Чары - Хилари Норман

– О'кей, – согласилась она. – Куда мы собираемся ехать?

– Это – сюрприз.

Он остановил машину на Сентрал Парк Вест, около одного из внушительного вида старых зданий, окна которых выходили на парк.

– Вот мы и приехали.

– Куда?

– Пойдемте.

– Но куда, куда?

– Посмотреть на сюрприз.

Мадлен смотрела, озадаченная, как Гидеон быстро разговаривал со швейцаром в униформе, прежде чем взять ее за руку, завести в один из лифтов и подняться с нею на двадцатый этаж.

– Ну вот, теперь мы совсем пришли, – сказал он перед дверью квартиры под номером 12 Ц.

Мадлен засмеялась.

– То же самое вы сказали внизу, у входной двери.

Гидеон отпер дверь.

– Но мы и вправду пришли.

Он ввел ее в холодный темный холл.

– Чья это квартира? – спросила Мадлен.

– Моя.

– Ваша?

– Похоже на то.

– Вы не могли бы сказать пояснее? – попросила она мягко.

Гидеон закрыл дверь.

– Похоже, мне оставили квартиру.

– Эту квартиру?

– Да, то, что вы сейчас видите перед собой.

– Что вы имеете в виду под словом «оставили»? – она казалась озадаченной. – Кто-то умер?

– Клиент.

Он смотрел на ее лицо в слабом свете.

– Я знаю, я сам это ощущал – не так-то просто принять, правда?

Он отворил несколько двойных дверей.

– Пойдемте, походим и осмотримся. Мне нужно знать, что вы думаете.

Они были в большой гостиной, даже огромной по манхэттенским стандартам, темной, как и холл, из-за ставень, закрывавших свет из окон, и немного пахнущей запустением из-за того, что здесь никто не жил. Но когда Гидеон раскрыл ставни, и полуденное солнце ворвалось в комнату сквозь окна, Мадлен оглянулась вокруг и увидела прекрасный паркет пола, роскошные карнизы, необыкновенно красивый мраморный камин. Посмотрев наверх, она увидела и восхитительную изысканную люстру.

– Dieu, – тихо произнесла она.

– Вот и я то же самое подумал, – Гидеон улыбнулся. – Здесь все такое стильное – кроме кружочков от моли.

– От моли?

– В каждом стенном шкафу. А еще они рассованы в маленьких мешочках по ящикам столов и шкафов. Такие же использовала моя мать, и только после того, как я покинул дом, я понял – не каждый свитер обязательно пахнет камфарой или другими подобными штучками.

– А кто же был этот клиент? – Мадлен была заинтригована.

– Старая леди по имени Лилиан Бекер. Я как-то, давно, занимался ее делом – десять, может, одиннадцать лет назад.

– А что вы для нее сделали?

– Я искал ее дочь, – Гидеон пожал плечами. – Ничего особенного, Мадди. Это было даже не настоящее дело о пропавшем без вести человеке, а так… Просто недоразумение. Они из-за чего-то повздорили за несколько лет до того, и старой леди захотелось опять увидеть свою дочь.

– И вы ее нашли?

– Во Флориде, – он припоминал подробности. – В Майами Бич. Ее совершенно не взволновало, что ее выследили – как и то, что ее мать хочет ее видеть опять. Подозреваю, я просто уговорил ее.

– Это было частью вашей работы?

– Может, и нет, но это было совсем нетрудно. И миссис Бекер мне неплохо заплатила – оговоренную сумму плюс издержки. Она была счастлива, и я был счастлив.

Гидеон сделал паузу.

– Как мне кажется теперь, воссоединение с дочерью преобразило всю ее жизнь. Я тогда сначала даже думал: может, она тяжело больна и хочет помириться с дочерью перед смертью – такой был у нее огорченный и уставший вид. Похоже, так оно и было. Зато потом… Месяц назад она была еще жива. Правда, ее адвокат мне сказал, что она перед этим долго лежала в больнице.

– Это так чудесно, что она о вас не забыла и позаботилась, – сказала Мадлен. – Но целую квартиру! Особенно такую большую…

Она задумалась на секунду.

– А как же ее дочь? Она не рассердилась, что мать не оставила ее ей?

– Как сказал адвокат, дочь получает дом где-то в Массачусетсе и виллу в южной Франции. И поэтому ей просто нет до меня дела – она знала о желании своей матери. И она не любит Нью-Йорк, да и потом, ей совсем неохота возиться с арендой.

– Если это арендованная квартира, – спросила Мадлен, – как же миссис Бекер могла вам ее оставить?

– Вряд ли в этом городе есть люди, которым в действительности принадлежат их квартиры. Лилиан Бекер оставила мне договор об аренде сроком на пять лет с перспективой продления, но так как она знала – я не смогу платить арендную плату, она даже учредила специальный денежный фонд для этих целей. Адвокат сказал мне, что вообще-то это нетипичный случай, но если арендатор в хороших отношениях с владельцем – тогда все о'кей.

Он помолчал.

– Просто фантастика, правда?

– Да, да, это замечательно! Когда вы сюда переедете?

– Я не перееду.

– Но почему?

– Вы можете представить меня себе здесь? Совсем одного, с привычками Виллиджа, с моим саксофоном?

– Стены кажутся толстыми.

Гидеон чуть помолчал, прежде чем ответить.

– Я подумал – если вам понравится… – он колебался. – Я подумал, может, вы с Валентином будете не против поселиться здесь.

Изумленная Мадлен почувствовала, как ее щеки стали горячими.

– Я не могу позволить себе такую квартплату.

– Но ведь ничего не нужно платить. Завещание, помните? Фонд.

Казалось, молчание повисло навечно.

– Но вы ведь все еще меня совсем не знаете, Гидеон…

– О, Господи! – воскликнул он расстроенно. – Я вас обидел.

– Нет, нет, – она покачала головой. – Я – тронута, а не обижена. – Она помолчала. – Если б я даже могла принять – я бы все равно не смела и мечтать о такой чудесной квартире. Но я не могу.

– А почему?

Она была все еще розовой от смущения и замешательства.

– Я как раз хотела вам сказать сегодня вечером, но вы пришли и увезли меня сюда… Я просто не успела…

– Сказать мне что?

– Я нашла квартиру. Я уже ходила на нее взглянуть, сегодня рано утром – а вечером я должна подписать договор об аренде. Мы ударили по рукам.

– А где это? – Гидеон казался расстроенным.

– Семьдесят четвертая, недалеко от Амстердам-авеню. Две спальни. Извините меня. Мне так неловко.

– Ну что вы! Не нужно…

Мадлен осторожно выбирала слова.

– Я не хочу того, что мне принесут уже готовым, на блюдечке, Гидеон. Я во многом так сильно зависела от Константина – с тех пор, как мы приехали в Америку. Я не знаю, выжила бы я без его помощи, но я уже давно готова встать на свои собственные ноги… я ждала потому, что мне не хотелось его огорчать. Но все же время пришло.

– Я понимаю, Мадди. А тут еще я…

– Вы хотите помочь, – она опять помолчала. – Вы исключительный друг, и я люблю вас за то, что вы думаете о нас. Но мне все же нужна моя независимость… Нет, я не имею в виду, что вы не хотите, чтоб я оставалась независимой, если бы я это приняла… но я буду так себя ощущать…