Тот самый сантехник 8 - Степан Александрович Мазур

– Стасян!

– А?

– Хуй на!

На что крановщик только вздыхал. Если отцу ещё можно было предъявить, или деду со всем уважением указать, что не прав, то моложавый прадед вообще не прикосновенен. Учить его только уд тупить, сам кого хочешь – научит и даже заставит.

Хихикая своим шалостям, Макар Берёзович продолжал эксперименты со звуком, даже когда вернулись в квартиру. Оставив его на кухне с Раисой, Стасян только удалился проведать свою новую квартиру, чтобы оценить масштаб предстоящих работ. Боря оставил ему ключи и заявил, что теперь только он него зависит, что и как будет делаться в той квартире.

Крановщик, который привык по жизни иметь из своего лишь одежду, переступив порог нового жилья, вдруг понял, что такое ответственность. Ведь он мог делать буквально всё, что хочет! По праву хозяина помещения. Да, первые три года юридически не он владелец, но это наносное. Из мира бумаг. А вот по факту уже только он решал, где будет стоять холодильник, что за обои клеить, какой цветок будет на подоконнике и где повесить телевизор? А ещё кто будет провайдером интернета? И где будут валяться в шкафу вещи? А где аккуратно быть разбросанным по полу носкам?

Поток этих вопросов так захламил мозг крановщика, что он забыл про всё на свете, пока знакомился со своим новым жильём…

В соседней же двушке Раиса, которую оставили за хозяйку, сначала занялась инвентаризацией доставшихся ей припасов на вверенной территории. Оценив количество круп и специй, пересчитав все ложки и отметив степень заточенности ножей, она обнаружила пачку соды. В характерной оранжевой упаковке, где давно стёрлась дата изготовления. Такой могло быть десять лет. Или все пятьдесят. Точнее не скажешь, дизайн не менялся со времён раннего СССР, когда сразу всё хорошо и на века создавали. Чугунная сковорода не даст соврать, открывашка для бутылок и штука для закаток банок, что обнаружилась в выдвигашке.

Глядя на соду, в Раисе вдруг включилась программа «я уже совсем взрослая!» и она приступила к зачистке территории. Генеральная уборка включала в себя мытьё полов с содой, чистку всей посуды содой. Затем с содой она помыла ванную, после и туалет. А ещё оттёрла пятна на подоконниках и так увлеклась уборкой, что вспомнила о картошке лишь в то время, когда Сидоренко вернулись с клиники, заявившись на пороге.

– Так, а исть мы что будем? – зашёл на чистую, но пока пустую кухню Макар Берёзович, пробурчав по-свойски, по-стариковски. И с недоумением посмотрев на пустую плиту, что тоже оттёрли содой до блеска, добавил с огорчением. – Ума нет даже говна посолить!

Конечно, Раису задело подобное. Ведь сделай прадеду заодно и зрение, он мог бы отметить, как блестит квартира. На плите даже сковорода и кастрюля блестят, как у кота яйца.

Но всё же скоро должен был вернуться Боря и не сказав и слова в ответ, Рая села перед тазиком и начала чистить картофель, выбирая самый крупный прямо из холщового мешка.

Макар Берёзович посидел немного на табуретке, покачался, глядя в окно, а затем подкрутил что-то в ухе и заявил:

– Стонут чего-то внизу. Пойду, проверю. Может, помощь какая нужна?

– Да уж сходите, может и заметите чего, – буркнула Раиса, продолжая чистить картофель с большой скоростью, забыв про усталость с дороги, раннюю акробатику в постели, и все фитнес-процедуры по дому за часы ожидания.

Прадед всех Сидороенок вроде только ушёл, как снова вернулся. Обнаружив пакет в углу, пересыпал в него картофеля килограмм пять, с деловым видом отрезал кусок мяса, отломал кость, пересыпал соли в коробок, оставив на столе спички и сказал на прощание:

– Пойду кормить студентов. Это нас раньше кормили, а нынче никого не заботит, что ты ешь, пока ты же и платишь за учёбу. Ещё и стипендии как кошкины слёзы.

Раиса промолчала, продолжая чистить картошку. Дед ушёл. Стасян не возвращался, только в стену периодически кто-то как гвоздь пытался забить.

Постепенно городом завладел вечер. Сонно кивая, Рая с недоумением посмотрела на полный таз чищенного картофеля. Задумалась! Полмешка, как не бывало с учётом пакета, который отсыпал Сидоренко.

Тут же распределив картофель, Рая прикинула, что один отварит в кастрюле и будет толчонка. Только молока добавить, в магазин вроде не долго сходить. А другой на противень, да с мясом, сверху только майонеза и чеснока добавить. Вот и мясо по-французски будет готово. А остаток кости, что от ноги осталось на борщ пойдёт. И другую кастрюлю воду кипеть поставила. Овощей бы ещё прикупить.

Раиса даже собралась сходить в магазин, но вспомнила, что понятие не имеет, где тот в округе. А искать по темноте – так себе занятие. Пришлось сходить в однокомнатную квартиру, попросить сгонять Стасю. А как вернулась, снова от нечего делать села перед опустевшим тазом.

Чем теперь заняться?

Она уже хотела сходить поискать книгу или включить телевизор в зале, как вдруг с первого этажа послышались вздохи, ахи. А затем кто-то отчётливо крикнул:

– Эх, разгуляй душа, раззудись тело! – и следом в стену уже ритмично начала долбить то ли кровать, то ли спинка дивана.

Прислушалась Раиса, даже стакан к полу подставила и ухо приложила. А там два голоса во всю стараются. По очереди, но оба - женские. И один командует.

– Так это ж не студенты, а… студентки! – раскрыла весь нюанс Рая.

И вдруг всё осознав на раз, густо покраснела, включила телевизор погромче в соседней комнате и снова над тазиком на кухне склонилась. Руки уже на рефлексах работали, остальную картошку дочищая. Лишь бы занять их чем. Ни о чём не думать.

– Я не слушаю, я не слушаю, – ритмично повторяла девушка, сражаясь с сонливостью и работая чисто на автомате.

Город действовал на неё странно. В деревне никогда не уставала и могла пахать от зари до заката. А затем в карты с бабкой резаться или чаи с родителями гонять. Или гулять по деревне пойти. Было бы куда. А здесь – усталость.

«Заболела, что ли?» – ещё подумала Рая, снова зевнув во весь ресурс лица.

А затем резко замерла с открытым ртом. Идея голову пронзила. И всё сошлось разом. Не в городе дело, а в мужике!

Поселил в ней жизнь, раз вдвое больше уставать стала! За себя и за другого-то пойди поработай. Совсем ни