Глубина в небе (авторский сборник) - Вернор Виндж

– Посмотрите на эти заплаты. – Она показала рукой на диски, неряшливо приваренные к стенам здесь и там. – Может, это здание заброшено… нет, наверное, оно только строится!

– Ага, – согласился Джирлиб. – И работа сделана недавно. Только-только приляпали сваркой крышки на люки доступа – может, час назад.

Гокна кивнула, даже не вникая в его последние слова. Так много изменилось с утра; Джирлиб больше не был далеким и гневным судьей их вечных споров. На него свалилась тяжесть, подобной которой он в жизни не знал, и Гокна понимала, какую он ощущает вину. Он же был старшим – и допустил это. Но эта боль не проявлялась явно – Джирлиб вел себя терпеливо, как никогда.

И когда он говорил, сестры слушали. Даже если не считать, что он почти взрослый, он самый умный из всех.

– Я думаю, что точно знаю, где мы. – Его речь прервали младенцы, зашевелившиеся у него на спине. Шерсть у него еще не была достаточно длинной, чтобы им было достаточно, и он уже начинал вонять. Алекер и Бирбоп то плаксиво требовали, чтобы их вернули к родителям, то в нервирующем молчании крепко вцеплялись в спину бедняги Джирлиба. Сейчас, кажется, они переключались в режим шума. Вики протянула руки и обняла Алекер.

– Так где же? – спросила Гокна, но даже намека на спор не было в ее голосе.

– Видите паутинку аттеркропов? – спросил Джирлиб, тыкая рукой вверх. Возле решетки в ветерке плавали свежие тонкие полотна паутины. – У каждого вида свой узор. Эти вот эндемичны для района Принстона, но им нужны самые высокие места. Даже крыша Дома-на-Холме для них еле-еле. Поэтому я заключаю, что мы все еще в городе, и настолько высоко, что нас должно быть видно за мили. Мы либо в районе холма, либо в новом небоскребе в центре.

Алекер снова заплакала, и Вики стала ее нежно укачивать. Малыша Хранка это всегда успокаивало, но кто знает… чудо! Алекер стала плакать тише. Может быть, она так сильно избита, что не может даже как следует шуметь? Но нет, прошло несколько секунд, и девочка слабо улыбнулась и повернулась так, чтобы все видеть. Вики еще несколько секунд покачала ребенка и сказала:

– Ладно, может, они нарочно возили нас кругами – но центр города? Мы слышали несколько самолетов, но где же уличный шум?

– Повсюду.

Это было почти первое слово, которое Брент сказал с момента похищения. Брент – тупой и медленно соображающий. И только он сегодня утром понял, что происходит. Он откололся от других и затаился в засаде. Он был размером со взрослого, и полет на падающей стойке мог его изувечить. Когда их выволокли через служебный вход музея, Брент висел мешком на руках похитителей, ничего не говоря. И во время поездки тоже ничего не говорил, только махал руками на вопросы Джирлиба и Гокны, как он.

Кажется, он получил трещину в одной передней ноге и еще одну повредил, но не дал им осмотреть свои ранения. Вики это понимала. Брент должен был стыдиться не меньше Джирлиба, и при этом чувствовать себя бесполезным. Он скорчился молчаливой грудой – и только через час стал ходить все по кругу и по кругу, постукивая ногами по металлу. То и дело он расстилался плоско, будто притворяясь мертвым – или полностью потеряв надежду. Сейчас он был именно в такой позе.

– А вы не слышите? – спросил он. – Послушайте животом.

Вики уже не играла в эту игру много лет, но тут же она с братом и сестрой растянулись плоско, совсем без дуги схватывания. Это не очень удобно, и держаться при этом невозможно. Алекер выпрыгнула из ее рук, Бирбоп следом за сестрой. Они забегали между старшими детьми, тыкая их руками. И потом захихикали.

– Тс, тс, – тихо сказала Вики. Они только захихикали громче. Сколько уже Вики молилась, чтобы к этой парочке вернулась бодрость духа? А теперь постояли бы они спокойно хоть секунду. Она отключила от них свои мысли и сосредоточилась. Это не был звук в буквальном смысле слова – не то, что можно услышать находящимися на голове ушами. Но вся нижняя часть его ощущала. Ровное фоновое гудение… другие вибрации, которые появлялись и исчезали. Ха! Как призрак урчания, которое чувствуешь ногами, гуляя по городу. И вот он – характерный скрежет тяжелых тормозов при резкой остановке.

Джирлиб посмеивался:

– Так что вот оно как! Эти умники закрыли нас в грузовом отсеке, но мы все равно узнали.

Вики поднялась в более удобную позу и переглянулась с Гокной. Джирлиб был умнее, но когда дело доходило до шпионства, он сестрам в подметки не годился. Ответ Гокны был нейтральным – частично из вежливости, частично потому, что иначе малыши снова полезли бы прятаться.

– Джирл, я не думаю, что они пытались что-то от нас скрыть.

Джилиб слегка качнул головой – чуть ли не обычным своим жестом «брату лучше знать». Потом он ответил в том же тоне.

– Гокна, они могли нас сюда довезти за пять минут. А вместо этого везли больше часа. Так зачем…

Ответила Вики:

– Я думаю, они просто запутывали след для маминой службы безопасности. У этих кобберов были несколько машин, вспомни, они же два раза нас пересаживали. Может, они хотели выбраться из города, а потом увидели, что это не получается. – Она следила, чтобы говорить без нажима. Бирбоп с Алекер возились вокруг все еще распростертого Брента, лазая по его карманам. – Мы можем их опознать, Джирлиб. Мы видели водителя и эту даму у грузового входа музея.

И она рассказала Джирлибу об автоматическом ружье на полу музея. По Джирлибу пробежало выражение ужаса.

– Так ты думаешь, что это не просто трады, которые решили насолить папе и Генералу?

Гокна и Вики одновременно сделали жест отрицания.

– Я думаю, Джирлиб, это солдаты, что бы они ни говорили, – сказала Гокна.

На самом деле в этой истории ложь громоздилась на ложь. Когда банда появилась на выставке видеомантии, они объявили себя службой безопасности матери. Но когда они привезли кобберят сюда, они разговаривали как трады: эти дети – ужасный пример для почтенного народа. Им не причинят вреда, но покажут всему миру, какие ужасные извращенцы их родители. Так они говорили, но и Гокна, и Вики заметили недостаток огня в их речах. На радио почти все традиционалисты чуть ли не дымились; те же, кого Вики и Гокна видели лично, готовы были лопнуть от гнева при одном виде внефазных детей. Эти похитители были хладнокровны, и за всей их риторикой чувствовалось, что дети для них – просто обыкновенный груз. За маской профессионализма Вики заметила только два чувства: командиру было по-настоящему жаль погибших… и время от времени проглядывало что-то вроде сожаления о самих детях.

Вики заметила, что Джирлиб вздрогнул, когда просчитал все последствия, но он ничего не сказал. Его мрачные размышления были прерваны двумя взрывами тоненького смеха. Алекер и Бирбоп никакого внимания не обращали ни на Гокну, ни на Вики, ни на Джирлиба. Они обнаружили игрушечное плетение в кармане куртки Брента. Алекер отпрыгнула, размахивая плетением, Бирбоп подпрыгнул, чтобы его схватить, и они побежали вокруг Брента, окручивая плетением его ноги.

– Слушай, Брент, я думала, ты из этого уже вырос, – сказала Гокна, форсируя жизнерадостность.

Брент ответил не сразу и слегка обиженно.

– Мне скучно, когда нет моих палок и колес. А с плетением можно играть где хочешь.

Как бы там ни было, а в плетении Брент не знал себе равных. Когда он был моложе, он часто катался на спине, работая с плетением всеми руками и ногами – даже пищевыми руками, вывязывая самые сложные узоры. Что-то вроде глуповатого хобби, которому он предавался.

Бирбоп выхватил у Алекер конец веревки и взбежал футов на десять-пятнадцать по стене, проворно воспользовавшись преимуществом крепкой хватки рук, которая бывает только у малолетних. Вертя перед глазами сестры конец веревки, он подначивал ее стащить его вниз. Когда она попыталась, он отдернул веревку и влез еще футов на пять вверх. Он был как Рапса совсем недавно, может быть, даже еще проворней.

– Не так высоко, Бирбоп, упадешь!

Вики услышала у себя в голосе папины интонации.

Стены уходили от младенца вверх, а на самом верху, в пятидесяти футах, было окошко. Вики увидела, что у нее за спиной Гокна уставилась туда с неожиданной мыслью.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спросила Вики.

– М-может быть. Когда Рапса была маленькая, она могла бы долезть доверху.

Не такие уж сообразительные эти похитители. Каждый, кому приходилось надзирать за детьми, сообразил бы. Но оба похитителя-мужчины были молодые, этого поколения.

– Но если он упадет…

Если он упадет, под ним не будет сетки тренажера, даже мягкого ковра не будет. Двухлетний ребенок может весить пятнадцать-двадцать фунтов. Они любят лазить, как будто чувствуют, что станут когда-нибудь большими и тяжелыми и им останутся только самые простые прыжки. Дети могут падать с куда большей высоты, чем взрослые, и без серьезных травм, но долгое падение их тоже убьет. Однако двухлетние этого не знают. Стоит попросить Бирбопа – и он долезет до окна. Скорее всего, он справится…