Три сердца в унисон (СИ) - Ангор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты меня этим всё равно не утешила, — грустно ответил Фред. — Потому что я знаю тебя, ты всё равно найдёшь неприятности.
— Я постараюсь их не искать, — улыбчиво добавила когтевранка. — Просто, кто спасёт одинокого первокурсника, которого будет задирать Нотт? Или же, кто будет требовать отменить Круциатус в воспитательных целях?
— Это слишком сильная битва, Т/И, — заговорил Уизли. — Вам будет очень трудно в ней. Потому что зло слишком сильно.
— Но в сказках добро всегда побеждает зло?..
— Это не сказка, — отпустив свой поникший взгляд ответил он. — Магической Войны не избежать, Т/И. Всех не спасти.
— Я могу попытаться. Как мы можем просто опустить руки?
* * *
Хогвартс.
Раньше это слово было пропитано теплом и волшебством, но не сейчас.
Сейчас это холодное, сырое место для чистоковных волшебников.
Фред был прав, ей не нужно было возвращаться.
С самого первого дня всех учеников разделили на две большие группы — чистокровных и маглорождённых. Таких, как Невилл, Джинни, Луна и многих других, в основном гриффиндорцев, отправили в группу маглорождённых.
Их прежние факультеты больше не существовали — только Слизерин и “серые”. К “серым” относилась и Т/И. Вместо когтевранского синего галстука — серый, вместо гостиной Когтеврана — общая гостиная в подземельях, где всегда холодно, вместо преподавателей — Пожиратели смерти.
Драко тоже был здесь. Выглядел, как загнанный зверь. На Т/И даже не взглянул. А она ждала. Она всё ещё носит медальон, который Малфой подарил ей в конце 6 курса.
Она всё ещё верит, что они друзья.
А он боится.
Боится за неё, за себя, за их будущее. Зачем она приехала? Чем думала, подписывая себе смертный приговор?
— Всем ученикам, относящимся к факультету “серых” бродить по замку запрещено. Передвижения только из кабинета в кабинет, — вещал Амикус Кэрроу, заместитель директора. — К Слизерину это не относится. Любые действия, перечащие закону, установленному в Хогвартсе от 1 сентября 1997 года, — наказуемы. “Серым” запрещено общаться со слизеринцами, запрещено разговаривать во время занятий без разрешения, запрещено посещать кухню, запрещено…
Сотни таких запрещено. Такое ощущение, что они в тюрьме, а не в школе.
— Зря ты вернулась, — услышала девушка шёпот возле своего уха, когда они выходили из Большого зала.
Т/И обернулась.
Малфой.
— Я не могла иначе, — прошептала она в ответ.
— Будь осторожна. Не спорь с Кэрроу, — дал совет Драко перед тем, как пойти в свою гостиную.
— Ничего не обещаю… — пробубнила девушка себе под нос.
“Серые” вошли в свою новую гостиную. Несколько двухэтажных коек и кресел, стулья, которые вот-вот развалятся, из роскоши — камин, который, судя по всему, не работает.
Мрачная серая комната для “серых”…
Как символично.
Т/И оглянулась на своих товарищей по неволе. На всех лицах написано отвращение.
Младшекурсники готовы разрыдаться, и Т/И чувствует себя ответственной за них.
Она будет бороться, хотя бы ради них.
* * *
Каждый раз, идя коридорами Хогвартса, Драко судорожно оглядывается.
Он боится.
Малфой смотрит на то, как Амикус и Алекто Кэрроу пытают учеников, и не понимает, как Крэбб и Гойл могут получать от этого зрелища удовольствие.
Может, всё дело в том, что они никогда не видели, каким бывает Тёмный Лорд в ярости, не видели, как он срывает свое недовольство на собственных же последователях?
Или же проблема только в том, что это он, Драко, слабак, который не в состоянии сделать то, чего от него требуют?
Малфой сидит в Большом Зале, и не может смотреть в глаза тем, кого раньше с такой лёгкостью презирал, называл грязнокровками, предателями крови и отребьем. Не может посмотреть в глаза Уизли, чей брат был покалечен Фенриром по его, Драко, вине. Не может посмотреть в глаза Лонгботтому, чьих родителей до безумного состояния запытала его тётушка. Не может посмотреть в глаза Аббот, чью мать в прошлом году убили Пожиратели.
Он боится.
Да, Драко боится. Боится тёмных, пугающих, величественных сводов замка. Боится оставаться один. Боится оставаться в компании своих однокурсников-слизеринцев. Боится того, что однажды почувствует, как к его горлу приставили палочку. Боится, что или Уизли, или Лонгботтом, или Аббот, или кто-нибудь ещё из многочисленных врагов захочет ему отомстить.
Драко надеялся, что страх оставит его, стоит лишь покинуть некогда родное поместье.
Но страх живёт не в том доме, где обитают голоса замученных Круциатусом людей и страшная тень многочисленных убийств.
Страх живёт в самом Драко, и теперь он понимает, что никогда не сможет от него избавиться.
* * *
Магловедение.
Раньше Т/И нравился этот предмет, но не сейчас.
Алекто Кэрроу считала своим долгом рассказать ученикам об ущербности маглов и грязнокровок.
И Т/И не сдержалась.
Высказала ей, что думает.
И поплатилась за это.
Алекто оставила волшебницу после уроков и привела своих лучших учеников — слизеринцев. Драко в их числе не было, зато Крэбб и Гойл были. Кэрроу заставила их практиковать Круциатус на ней и ещё одной девочке, наказанной Амикусом Кэрроу.
И ни один из слизеринцев, ни один из её однокурсников не отказался.
Это было только начало.
Невилл, Т/И, Симус часто получали за свои попытки защитить младших.
И никто из преподавателей — ни МакГонагалл, ни Флитвик, ни Спраут, — никто не мог ничего сделать.
— Круцио! — его голос звучал так спокойно, будто ничего не происходит, будто это что-то обыденное, на подобие почистить зубы с утра или умыться.
Тело пронзило миллиардами иголок и девушка непроизвольно сжала голову руками и еле сдержалась, чтобы не застонать.
— Круцио! — хотя, кто знает, Амикус же Пожиратель, а для них пытки это и есть часть распорядка дня.
Больно.
Очень больно.
Когтевранка тихо застонала.
— Круцио!
Т/И приподняла голову и посмотрела в глаза мучителя.
Взгляд хищника, хладнокровного убийцы.
Ощущение, что на все внутренние органы давит пресс, а голову и вовсе сжимают стальные тиски. Она сильная, выдержит.
Сдаваться нельзя.
Только не сейчас.
* * *
— Сегодня ты молчишь, хотя обычно стараешься говорить постоянно. Что не так?
Драко Малфой, сидящий на полу туалета Хогвартса, где умерла бедная Миртл, смотрел на Т/И.
“Серым” запрещено общаться со слизеринцами, но они плевали на этот запрет.
Иногда Т/И сбегала в туалет Плаксы Миртл и ждала его. Они никогда не договаривались о встрече, но тем не менее всегда знали, когда нужно быть на месте.
Малфой был бледный, синяки под глазами выделяли серые глаза, а тонкие бледные губы были
