Дети Земли - Павел Ганжа

– Ладно. Мы им покажем возвращение к такой-то матери! Подробности я еще у тебя уточню…сейчас надо с шефом связаться. Где, говоришь гнездо этих засранцев?

– В Исландии вроде.

– Вроде?

– Нет, точно в Исландии.

– Замечательно. Я сейчас.- Оспешинский вытащил сотовый телефон и вышел из кухни.

Никита выдохнул. Кажется, ему удалось убедить ашеров в наличии реальной опасности. Полдела сделано. Оспешинский наверняка отправился звонить высоколобому "Николсону". Если тот даст санкцию, ему помогут. А толпой, известно, и батьку лупить легче. А пока лохматый ашер согласовывает свои действия с начальством, можно чуток расслабиться и просто пообщаться с приятной девушкой. Красавицей, не комсомолкой, но волшебницей. Выглядит она, конечно, весьма недоступно, но нет тех крепостей и бастионов, которые невозможно взять. И изобразив на морде развязную улыбочку, Никита приступил к планомерной осаде.

– Вика, а какие цветы ты предпочитаешь? За мной ведь должок. И я обязан загладить вину… И, вообще, что ты делаешь сегодня вечером? Надеюсь, Детям Земли кузькину мать показывать мы не прямо сейчас отправимся…

– Ну, наглец… – только и смогла вымолвить девушка.

ГЛАВА 10

Тишина Грота Уединения теплым шерстяным пледом привычно укутала посторонние звуки, оставив только журчание воды и шелест листьев. Последнее время Эолану все чаще приходилось сообщать плохие новости Первому Сыну именно здесь – в Тихой Чаще. Это сокращало церемониал общения, но доставляло определенное неудобство. Ведь в Гроте Уединения вопросы Первого Сына не связывались ритуальными обременениями, обязательными при аудиенции в Алмазном Зале. И эти вопросы нельзя было назвать очень приятными.

– Лесная Ветвь здесь,- в соответствии с Каноном изрек формальное приветствие Эолан, подходя к древнему ясеню, возле которого отдыхал Первый Сын.

– Опять дурные вести, – нарушая правила Канона, ответил на приветствие носитель Алмазного Венца. Ответил не вопросительно, а утвердительно, словно заранее зная, о чем сообщит ему Лесная Ветвь.

– Да, Первый Сын.

– Что на этот раз?

– Двое Детей из Лесной Ветви вернулись в Лоно Матери. Вопреки своей воле…

– Кто?

– Сильтаор и Миллнир.

– Ищущие… лучшие Ищущие, если не считать Алниора, – чуть слышно промолвил носитель Венца и сложил пальцы в знак скорби.- Дар последнего вдоха…

– Да.

– Почему?

Эолану вдруг захотелось изобразить типичный жест хомусов – развести руками, но он удержался от неуместного нарушения Канона общения и замер в позе покорности.

– Наследники гвархов настолько могущественны, что вернули в Лоно Ищущих Лесной Ветви? Или это наделенные Силой зверушки? Лесная Ветвь пересохла? – в голосе Первого Сына штормовыми волнами клокотала сдерживаемая ярость.

Эолан склонил голову.

Штормовые волны гнева не обрушились на покорного, носитель Венца усмирил ярость.

– Хомус, отправивший Алниора на путь в Лоно Матери, прекратил существование?

– Нет, Первый Сын, – ответил Эолан, и пока ветер слов вновь не раздул пламя гнева, попирая Канон, поспешно добавил: – Хомус найден Талилом из Видящих Лесной Ветви…

Пламя гнева опало.

– Кто?

Эолан извлек из памяти образ виновника гибели Алниора, и продемонстрировал властителю.

– Внешне ничем не примечательная зверушка… но есть в этом хомусе что-то странное.

– Покарать!- Повеление носителя Алмазного Венца тяжелой ртутной каплей упало в журчащую тишину Грота Уединения.

Склоненная голова Эолана свидетельствовала о внимании и почтении к высочайшему повелению.

– Хомуса вернут в Лоно Ищущие Лесной Ветви… и Ведающие Горной Ветви.

Позорное для Лесной Ветви слово носителя Алмазного Венца Эолан принял смиренно.

– Да, Первый Сын.

Короткий взмах кисти венценосца свидетельствовал об окончании аудиенции.

Спустя дюжину ударов сердца шорох шагов Эолана истончился и утонул в шелесте и журчании Тихой Чащи.

Провести вечер в общении с симпатичной девушкой не получилось. Переговорив с высоким начальством, Оспешинский взял номер телефона Никиты и куда-то убежал, игнорируя протестующие возгласы хозяйки квартиры. Селин также решил воспользоваться оказией и отлучился на часок, сподобившись за указанное время еще раз плотно перекусить в ближайшем кафе, приобрести бутылку французского вина, коробку конфет и скромный букетик из полутора десятков белых роз, которые, как выяснилось, нравились волшебнице, отрепетировать пяток-другой витиеватых комплементов, и даже мысленно выстроить далеко идущие планы… Увы, упомянутый джентльменский набор опробован в деле не был.

Осуществлению грандиозных, далеко идущих планов помешали, в полном соответствии с универсальным, всеобщим и вечным, законом подлости, обстоятельства. Для начала – в виде одного лохматого очкарика – ашера. Оспешинский перехватил Селина возле подъезда дома Виктории, когда тот с букетом наперевес собирался идти на штурм оборудованной домофоном двери. Никита так глубоко погрузился в обдумывание наполеоновских планов (кто-то, вероятно, назвал бы их буйными фантазиями), что утратил бдительность и не замечал ашера до тех пор, пока тот не дернул Селина за рукав.

– Что?- "Наполеон" вынырнул из мира планов-фантазий и уставился на представшего перед ним Оспешинского. Пару раз мотнул головой, дабы отогнать неприятное видение – не помогло. Видение не исчезло и противным голосом спросило:

– Ты куда намылился?

– Как куда?- удивился Никита, окончательно возвращаясь в реальность.- Это… извинения за беспокойство принести надо.

– Понятно, – хмыкнул Оспешинский.- Некогда извинения приносить. Разворачивай оглобли и в машину садись. Вон, за детской площадкой стоит,- Виктор показал на запыленный синий "Фольксваген".

– А-а?…

– И "извинения" свои туда же складывай,- перебил Селина ашер. – Лучше – в багажник.

– А Виктория?

– Она тоже сейчас к нам присоединится… – осклабился Оспешинский.- Не боись.

Утешившись обещанием и вздохнув, Никита потопал к старенькому Фольксвагену. И сам себя по пути строгое внушение сделал. Что-то он сильно расслабился после разговора с Викой и ее лохматым другом – утратил бдительность. И ашера не заметил, и вообще, окружающую обстановку не контролировал. Распустил розовые слюни, размечтался. Даже ауры не просматривал, что делал теперь почти на автомате. Тут целый батальон ребят в длиннополых балахонах мог спокойно мимо промаршировать – Селин бы не обратил внимания. Разве что… с оркестром. И его любимая сверхинтуиция давно себя не о себе не заявляла.