Императорский отбор - Сергей Николаевич Чехин

— Да. И хоть на промежуточных этапах оценки не ставят, не могу не отметить вашу потрясающую слаженность. И коль уж все зашло так далеко, приношу официальные извинения за доставленные неудобства.

— Да ладно уж, — хмыкнул. — В руинах с вурдалаками было неудобнее.

Девушка улыбнулась, а я ненароком пожалел, что проводил с ней слишком мало времени.

— Еще хочу напомнить, что послезавтра — последнее испытание. По его завершению четверо из вас вернутся домой, так что если хотите попрощаться и выпить на посошок — используйте отведенный срок с умом.

Сказанное поразило меня сильнее, чем вышедший из-под контроля розыгрыш. Прежде как-то даже не задумывался, что нам осталось совсем немного. В чехарде безумных дней окончательно сбился со счета, и финал подкрался совершенно незаметно. Особенно если учесть, что вместо бала нам устроили очередную проверку и внепланово сместили график на шаг вперед.

Парням еще повезло — они-то смогут продолжать общаться, обмениваться письмами, встречаться лично… а я вернусь домой в прямом смысле — то есть, на Землю. И никогда уже не увижу ни здешних товарищей, ни соперников, ни Анну с Кариной. Мир меча и магии останется мимолетным безумным сном, и годы спустя, когда придется сжимать в руке клюку, а не рапиру, я буду сидеть на лавочке, вздыхать и думать, взаправду ли все произошло, или же невероятное приключение в империи вампиров — просто коматозный бред.

Но и остаться не могу при всем желании. Дома — семья, друзья, учеба и мечта стать адвокатом. И думать не хочу, что испытывают родители, глядя на мою бессознательную тушку, из которой выкачали душу. Неплохо бы задержаться подольше — на месяцок-другой: люди в коме десятилетия лежат — и ничего. Но отбор — единственный шанс получить обратный билет, второй такой возможности вряд ли представится. И несмотря на радость от успешного итога, сердце сдавило саднящими тисками.

Нечто подобное ощущал в детстве, когда уезжал из летнего лагеря, оставляя в прошлом приятелей и первую любовь. Или школьный выпускной, где мы обещали держать связь до старости, а потом утонули в пучине новых студенческих будней и лишь изредка переписываемся «вконтакте». А ведь ни Герман, ни Руслан смску мне не бросит и в магический «вайбер» голосовое не отправит. Да уж, ситуация…

От тягостных дум отвлекла горничная — спокойно подошла, поклонилась и свела пальцы на передничке.

— Простите, — пробормотала, пряча глаза. — Мне не оставили выбора.

Хотел отругать ее последними словами за истрепанные нервы, но стоило взглянуть на хмурую мордашку с алеющими щечками, как трясущийся до сих пор мотор затопила томная патока, унеся с собой весь негатив. И вместо выволочки я крепко обнял подругу и зарылся лицом в рыжеватые волосы, пытаясь насладиться последними моментами близости. И плевать, что все смотрят. И начхать, кто что подумает.

— О… — насмешливо протянул Каминский, не упустив возможности для укола. — Вы только посмотрите на эту сладкую парочку. Ваше высочество, на вашем месте я бы задумался, стоит ли вообще допускать эту грязь до отбора. А то ведь не дай Свет выиграет — и что тогда? Не ровен час и на животных заглядываться начнет: от служанки до собаки — один шаг.

— А вы откуда знаете? — мрачно бросила Анхальт. — По себе судите?

В зале раздались смешки, и пристыженный черт прикусил язык и растворился в толпе — ничего иного ему не оставалось. Кидаться на него с кулаками не стал — смысл, если все равно разнимут? Потом выцеплю где-нибудь одного — тогда и поговорим, а пока лучше заняться чем-нибудь более приятным и полезным. Впрочем, сказка длилась недолго — Альберт положил ладонь на плечо и сухо прошептал:

— Нам пора. Нужно кое-что обсудить наедине.

— Господа, — перед уходом обратился к помещику и офицеру. — Предлагаю собраться у меня через пару часиков.

Возражений не последовало — как и вопросов: все прекрасно понимали, зачем и для чего эта встреча. А вот суть разговора с наставником неслабо так озадачила. По возвращению старик налил полный бокал коньяку, выпил залпом и вновь плеснул до краев. Но теперь уже цедил понемногу, с задумчивым видом стоя у окна.

— Что-то стряслось? — я устроился в кресле и лишь тогда ощутил последствия чрезмерного напряжения: и физического, и морального.

В голове поплыло, будто сам выдул полный бокал, а ноги обмякли, как у тряпичной куклы. Сон навалился чугунной плитой, но я кое-как поборол дрему, ибо не хотел потратить на сон отведенное время в этом чудаковатом мире.

— Все участники отбора получат щедрые дары, — наконец сказал дедушка. — Независимо от результата, ты сможешь попросить его величество о том, чтобы вернуться домой.

— Знаю. А к чему эта секретность?

Альберт повернулся и сказал — четко и без экивоков:

— Я хочу, чтобы ты остался.

Сегодня какой-то поразительный день — одни слова шокирующее других просто. Не успел оправиться от испытания — а тут такое. Старик же посчитал мой ступор за сомнение и продолжил переманивать на темную сторону:

— Понимаю, ты принадлежишь иной реалии, но все же добился здесь немалых успехов. И хоть ты упорно отказываешься считать себя демоном, в хитрости, уме и силе ты переплюнул бы любого из них. Вместе мы добились бы еще больших результатов. Под моим руководством ты стал бы наследником, что возвысил бы род до небес. И подвинул бы гигантов вроде Каминского или Щедрина, а уж всякую шушеру заткнул за пояс, а то бы и растоптал. Но если ты уйдешь, Титовы закончат свой век и нищете и безвестности. С такой бездарностью, как Трофим, нас ждут только угасание и забвение. На ком его вообще женить? Как продолжать славную родословную? Ты же сам все видел…

— Вы ведь понимаете, что он это слышит?

— Понимаю! А что еще остается делать? Врать, какой он замечательный и какое великое будущее его ждет? Я всегда считал, что горькая правда лучше сладкой лжи. Правда позволяет отыскивать и купировать недостатки, прежде чем они накопятся, как снежный ком, и сломают тебе жизнь. А ложь… — Альберт вздохнул, — ложь превращает людей в идиотов. Ну он же еще маленький… Вы слишком строги к нему… Подрастет — и все получится… И вот итог — пришлось призывать демона, чтобы обласканное и зацелованное в гузно чадо не подохло в первый же день. Так что прикинь перспективы. Вдвоем мы свернем горы, и никто не сможет нам помешать.

— Предложение заманчивое, — вкрадчиво ответил я. — Но вы ведь понимаете, что никакой я не