Танар (СИ) - Герц Екатерина

Виолетта действовала интуитивно. Она сложила руки бабочкой у него на груди таким образом, словно собиралась делать непрямой массаж сердца. Мысленно пыталась направить весь поток силы в свои руки и в последующие движения — толчок, затем ещё один, и ещё…

Каждое надавливание на грудную клетку сопровождалось мощным выбросом магической энергии. Она прорывалась сквозь пальцы, одежду, кожные покровы и другие ткани, и заставляла сердце сокращаться. Раз за разом. Но сердцебиение не восстанавливалось. Виолетта не сдавалась, пока вдруг не сорвалась и с громким воплем не упала Денису на грудь. Этот крик стал отражением её боли, скорби и ужасным чувством разочарования. Это сломало её.

Магия полностью вырвалась из неё и буквально вторглась в тело Дениса, заставив его подскочить чуть ли не на ярд от земли. Девушка чувствовала, как магия пожирает её и сжигает все внутренности. Это была не простая боль. Это было нечто другое, но не менее страшное. По ощущением, будто её варили заживо. Каждая клеточка тела закипала вместе с кровью. А яркий свет ослеплял даже с закрытыми глазами.

Когда энергетическая волна вошла в Дениса, на мгновение всё затихло, но затем магия резко вырвалась наружу и разнеслась по всему периметру пещеры, просачиваясь сквозь камни, заполняя пространство. Каменные стены завибрировали. Вниз полетели мелкие камешки.

Но Виолетта больше не могла пошевелиться. Она чувствовала себя опустошённой. Боль оказалась такая сильная, словно она получила химический ожог, и не только всей поверхности тела, а ещё и внутренних органов, и даже костей. Сознание медленно покидало её, спасаясь от болевого шока…

Где-то на задворках последних сил Виолетта почувствовала слабое сердцебиение. Она ощутила, как бьётся в груди его сердце. Быть может, она умерла? Или умирает…

Веки отяжелели. Виолетта не стала бороться. Она поддалась этому забвению в надежде, что невыносимая боль угаснет, и всё станет хорошо…

Глава сорок девятая

Месяц спустя, Академия шаонцев.

Если есть на свете какая-то сила, способная затмить собой силу любви, то это следует расценивать как что-то чуждое человеческой душе. Ради любимого человека не жалко и сгореть дотла. Терзаясь в агонии и умножая эту боль жалкими попытками убежать, в итоге появляется осознание, что весь путь до последних решающих мгновений был предрешён с самого начала. Каждый поступок, каждое принятое решение вели именно к этому самому моменту. Это момент перелома. Тогда решается судьба. Можно определить истинную природу человека, исходя из того, как он поведёт себя в критической ситуации. Будет спасать собственную жизнь? Или кинется на амбразуру ради друга? Может быть, найдёт способ обхитрить врага и… саму смерть? Все эти мысли только медленно толкают по мрачной тропе небытия лишь ради того, чтобы привести в конец этой дороги. Но что будет ждать всех в конце? Забвение? Пустота? Лучший мир? Дальнейшая судьба определяется целиком из того, кем мы были при жизни. И иногда, если человек способен отдать всё ради другого человека, судьба может дать ему ещё один шанс…

***

Виолетта сидела в кабинете Томаса и задумчиво смотрела в окно. Её захватил поток разных мыслей, и она потеряла счёт времени. Сколько уже прошло, минут двадцать? Или пол часа? Она этого даже не заметила. В последнее время девушка часто уходит в прострацию. Эти минуты пролетают совершенно незаметно. Она размышляла о себе, о своей жизни и туманном будущем. Было много вопросов, и над каждым из них Виолетта могла размышлять часами, пока кто-то не прерывал её занятие.

В окно светило солнце, которое вынуждало щуриться. Чистое бескрайнее небо поражало своей бирюзовой синевой. Никогда прежде оно ещё не было таким ярким и безоблачным. На высоте двадцать пятого этажа в окнах можно разглядеть только кусочек неба, но и это зрелище так заворожило Виолетту, что она напрочь забыла о собственных мыслях. Приветливые солнечные лучи будто улыбались ей. Они отражались от золотистых стен и превращали кабинет в уютную солнечную сферу. Девушка чувствовала себя очень спокойно.

Она не слышала, как мягко открывается входная дверь, и в кабинет входит приятный мужчина средних лет с густыми тёмными волосами, второпях зачёсанными назад. Белая рубашка с небрежно закатанными по локоть рукавами заправлена в классические чёрные брюки. Расстёгнутые две верхние пуговицы обнажали часть широкой груди и шаонский медальон с гербом в виде льва. Чёрный жилет сидел на нём тоже не так хорошо, как раньше. Хорошо отточенные черты лица с высокими скулами, на зависть скульптурам, как-то меркли на фоне яркого солнечного света. Густая щетина разрослась уже так сильно, что становилось очевидно — Верховный наставник шаонцев не касался её с момента возвращения в Академию после спасательной операции в горах. Серые глаза отяжелели от усталости.

— Извини за ожидание, столько хлопот…

Томас Блэйк быстро пересёк кабинет и сел за письменный стол. Скрипнули ножки мягкого стула. Он опустил локти на столешницу из орхаманова дерева и посмотрел на Виолетту. Их взгляды встретились. Девушка подумала, что последствия недавних событий явно не идут ему на пользу. А усталость сказывалась и на общем состоянии. Тем не менее, Томас был полностью сосредоточен на предстоящем разговоре.

— Как ты себя чувствуешь? — в привычной манере осведомился он, внимательно наблюдая за её лицом, словно ожидал услышать в ответ ложь.

Но Виолетта и не думала лгать. Она уже почти месяц не чувствовала боли, но воспоминания о том, как магия буквально сжигала её изнутри, заставляли мышечную память снова и снова переживать эти мгновения. Тем не менее, девушка обещала быть честной. И Томас обещал ответить взаимностью. Они не могли лгать и утаивать правду. Настало время поговорить на чистоту.

— Физически мне намного лучше. Но не могу сказать так насчёт всего остального, — медленно проговорила Виолетта. — Нужно больше времени.

— Разумеется. Все твои друзья готовы тебя поддержать. И я в том числе.

Виолетта была искренне тронута заботой. Её губы изогнулись в тёплой улыбке, которую она не могла убрать при всём желании. Томас не смог сдержать ответную улыбку.

— А как Вы сами? — девушка чуть подалась вперёд, устраиваясь поудобнее на стуле.

Глава клана помедлил с ответом. Виолетта понимала, что его положение не позволяет говорить о многом, но это был особенный случай, и он тоже это понимает. Поэтому ответил так честно, как только мог.

— Я… стараюсь меньше думать о своих личных переживаниях, — его голос чуть дрогнул вначале, но потом он разгладился. — Мне предстоит принять ещё ряд очень сложных решений… Если ты понимаешь о чём я…

Девушка кивнула. Конечно, она понимала. За прошедшие месяцы знакомства она поняла, что Томас давно ищет способ искупить прошлые ошибки. Возможно, это и является причиной его чрезмерной доброты. Он старается помочь каждому кто нуждается в помощи. Преодолеть пропасть, разделяющую его с сестрой, Томас вряд ли сможет. Между ними всегда будет лежать долг перед своим народом и домом, и груз прошлого.

С момента завершения спасательной операции в клане Шаонэ многое произошло, о чём Томас не рассказывал. Но теперь Виолетта решилась спросить:

— Как всё произошедшее теперь повлияет на Вас?

Мужчина помрачнел. Несколько мгновений он размышлял, стоит ли затрагивать эту тему.

— Моё положение слегка пошатнулось! — наконец, ответил Верховный наставник и невесело улыбнулся. — Не сказать, что я и до этого пользовался полным доверием Совета, но хотя бы прочно сидел на жёстком стуле. А теперь решается вопрос о моей компетенции.

— Они до сих пор не успокоились? Вы же предоставили им главный козырь в лице моего брата. Неужели этого недостаточно? — удивилась Виолетта. В её голове отчётливо прозвучали нотки обиды, что не ускользнуло от внимания Верховного наставника.

— Мне понятен твой гнев — вы оба застряли в Академии. Но пока это является для вас лучшим вариантом. Совет не позволит ему уйти. Пока он может находиться в замке на моих условиях и жить в комфорте. Мне жаль, Виолетта, но Влад представляет слишком огромную ценность для Гамильдтона. А ещё опасность.