Николай II. Отречение которого не было - Петр Валентинович Мультатули

Подобные указы без проставления дат Николай II оставлял не в первый раз. И. Л. Горемыкин надопросе от 15-го мая 1917 года в так называемой «Чрезвычайной следственной комиссии» Временного правительства сообщил: «Бывший Государь иногда перед отъездом в Ставку писал бланковые утверждения на роспуск или перерыв заседаний Государственной Думы или Совета. А я только проставлял затем числа, выбирая нужный момент для роспуска»[690].

Из приведённых выше фактов видно, что император Николай II по-прежнему придерживался твёрдой линии в отношении Думы и не помышлял идти ей на уступки. Его запрет на роспуск Думы объяснялся не страхом пойти на жёсткие меры и царским «безволием», а рассчитанным ходом, не позволявшим заговорщикам использовать роспуск Думы для начала мятежа. Это вовсе не означает, что Государь вообще не собирался идти ни какие реформы государственного строя. Как умный и опытный государственный деятель он отлично понимал, что подобные изменения неизбежны. Но император собирался проводить эти изменения сам, по своей воле, а не под нажимом мятежников, после победы или крупного успеха на фронте.

Поэтому вызывают большие сомнения утверждения некоторых очевидцев эпохи о том, что якобы перед самым своим отъездом в Ставку император Николай II подписал указ об «Ответственном министерстве». Генерал Глобачёв об этом пишет так: «Уже после переворота, когда я встретился с бывшим министром юстиции Добровольским в одном из мест заключения, он мне говорил, что указ об ответственном кабинете был подписан Государем и находился у Добровольского в письменном столе; он должен был быть обнародован через Сенат, на Пасху. Временному правительству, очевидно, это стало известно, но оно по весьма понятным причинам об этом умолчало»[691].

Во-первых, странно, что акт исключительной государственной важности, каким, безусловно, являлось введение «Ответственного министерства», был бы объявлен народу в виде царского указа, а не манифеста. Во-вторых, ещё более странно, что подобный указ хранился не у Государя, а в столе (!) министра юстиции. Напомним, что Пасха в 1917 году приходилась на 2/15 апреля. То есть сведения о важнейшем государственном акте в течение месяца могли бы стать известными, в том числе и заговорщикам. Зная отношение императора Николая II к государственным секретам, невозможно не засомневаться в достоверности этой истории.

Таким образом, к марту 1917 года император Николай II имел чёткий план действий в отношении внутренней политики. Это план сводился к следующему:

1. Любым путём оттянуть резкое развитие событий до начала весеннего наступления на фронте. Не давать заговорщикам никакого повода для выступлений.

2. Подготовить и отобрать верных людей, из которых император мог бы составить новое правительство.

3. В случае если всё-таки нежелательное развитие событий будет иметь место, подавить любые антиправительственные выступления силой оружия, Государственную Думу распустить, заговорщиков арестовать.

4. После успешного наступления на фронте, или победоносного окончания войны, объявить о намерении обновления государственного управления, не затрагивающего основ Самодержавия, но значительно расширяющего общественное участие в управлении государством.

Осуществление этого плана зависело от двух составляющих: политической воли и военной силы. Первая составляющая была в избытке в лице самого Государя. Но вот, что касается военной силы, Николай II чувствовал, что она не надёжна. Если верных людей, таких как И. Г. Щегловитов, Н. А. Маклаков, царь мог сгруппировать вокруг себя, то сделать это с военными в условиях тяжёлой войны, без ущерба положению дел на фронте, было крайне сложно. Но Государь попытался сделать и это.

Глава 2 Отбытие Государя в Ставку верховного главнокомандования

22-го февраля 1917 года император Николай II выехал в Ставку из Царского Села. Накануне Государь осмотрел только что отстроенную в русском стиле трапезную в Феодоровском городке. «Ему показали древние иконы и иконостасы из подмосковной церкви Царя Алексея Михайловича, настенную живопись трапезной и несколько сводчатых палат. Царь несколько раз повторял: «Прямо сон наяву — не знаю, где я, в Царском Селе или в Москве, в Кремле». Потом он прошел в остальные комнаты. В гостиной он сел в мягкое кресло, долго рассматривал картину, на которой был изображен старый паровоз и несколько вагонов, показавшихся из-за поворота. «Так бы и сидел в этом уютном кресле, забыв о всех делах, да, к сожалению, они все время о себе напоминают»[692].

Старый паровоз и несколько вагонов! Они уже показались из-за поворота истории. Через день они унесут императора в Могилёв, чтобы через две недели приверти его обратно уже узником, обречённым на крестный Путь и мученическую смерть. 22 февраля на перроне Царскосельского вокзала, под звон колоколов Феодоровского Государева собора, император Николай II простился с императрицей и отправился в Ставку. Как всегда было начато «Дело о путешествии Его Величества Государя Императора в действующую армию»[693].

В нём «список лиц, сопровождавших Его Величество». Идут имена: министр двора граф Фредерикс, адмирал Нилов, дворцовый комендант Воейков, свиты генерал-майор Граббе, свиты генерал-майор граф Нарышкин, флигель-адъютант Мордвинов, герцог Лейхтенбергский, лейб-хирург Фёдоров и так далее.

Последний отъезд Государя в Ставку в свете всего происшедшего представляется весьма странным. Он не был вызван ни военной обстановкой, ни необходимостью военного совещания. План весенней кампании 1917 года был утверждён Николаем II ещё 24 января 1917 года. Этот план предусматривал: «7. Нанесение главного удара из районов 11 и 17-й армий в Львовском направлении. 2. Развитие в то же время наступления на Румынском фронте, с целью разбить находящегося перед армиями противника и занятия Добруджи. 3. Ведение вспомогательных ударов на фронтах Западном и Северном. Собственной Его Императорского Величества рукой написано: «Одобряю» 24 января 1917 года»[694].

Положение русской армии на конец февраля 1917 года было уверенным и прочным. В начале 1917 года в войска поступило артиллерийских орудий лёгких — 3983, тяжёлых — 560, траншейной артиллерии — 2297. Запас снарядов был обеспечен. В армию в достатке поставлялась колючая проволока, лопаты, топоры, кирки-мотыги. У союзников были запрошены 5200 самолетов. В полном достатке были винтовки и ружейные патроны. Как свидетельствует исследователь В. Е. Шамбаров: «Если в 1915 году Россия была вынуждена выпрашивать у западных союзников орудия и снаряды, а те кочевряжились, тыча её носом в «отсталость», то всего через 1,5 года наша страна в производстве артиллерии обогнала Англию и Францию! Вышла на второе место (после Германии). Выпуск орудий увеличился в 10 раз и достиг 11,3 тыс. орудий в год. Начали