Курский излом - Валерий Замулин

Судя по месту, где проводилась контратака, — правый фланг 199‑го гв. сп, это действовали резерв командира 199‑го гв. сп и переданный ему еще в 10.30 3‑й батальон 201‑го гв. сп. Тем не менее следов этой контратаки в документах штаба 67‑й гв. сд и ее частей обнаружить не удалось. Причина проста — высокие потери. Никто не хотел фиксировать просчеты и описывать проявления собственной бездарности и бесполезной жестокости. Хотя уверен, что если не каждый, то многие из офицеров, принимая такие решения, прекрасно понимали, к чему они приведут. По оценкам противника, в ходе атаки было убито около 300 человек{295}. Если учесть, что атака продолжалась около часа, а по двигавшейся в полный рост на ровной местности пехоте работала артиллерия двух дивизий и танки, то цифры не покажутся преувеличенными. Уже через несколько дней Н. Ф. Ватутин указывал на широкое распространение в войсках фронта порочной практики — лобовых ударов стрелковыми подразделениями — и потребовал шире использовать огонь всех видов вооружения, особенно артиллерии, и маневр. Напомню, что это был не 1941‑й, а 1943 г. [356]

К сожалению, до самого конца войны слова командующего фронтом были лишь благими пожеланиями для офицеров и генералов Красной Армии на всех уровнях.

Несмотря на столь трагический исход, определенный результат от контратаки у отм. 237.8 был. 167‑я пд отложила наступление и перешла к закреплению местности. Следует сказать, что к этому моменту от плотного огня оборонявшихся чувствительные потери несла и 11‑я тд, особенно среди офицеров тактического звена боевой группы и 15‑го танкового полка. Так, уже в первые часы наступления при налете советской авиации погибло несколько офицеров 2‑го танкового батальона, в том числе командир 1‑й танковой роты. Во второй половине дня командование полка из–за высоких потерь было вынуждено 4‑ю и 5‑ю роты свести в одну. Ее принял командир 6‑й роты лейтенант Хайнце.

И. М. Чистяков понимал, что соединение противника, рвущееся к Черкасскому и Коровину, обладает огромным потенциалом и численно превосходит дивизии А. И. Баксова и И. П. Сивакова. Чтобы свести к минимуму это преимущество, он основные усилия прикладывал в двух направлениях. Во–первых, усиливал обе дивизии, концентрируя придаваемые части и подразделения на флангах в районе сел. Подчинив 27‑ю оиптабр И. П. Сивакову, он в 15.00 отдал приказ о переброске в район Коровина 3‑го батальона 219‑го гв. сп 71‑й сд и передачи его командиру 210‑го гв. сп. В то же время в распоряжение 67‑й гв. сд направлялись четыре батареи 76‑мм орудий 193‑го гв. ап 90‑й гв. сд. Напомню: еще до начала вражеского наступления 67‑я гв. сд была усилена 2‑м и 3‑м батальонами 274‑го гв. сп 90‑й гв. сд, они занимали оборону в полосе 199‑го гв. и 201‑го гв. сп. Их командование имело задачу не допустить прорыва противника, прежде всего вдоль дороги Бутово — Дуброво (участок дороги Томаровка — Яковлево).

Во–вторых, И. М. Чистяков стремился блокировать переправу через ров, не дать командованию «Великой Германии» тем самым как можно дальше перебросить значительные силы на северный берег балки. По району переправы вели интенсивный огонь гаубичные батареи, но главное — командарм непрерывно поддерживал постоянную связь со штабом фронта, который координировал действия 2‑й воздушной армии. По его заявке авиация непрерывно наносила бомбоштурмовые удары по балке и скопившейся перед ней технике. Впоследствии как у 6‑й гвардейской, так и у других армий фронта было много поводов для упреков в адрес летчиков, особенно штурмовиков, 2‑й ВА, но в этот день их действия на правом фланге армии были выше всяких похвал. Эффективность и точность бомбардировок в полосе 48‑го тк признают и немцы. При этом противник [357] отмечал, что высокая активность советской авиации сохранялась в течение всего дня. Согласно справке, подготовленной начальником штаба 2‑й ВА генерал–майором Качевым, 5 июля армия Красовского произвела 1322 самолето–вылета. Это самый высокий показатель за всю оборонительную операцию. Из этого числа на штурмовку войск противника сделано 382 самолето–вылета. Значительная часть ударов приходилась на район Черкасского и Коровина.

В тех случаях, когда во время налетов бомбы не попадали непосредственно на переходы, систематические удары серьезно осложняли работу саперов, мешали подвезти необходимые материалы, конструкции и навести надежные мосты. Как отмечалось выше, с 6.00 до 17.00 «Великая Германия» смогла переправить лишь около 45 танков, из 300 ожидавших у переправы боевых машин 10‑й тбр и танкового полка дивизии. Процитирую журнал боевых действий 48‑го тк:

«С 17.20 снова блокируется переход у «Великой Германии». 4 батальона гренадерского и фузилерского полков ведут тяжелый оборонительный бой под сильной бомбежкой на одинаковом уровне по обе стороны скотомогильника…

18.30. У мд «Великая Германия», несмотря на применение тяжелых тягачей (для «тигров»), мост снова утонул в грязи»{296}.

Генерал Хейерляйн оказался в незавидном положении. Обладая огромными силами, он был не в состоянии ввести их в бой. В то же время на северном берегу для захвата Черкасского войск явно не хватало. В 18.45 он обращается к Кнобельсдорфу с просьбой дать разрешение перенацелить один танковый батальон, дивизион штурмовых орудий при поддержке саперов и часть дивизионной артиллерии в полосу 11‑й тд через Бутово к отм. 237.8 (юго–восточнее Черкасского), чтобы нанести удар по селу с юго–востока. Это предложение командир корпуса высказывал еще днем, но при обсуждении оно не нашло поддержки, в том числе и у командира «Великой Германии». Теперь же, когда, по существу, время было уже упущено, к нему вновь вернулись. Тем не менее фон Кнобельсдорф дает свое согласие.

В Черкасском 196‑й гв. сп вел тяжелые уличные бои с гренадерским полком и смешанной танковой группой «Великой Германии». В 1993 г. мне довелось встречаться с несколькими ветеранами гвардейского полка Бажанова, с теми, кому посчастливилось выжить в той мясорубке. Даже спустя полвека они не могли спокойно вспоминать 5 июля. От нахлынувших [358] чувств на глазах убеленных сединой мужчин появлялись слезы.

По их словам, к вечеру село напоминало лунный пейзаж. Оно было перепахано десятками тонн смертоносного металла. Почти не осталось ни одного дома и хозяйственных построек. Они были в основном деревянные с соломенными крышами, поэтому сгорели дотла. На их месте дымились лишь груды пепла и кирпичей от печей. Колодцы разбиты, и за водой приходилось пробираться под обстрелом к родникам в центре села, так как вся оборона полка в глубину насквозь простреливалась. Земля была изрыта окопами, ходами сообщений, воронками от бомб и снарядов. Траншеи и участки перед ними были завалены трупами, с разных сторон слышались стоны раненых, ржание покалеченных артиллерийских лошадей. В центре уцелело несколько яблонь, их сильно посекло осколками, ветки сохранились лишь в нижней части, и на них висели куски материи, фрагменты человеческих тел. На юго–западных и западных окраинах горело больше трех десятков танков и бронетранспортеров, из района балки южнее Черкасского подымались клубы черного и сизого дыма. Они усиливались после очередного налета нашей авиации. Ежеминутно землю сотрясало несколько сильных взрывов. Уханье от разрывов бомб и снарядов слилось в единый гул с выстрелами сотен разнокалиберных орудийных стволов. Люди дышали с трудом, все вокруг заволокло удушливой дымкой из поднятой в воздух пыли, гари и запаха, исходившего от разорванных и покалеченных человеческих тел. И в этом аду гвардейцы сражались почти сутки, отбивая атаку за атакой. С появлением на окраинах немецких танков оборонять позиции стало значительно труднее, но, несмотря ни на что, полк держался.

Группа «пантер», встретив сильное сопротивление на юго–западной и западной окраинах Черкасского, устремилась к находящемуся в 0,5 км северо–восточнее села хутору Ярки. Одновременно с юга и запада село атаковал гренадерский полк. Уничтожая дом за домом, сминая метр за метром рубежи защитников, немцы медленно выдавливали батальоны Бажанова с их позиций. Из журнала боевых действий 67‑й гв. сд:

«…6 часов проходил упорный неравный бой, переходивший в рукопашную схватку в траншеях и ходах сообщения. Танки пропускались через передний край и затем уничтожались истребителями танков. Пехота противника несла большие потери от фланкирующего пулеметного огня у проволочных заграждений»{297}.

В небе над этим районом в течение дня самолеты противоборствующих [359] сторон сменяли друг друга. Авиация противника бомбила боевые порядки и тылы 67‑й гв. сд, особенно район Черкасского. По донесениям ее штаба, к 17.00 были зарегистрированы 833 самолето–вылета. В небе в основном появлялись тяжелые бомбардировщики «Хейнкель‑111» (222 вылета) и пикирующие бомбардировщики «Юнкерс‑87» (212). На головы оборонявшихся были обрушены десятки тонн бомб. Нечеловеческие усилия требовались, чтобы сохранить выдержку в этом огненном пекле.