Гамильтон - Лорел Гамильтон

- А Питер…

- Разрывов нет, вам обоим повезло.

Я знала, что он прав, но все же… В том конце комнаты нарастал шум голосов. Когда в голосах врачей слышно столько паники, становится ясно, что дела плохи. Циско, боже мой…

От толпы врачей отделилась Черри и подошла ко мне. Поверх своего привычного готического прикида она накинула белый халат. Густая подводка стекала по лицу черными струйками. Проходя мимо Питера, она дотронулась до его плеча и сказала:

- Позволь лекарствам подействовать, Питер. Ты не сможешь помочь ему, борясь со сном.

- Она бросилась на меня, - ответил Питер. - Тянулась ко мне. А он встал на ее пути. Он спас меня.

Черри потрепала его по плечу и машинально проверила капельницу, подкрутив на ней небольшой переключатель. Жидкость закапала быстрее. Она снова погладила его по плечу и обошла каталку так, чтобы встать напротив Натаниэля. А может, она просто хотела видеть, что там происходит с Циско. Вокруг него толпилось столько народу, что оставалось только диву даваться, как они друг другу не мешали.

- Я ничем там не могу помочь, - сказала Черри. Сказала, скорее, самой себе, словно пытаясь себя в этом убедить.

Прежде, чем осмотреть мой живот, она надела свежую пару перчаток. На рукаве ее халата была кровь. Кажется, она заметила ее в тот же момент, что и я, и тут же скинула халат, метнув его в небольшую корзину, куда скидывались вещи в стирку. Затем стянула чистые перчатки и надела другие, и только после этого подошла ко мне. Ее глаза смотрели не на меня, а на мою рану. Лицо приняло сосредоточенное выражение. Если она еще способна сосредоточиться на работе, то не сломается. Я знаю этот взгляд, - у самой такой же.

Я попыталась занять себя чем-то, пока Черри осматривала раны. Мне почему-то не хотелось снова видеть торчащие из меня внутренности. Но не смотреть совсем было невозможно; как отвернуться от места только что случившейся аварии.

- Что это? - спросила я.

- Кишка, - ответила Черри спокойно.

Я услышала чей-то крик: «Разряд!»

Толпа вокруг Циско поредела, и я увидела Лиллиан, державшую у его груди диски электростимулятора. Она собиралась попытаться завести его сердце. Твою мать.

Среди толпы стоял Мика. Он повернулся, чтобы взглянуть на меня, и я заметила на его губах и подбородке кровь. Словно читая мои мысли, Натаниэль сказал:

- Он пытался призвать плоть, помочь Циско исцелиться.

Мика мог помочь ране быстрее затянуться, зализывая ее. Однажды он делал это для меня. Глядя на меня через комнату, он вытер кровь. На лице его застыла боль. Он сделал все, что мог.

Лиллиан трижды пыталась заставить сердце Циско забиться, но высокий, тревожный звук продолжал гудеть беспрерывно. Прямая линия.

Я не слышала, как открылась дверь, но в палату ввалился Ричард, тяжело опиравшийся на Джамиля, одного из своих телохранителей; тот его практически тащил на себе. Джамиль подвел его к каталке, но из-за спин столпившихся вокруг я не смогла увидеть, что там дальше происходило.

Черри смазывала тампоном мою руку, в другой руке она держала «бабочку» капельницы. Я отвернулась. И тут по мне волной жара прокатилась сила Ричарда. Натаниэль поежился, и я скосила глаза в его сторону. Кожа его покрылась мурашками.

- Ты это чувствуешь? - спросила я.

- Мы все чувствуем, - ответила Черри, и тут же в мою руку вошла иголка. Я крепче сжала руку Натаниэля, продолжая таращиться на широкую спину Ричарда.

Мика подошел к изголовью моей каталки. Почти всю кровь с лица он вытер, но в глазах гнездилась боль поражения. Будь у меня хоть одна свободная рука, я протянула бы ее к нему. Мика зарылся лицом в волосы на моей макушке. Хоть так.

Джамиль внезапно отшатнулся от Ричарда, отчего тот практически рухнул на каталку. Тело Джамиля взорвалось - в одно мгновение он был высоким, темноволосым и красивым парнем, а в следующее на его месте возник волк, покрытый темной шерстью, однажды уже спасавший мне жизнь. Лиллиан упала на пол, корчась и извиваясь. Она неожиданно начала покрываться серой шерстью. Вскоре она уже лежала на полу, подняв к каталке свою крысиную мордочку. Остальные доктора отошли на безопасное расстояние. Ричард пытался воззвать к зверю Циско, пытаясь помочь ему исцелиться, перекинувшись. Но тревожный сигнал продолжал завывать, давая нам знать, что сердце Циско не бьется.

Ричард вцепился одной рукой в каталку, другой - в Циско. Его сила наполняла комнату так, словно кто-то забыл выключить воду в невидимой ванной, и теперь она заливала помещение целиком. Мика поднялся, положив руку мне на голову. Я почувствовала поток его силы, который он направил на нас четверых, образовав нечто вроде щита против силы Ричарда. Обычно Мика мог защитить подобным образом своих леопардов, но моя связь с Ричардом была слишком крепка. Но сегодня это сработало. Сегодня Мика удерживал меня, вместе с Натаниэлем и Черри, своей успокаивающей силой.

Ричард издал длинный, громкий, полный страдания вопль. Он рухнул на колени, все еще держась одной рукой за руку Циско. Безвольную, мертвую. Спина Ричарда пошла рябью, словно чья-то огромная рука давила на нее изнутри. Он запрокинул голову и снова закричал, но еще до того, как замерло эхо, крик превратился в вой. Тело Ричарда покрылось шерстью. Человеческое тело, словно лед, плавилось, открывая миру шерсть и мускулы, пока не превратилось в волка размером с доброго пони. Я никогда не видела его в целиком волчьей форме, только в частичной. Волк поднял морду и завыл, протяжно и печально. Затем повернул голову, размером с мою грудную клетку, чтобы бросить на меня взгляд. Глаза у него были волчьи, янтарные и чужие, но взгляд был совсем не звериным. В нем было слишком много понимания потери того, кто лежал на каталке.

Один из белых халатов принялся выключать аппаратуру. Визг сигнала заглох. Не считая звона в правом ухе, наступила абсолютная, мертвая тишина. А затем все пришли в движение. Доктора и медсестры стали вынимать из тела Циско иглы и отсоединять аппараты. Он лежал на спине с закрытыми глазами. Я вспомнила, как видела позвоночник сквозь дыру у него на горле, но сейчас кость была прикрыта. Он исцелялся, но недостаточно быстро.

Джамиль поднялся на мохнатые ноги и положил полу-лапу, полу-руку на спину волка. Он сказал голосом, граничившим с рычанием:

- Сейчас пойдем поедим.

Один из докторов помог Лиллиан подняться. Она казалась потрепанной сильнее, чем Джамиль, но, с другой стороны, навряд ли кто-то раньше вырывал подобным образом зверя из ее человеческой формы. Джамиль же попадал под горячую руку Ричарду уже не впервой.

- Пойдем с нами, Лиллиан, - позвал он, причем волчья гортань не смогла как следует произнести двойное «л».