Ошибка Пустыни - Соловьева Мария Петровна

– Нет, я из Небесного Ока.

– Ну и славно. – Пурфыш вдруг потерял интерес к пришельцам, потому что к прилавку подошла пышная дама с огромной корзинкой. – А, госпожа Дидиша, добренького утречка! – патокой разлился он и больше не смотрел на них.

Ушаш протянул Лале булку.

– Это правда волшебная выпечка. Пошли искать пастушку. Или хочешь город посмотреть, раз уж пришли сюда?

– Не хочу. Ни булки, ни смотреть.

Городской выпас занимал два склона, но почти все козы кучковались в одном месте, недалеко от крайних домов. Там было самое яркое зеленое пятно в окрестностях. Только несколько белых и черных точек виднелись в стороне от остальных.

Первый же встреченный пастушок, парнишка лет двенадцати, поморщился, когда они спросили про дочь слепой Ашмиры:

– А, вам нужна козявка Рикиша! Вон там она. – Он указал прутиком на те самые удаленные точки.

– Почему козявка?

– С ней неинтересно. Она маленькая, глупая и никогда ничего вкусного с собой не берет. Благородная козлопаска, – хихикнул он. – А зачем она Мастеру Смерти?

– Ты маленький, глупый и ничего не поймешь! – мрачно сказала Лала, и пастушок сразу изменился в лице.

Когда они отошли от него на приличное расстояние, он вдруг крикнул вслед:

– А я вообще не боюсь тебя, Мастер Смерти!

Ушаш усмехнулся, а Лала даже бровью не повела. Она быстро шагала туда, где среди коз светлела детская фигурка.

На вид девочке было не больше семи лет. Застиранный, когда-то белый плащик был коротковат и показывал всему миру, что Рикише давно нужны новые сандалии. Она с любопытством рассматривала незнакомцев, пожевывая травинку, отчего и сама была похожа на рыжего козленка с косичками.

– Здравствуй, Рикиша! – приветливо сказал Ушаш.

Лала молчала и прислушивалась к своим чувствам. Долгие годы она мечтала увидеть кровного родственника, хоть какого-нибудь. Со вчерашнего дня она ждала встречи с тем, кого принесет в жертву памяти своей матери. И это оказалась смешная девчонка без переднего зуба.

Впрочем, как только перед мысленным взором Лалы встали бурые буквы на стене пещеры, Рикиша потеряла всякое очарование.

– Доброго дня! – неуклюже поклонилась девочка, разглядывая Лалу во все глаза.

– Ты не поможешь нам найти твою мать? – спросила Лала.

– А ты настоящий Мастер Смерти, госпожа? – Девочка перестала жевать травинку. – Ты уже не можешь увести матушку в Пустыню, так люди говорят!

– Она настоящая, поверь, – шепотом сказал Ушаш, – но матушка твоя ей нужна для важного разговора. Любишь булки?

– Очень, – так же шепотом ответила Рикиша и с благодарностью вгрызлась в румяную корочку.

– Так ты покажешь, где твоя мать? – теряя терпение, повторила Лала.

– Если я уйду, козы разбегутся, но сами вы не найдете наш дом, – проговорила Рикиша с набитым ртом. – Прям сейчас? До вечера никак не обождать?

– Никак.

– Ладно, погодите немножко.

Она добежала до самой крупной козы с отвисшим выменем, схватила ее за рога и подтащила к небольшому крепкому кустику. Потом сняла с шеи крученую синюю веревочку и привязала козу за ногу к кусту.

– Вот, пока Беляшка тут, они ее не бросят.

Лала невольно улыбнулась. Маленькие хитрости пастушков были знакомы ей с детства. Похоже, во всех мирах они были одинаковыми.

Девочка уже дожевала булку и, робея перед Лалой, обратилась к Ушашу:

– А вы издалека пришли?

– Оттуда. – Ушаш махнул рукой в сторону прохода к Благим Землям.

– Специально к моей матушке? – Она широко раскрыла глаза.

– Да.

– Ой, как интересно! А зачем?

– Важное дело. Взрослое, – отрезала Лала, и Рикиша смущенно затихла.

В город они зашли молча. Жила девочка с матерью действительно в самой настоящей лачуге, разве что каменной и аккуратной. Крошечный загон для коз, кустик с неспелыми ягодами и ряд пузатых горшков для молока – вот и все хозяйство.

– Я сама тут прибираюсь! – гордо сказала Рикиша. – И коз дою. И молоко на рынок ношу.

– А мать? – спросила Лала.

– Она же не видит. Но зато шьет аккуратно и шерсть прядет. Думаю, она обрадуется вам. Гостей у нас давным-предавным-давно не было.

Рикиша открыла дверь. Крошечная темная кухня начиналась сразу за порогом. Кроме маленького окошка, печки и посудных полок там не было ничего.

– Стол у нас есть, просто он в комнате, матушка за ним рукодельничает. – Рикиша словно почувствовала удивление гостей и пыталась оправдать бедность.

Она первая прошла в узкую комнатную дверь и придержала ее. Лала остановилась, словно боялась сделать последний шаг навстречу тягостной неизбежности. Ушаш легко подтолкнул ее и вошел следом.

Ашмира, дочь Гирша, сидела за столом, на котором были разложены принадлежности для шитья. Худая, прямая, как натянутая струна, и совершенно седая. Невидящие глаза бледно-желтого цвета смотрели в одну точку.

– Матушка, я привела гостей. – Рикиша подбежала к ней, взяла сухую руку и поцеловала. – Представляешь, это Мастер Смерти. Девушка, и очень-очень красивая. И ее друг. У него нет глаза и шрамы на все лицо, но он тоже немножко красивый и добрый.

– Мастер Смерти? – Голос у Ашмиры оказался мягким, как шерсть новорожденного козленка. – А разве они еще остались в Сайшоне?

– Она пришла специально к нам, из-за гор, а до того жила в Шулае. У нее к тебе важное дело, – последнюю фразу Рикиша произнесла чуть ли не с восторгом. Девочка впервые за свою короткую жизнь оказалась в центре настоящих взрослых отношений и радовалась этому, как захватывающей игре.

Ашмира встала и чуть склонила голову, пытаясь на звук определить, где именно стоит гостья. Лала сделала несколько шагов, и Ашмира натянуто улыбнулась:

– Приветствую Мастера Смерти в нашем забытом судьбой доме. Как к тебе обращаться?

– Айлиша, дочь Ишьяры. Прости, не могу назвать имя своего отца, но ты поможешь мне, не так ли?

Ашмира пошатнулась и упала бы, но дочь удержала ее. Огромные глаза девочки, миг назад светившиеся радостью, потемнели. Она помогла матери сесть и прошептала испуганно:

– Матушка, что случилось?

– Сходи проверь, достаточно ли воды у коз, милая, – Ашмира старалась говорить спокойно, но у нее не получилось, – нам с Мастером Смерти нужно поговорить.

– Нет! Останься и слушай, – резко приказала Лала, – ты не младенец и должна знать все о своей матери.

– Лала, прошу, пусть уйдет, – подал голос Ушаш, до того молча стоявший у дверей.

– Закрой дверь с любой стороны. Пусть слушает. А если захочет сбежать, Кинжал Смерти догонит ее быстрее, чем ты сможешь этому помешать.

Ушаш закрыл дверь и встал рядом с девочкой, крепко сжав дрожащую ладошку.

– Итак, тетушка, я тебя слушаю.

Ашмире хватило времени прийти в себя, пока Лала перепиралась с Ушашем.

– Ишьяра умерла, я не твоя тетка! – отчаянно возразила она.

– Умерла. Но позже, чем ты думаешь. Рассказывай все.

Слепая часто заморгала, сплела тонкие пальцы и прошептала:

– Мне казалось, что я сполна расплатилась за ошибку юности.

– Ошибка? – крикнула Лала так, что все вздрогнули. – Ты называешь предательство и убийство родной сестры ошибкой?

– Матушка… – испуганно проблеяла Рикиша, но Ушаш жестом остановил ее.

– Да, ошибка! – голос Ашмиры окреп, как у человека, которому уже нечего терять. – Я любила Яруша, ее мужа. Он был красивым и веселым, пусть и не очень умным. Отец выдал Ишьяру за него, потому что она старшая и потому что так было надо нашей семье. Она повиновалась, но постоянно показывала, что презирает законного супруга. Она была высокомерной и заумной, да! А Яруш ее любил и страдал. Страдал! – крикнула Ашмира и замолчала, теребя плащ.

– Дальше, – глухо приказала Лала.

– И я страдала, когда все это видела. Я была совсем юной и не совалась в дела старших. А потом появился он, этот человек цвета крови. И сестра потеряла рассудок. Она все время проводила с ним в умных беседах, гуляла, читала книги, которые он ей привозил. А он же был ровесником нашего отца!