Провал гитлеровского наступления на Москву - неизвестен Автор

Используя возникшую панику, в Середу с запада ворвался 37-й полк 3-й гвардейской кавдивизии. Эскадроны старших лейтенантов Ильи Бурунова и Ивана Картечкина атаковали северную часть села, где противник оставил сильный заслон. Вот в это время и начал свою атаку полк, предназначенный для удара с севера, вдоль шоссе. Гарнизон Середы был полностью разгромлен. А какова судьба колонны, подходившей из Княжьих Гор? Она перестала существовать на рассвете. Получилось это так. 50-й кавполк спешился и развернулся в лесу у дороги, а 74-й в конном строю укрылся напротив, за большой поляной. Когда колонна вышла на поляну, казаки майора Немова обрушили на нее массированный огонь. Гитлеровцы бросились в противоположную сторону, к лесу. Навстречу им ринулись казачьи эскадроны Кривошапки...

- Ну, вот и обошлось без особого кровопролития, - многозначительно произнес после боя начальник политотдела корпуса полковник Туликов, бывший свидетелем моих переговоров с Власовым.

Когда мы говорим, что захват такого-то пункта открывает путь вперед, то это не всегда верно. Казалось, с падением крупного опорного пункта Середы перед нами откроются возможности стремительного наступления на Гжатск. Но чем ближе мы подходили к этому городу, тем больше убеждались, что сопротивление врага становится все ожесточеннее. Пример тому - небольшая деревня Быково, лежащая в стороне от магистральных дорог.

Мы подошли к ней 27 января. До Гжатска оставалось 15 километров. Непосредственно за Быково вела бой 20-я кавалерийская дивизия полковника Арсеньева. У противника было много сил, и он прочно укрепился, продолжая подтягивать все новые и новые оперативные резервы. Ночью 22-й и 12-й кавполки ворвались в деревню. Но в то же самое время к ее противоположной окраине подошла большая колонна немецких автомашин с пехотой, артиллерией и танками. Это противник ввел в бой свежие части. К утру мы получили приказ о выводе корпуса в резерв для пополнения. Под прикрытием заслонов гвардейские дивизии быстро вышли из боя. В 20-й кавдивизии из-за сложной и напряженной обстановки для прикрытия было выделено от каждого полка по одному эскадрону. С этими эскадронами остались оба командира полка - майоры Бросалов, Чекулин и комиссар 124-го кавполка старший политрук Зубков.

Эскадроны обеспечили отход, но сами попали в окружение в юго-восточной части деревни. Дома, в которых они засели, немецкие автоматчики окружили, подтянули пулеметы, орудия и танки. Два часа шел неравный бой, таяли силы казаков в контратаках и рукопашных схватках. Оставшиеся в живых герои перешли в один дом. Чтобы сломить сопротивление кучки советских воинов, немцы подожгли дом зажигательными снарядами. Пламя быстро охватило весь дом.

Один из жителей деревни оказался свидетелем последней схватки советских воинов с фашистами и поведал о ней казакам. Гитлеровцы покинули укрытия и подступили к дому, вероятно, считая, что казаки вот-вот начнут выходить с поднятыми вверх руками.

И действительно, из объятых пламенем окон и дверей в одних гимнастерках с поднятыми вверх гранатами выскочила группа казаков и бросилась на фашистов... Это была последняя атака героев. Они выполнили свою задачу, обеспечив выход из боя основных сил.

Действия корпуса в Московской битве показали, что конница в то время еще далеко не исчерпала своих боевых возможностей, она внесла посильный вклад в дело разгрома гитлеровцев у стен нашей столицы. Советские кавалеристы преумножили славные традиции, сложившиеся еще в незабываемые годы гражданской войны.

10-я армия в московской битве

Маршал Советского Союза Ф. И. Голиков{85}

Командующим 10-й армией я был назначен в конце [октября 1941 года. Членами Военного совета армии являлись корпусные комиссары Т. Л. Николаев и С. К. Кожевников, заместителем - генерал-майор К. С. Колганов, начальником штаба генерал-майор Н. С. Дренов, которого в середине декабря сменил полковник С. И. Любарский.

Формирование 10-й армии происходило на Волге в районе Сызрани, Кузнецка в ноябре 1941 года. В это время наши Вооруженные Силы особенно нуждались во всех видах оружия и снаряжения, что не могло не сказаться самым серьезным образом на боевой оснащенности войск 10-й армии. На боевую подготовку личного состава удалось отвести всего лишь две недели, причем занимались по 12 часов в сутки. Три раза в неделю проводились ночные занятия.

Костяком армии стали семь резервных стрелковых дивизий Московского военного округа: 330-я полковника Гавриила Дмитриевича Соколова, 322-я (командир полковник Петр Исаевич Филимонов), 328-я (под командованием полковника Петра Антоновича Еремина), 324-я генерал-майора Николая Ивановича Кирюхина, 323-я (командир полковник Иван Алексеевич, Гарцев), 325-я (под командованием полковника Николая Болеславовича Ибянского) и 326-я полковника Владимира Семеновича Андреева. Дополнительно в армию были включены резервные кавалерийские дивизии: 75-я, которой командовал полковник Василий Алексеевич Конинский, и 57-я полковника Ивана Ильича Мурова. Кроме того, две дивизии влились в армию после выхода из окружения: 239-я стрелковая (командир полковник Гайк Оганесович Мартиросян) и 41-я кавалерийская (комбриг Петр Михайлович Давыдов), потерявшие в боях более 50 процентов личного состава и почти все свое тяжелое вооружение.

В общей сложности 10-я армия к началу боевых действий насчитывала в своих рядах около 100 тысяч человек, из них 85 тысяч пехотинцев и 8 тысяч кавалеристов. Вооружение армии в целом оставляло желать лучшего. Плохо обстояло дело с транспортом, даже гужевым. Долго не было ни одного автомобильного батальона, отсутствовал армейский тыл, медицинские и ветеринарные лечебные учреждения. Неблагополучно обстояло дело и со средствами связи, особенно с радиостанциями и их питанием.

Основная часть зимнего обмундирования, вооружения и боеприпасов выдавалась войскам в пути следования по железной дороге, в районе выгрузки и во время выдвижения из района. Рязани на рубеж развертывания для наступления.

Три четверти бойцов армии составляли воины в возрасте 30 - 40 лет и старше, причем большинство рядовых, сержантов и офицеров было призвано из запаса. Необходимо, однако, отметить, что в целом командиры полков, дивизий, военные комиссары и начальники штабов и политических отделов, хотя и не имели достаточного опыта, были подготовлены к своей ответственной работе.

В нашей армии партийная прослойка составляла не более 6% (всего к концу формирования - 5387 членов партии и кандидатов), но комсомольцев только 3718 человек, что объяснялось возрастным составом воинов армии. По нашей просьбе к нам прибыло еще 700 членов партии. Все они были посланы в стрелковые роты и батальоны и серьезно помогли в деле боевого сплочения личного состава подразделений.