прижимает меня к себе, что я чувствую его член сквозь

ткань джинс. Боже, как я его хочу и плевать на все

запреты.

— Не возбуждайся, крошка, чувствую, как твоя кожа

горит. Как ты вся трепещешь, но не сегодня, я не

чудовище, хотя трахнул бы тебя прямо сейчас у стены, — Ник подмигивает мне, а я вспыхиваю, не понимая, как ему

удается читать мои мысли.

— Это три гостевые комнаты, — бросает он, указывая

на двери мимо которых мы проходим.

— У тебя бывают гости? — удивляюсь я, прочистив

горло. Мой голос даже охрип от возбуждения и его

близости.

— Райли, — уточняет он.

— А это для ванильных вечеров, — говорит Ник и

открывает передо мной две двери.

Это кинотеатр, с множеством подушек на полу и

огромным диваном напротив экрана, есть даже аппарат

для попкорна и сладкой ваты.

— И часто ты проводишь ванильные вечера? — я

поворачиваюсь к нему.

— Ни одного.

— Понятно.

— Это прихоть дизайнера, считающего, что для такого

как я это приемлемо, — добавляет он, и я жалею, что это

не так.

Ник закрывает двери, и мы идём дальше, он

открывает новый путь, и я вижу террасу за стеклом, где

передо мной открывается безумно красивый вид на город

и аквариум.

— На улице холодно, поэтому мы не будем выходить, — говорит он, и мы заходим в помещение, где стоят

диванчики, бар и даже небольшой танцпол с микрофоном.

Над потолком висит дискотечный зеркальный шар, в углу

аппарат для искусственного дыма и шест. Вот это

напрягает меня, но я отрезаю дальнейшие рассуждения.

Не время.

— Свой клуб. И зачем куда-то ходить? — я отрываюсь

от объятий Ника и прохожу по комнате, рассматривая

идеальную чистоту, и подхожу к стеклянным дверям.

Мои глаза удивлённо распахиваются, и я понимаю, что то был не аквариум, это прозрачный бассейн со

ступеньками, а рядом шезлонги. Чуть дальше все для

барбекю и...

— О, боже, это качели?! — восклицаю я и

оборачиваюсь на Ника с полным восторгом.

— Да, — улыбается он, наблюдая за моей реакцией.

— А можно покататься? Я обожаю качели, только я

ведь большая и как-то не по возрасту использовать их на

детских площадках, — прошу я.

— Не сегодня. Потеплеет, и тогда они в твоём полном

распоряжении, — говорит Ник, я выпячиваю обиженно

губу, припадая к стеклу, чтобы снова на них

полюбоваться.

Они широкие и сделаны для взрослых и уверена это

будет круто. Может, на днях сама прошмыгну и накатаюсь

вдоволь.

— Дальше, моя ванная, гардеробная, оттуда тоже

можно выйти на террасу, как и с гостиной, — продолжает

экскурсию Ник и приглашает меня выйти из клуба.

Я с готовностью следую за ним, и мы возвращаемся к

гостиной, идя по коридору и проходя две комнаты.

— А там что? — интересуюсь я, указывая на те двери, которые он не хочет мне открывать.

— В одной лежат девайсы, но тебе пока рано на них

смотреть. А в другой стоят коробки, которые я собираюсь

отправить в детский дом, — спокойно поясняет он.

— Ты занимаешься благотворительностью? — я

останавливаюсь и улыбаюсь за его доброту. Ну как он

может быть садистом? Я устала задавать себе этот

вопрос, но он не отпускает меня. Ведь с каждым новым

днём я узнаю о нём настолько сокрушающие все понятия

вещи, что не могу не сомневаться.

— Да, — он отворачивается и идёт к спальне.

Видно, ему этот разговор не по душе. Наверно, возвращает его в детство, где отец...это не отец, а

ублюдок, бил его, что превратил в замкнутого красивого

мужчину с кучей фобий и извращённым представлением о

мире.

— Мишель? — зовёт меня Ник, и я возвращаюсь в

коридор из своих мыслей.

— Иду, — отвечаю я и вхожу в комнату.

— Последняя моя комната, — говорит Ник и

открывает дверь, которая находится слева от постели.

Я двигаюсь за ним и замираю. Огромная библиотека

со множеством стеллажей с книгами и даже лестницей

для того, чтобы достать самые верхние экземпляры. У

окна стоит письменный стол, а на нём компьютер и

большое количество папок. Кожаный диванчик, искусственный камин, журнальный столик и все такого же

цвета, как и глаза Ника. Уверена, дизайнер или гей, или

женщина, влюблённая с первого взгляда в него.

— Ты работаешь тут? — спрашиваю я, поднимая

голову и рассматривая лепнину на потолке.

— Да, — кивает он.

— Не скучно?

— Ни капли, — усмехается он.

— А твои родители были у тебя в гостях? — я

поворачиваю голову к нему, а он вздыхает и его лицо

меняется с расслабленного на серьёзное. Снова

затронула для него болезненную тему.

— Да, — отрезает он, выходя из кабинета, и я следую

за ним.

— Но как они не догадались, что ты зарабатываешь

больше, чем говоришь им? Ведь об этом пентхаусе

писали, — я иду за Ником по коридору к гостиной.

— Они были в другой моей квартире в этом же здании, только несколькими этажами ниже и она всего

шестьдесят квадратных метров, — бросает он, и мы

входим в центральную комнату.

— Но ты сказал...

— Я сказал, что о наличии квартиры в этом доме

знают только: Райли, родители и ты. Но не уточнял о

какой, — ухмыляется он и подходит к бару.

— Вина? — спрашивает он, доставая бутылку из

стеклянного шкафчика.

— Да, — киваю я и сажусь на барный стул, пока Ник

откупоривает бутылку.

— А почему ты не хочешь, чтобы они знали о твоём

достатке?

— Мишель, я не готов сейчас отвечать на этот вопрос, — холодно произносит он и наполняет бокалы.

— А тебе не скучно одному тут? — меняю я тему, беря

из его рук вино.

— А тебе?

— Я не одна, у меня есть..., — я запинаюсь, вспоминая реальность, и вздыхаю, делая глоток

ароматного букета напитка. — У меня никого не осталось.

— Только я, — напоминает он, и я поднимаю голову, всматриваясь в него.

— А ты ходишь куда-нибудь, не считая фильмов про