Фаргал. Трон императора - Александр Мазин

Вечером останавливались на ночлег. Ставили шатры, разводили огонь на песчаной полоске берега. Как славно окунуться в воду и позволить реке нести себя! Здесь, в верховьях, не было ни крокодилов, ни хищных водяных змеев в двадцать локтей длиной, приплывавших с моря в жаркое время года к самой столице.

Наплававшаяся, замерзшая, Ирдик заворачивалась в меха и подсаживалась поближе к огню, вдыхая восхитительный запах жарящегося мяса и чувствуя, как рот наполняется слюной. Нет ничего вкусней, чем эти сочные ломтики, нанизанные на деревянные вертела вместе с остро пахнущими свежими лесными кореньями. Или запеченная в глине жирная рыба с гроздьями крупной розовой икры.

Ночью, завернувшись в одеяло, Ирдик лежала у пахнущей дымом стены шатра, в темноте, слушая отдаленные голоса слуг, укладывающихся на ночлег у костров. И просыпалась ночью от протяжного рыка вышедшего на охоту горного льва. Просыпалась, замирая от страха и вздрагивая, когда порыв ветра шевелил шерстяную ткань шатра: вдруг не ветер это, а когтистая лапа хищника…

Великондар погружался в сумерки. Скоро слуги зажгут фонари и столичный дворец Шера превратится в волшебный замок.

Ирдик улыбнулась, шагнула на террасу. Дождевая капля упала на подставленную ладонь.

«Если все будет хорошо, — подумала она, — Кэр скоро будет со мной!»

Смягченная этой мыслью, девушка вернулась в комнату и опустилась в свое любимое кресло.

Рабыня, сидевшая на ковре в углу комнаты и лениво перебиравшая струны сейтры, заиграла громче.

— Спой! — приказала Ирдик, откидываясь назад и кладя ноги в легких сандалиях на подушку.

Рабыня отпила немного сока из стоявшей на ковре чаши, откашлялась и прикрыла глаза:

— Пеночка у краешкаЖелтоватой кромкойДвижется, а знаешь, чтоСчастье так огромно,Что не помещаетсяВ съежившемся сердце.Лодочка качается,Парус треплет дерзкийВетер обещанияПризраком надежды.Комната качается,Брошена одеждаНа пол грудой спутанной…

Ирдик прикусила губу. Ее сердце болезненно сжалось, а горло будто сдавило обручем. Ирдик прижала ладонь к груди и зажмурилась…

— …Встану на колени я:Погоди, не кутай насВ пелену забвения!Лучше — пламя танец нам!Сладко так сгораешь в нем!..Только и останется:Пеночка у краешка…

— Еще, госпожа? — спросила рабыня, продолжая перебирать струны быстрыми пальцами.

— Что?

— Спеть еще одну песню?

— Нет! Пошла прочь! — сердито крикнула Ирдик и сжала зубы, чтоб не разрыдаться.

Обиженная рабыня выскользнула из комнаты, а Ирдик свернулась в кресле клубочком, как замерзший зверек, и больше не шевелилась.

Вардали, занятая собственными делами и мыслями, в которых посланник соктов занимал не последнее место, вспомнила о дочери, когда уже совсем стемнело.

Вардали поднялась наверх и, не увидев в комнате Ирдик света, решила: девушка спит. И все-таки решила убедиться в этом наверняка.

Толкнув дверь, женщина очень тихо вошла в комнату и зажгла свечу. И увидела дочь…

— Что с тобой? — почти испуганно спросила она.

Ирдик подняла голову, глянула на мать снизу, затравленным зверьком.

— Да, ненадолго хватило «лекарства», — подумала женщина.

Ирдик судорожно вздохнула, и тут из глубины всплыла мысль, заставившая девушку выйти из прежнего состояния. Чужая мысль, но мгновенно все объяснившая и ставшая своей.

— Так он не лекарь? — прошептала она.

— Кто — он? — осторожно спросила Вардали.

— Перестань! «Кто он?» Ты знаешь!

Вардали поколебалась немного, но все же решила быть откровенной, хуже не станет.

— Да. Он — один из друзей царя. Посланник Священных островов. Его зовут Кен-Гизар!

— Ты отведешь меня к нему! — решительно заявила Ирдик.

— Сейчас?!

— Немедленно! — крикнула девушка, вскакивая. — Вели слугам готовить носилки! Или я пойду пешком!

— Ты уверена, что знаешь, что делаешь?

— Мама! Я хочу его видеть!

— Уверяю тебя, с Кен-Гизаром ничего не случится до утра!

— При чем тут Кен-Гизар? Я хочу видеть Кэра!

— А, Вардали! — воскликнул сокт, которого позвал охранник. — Это была неплохая мысль — заглянуть ко мне! Но не вредно было бы сначала прислать гонца! Я…

— Я! — сказала Ирдик, шагнув вперед из-за материнской спины. — Я хотела видеть тебя, посланник Кен-Гизар!

Сокт вежливо поклонился:

— Что ж, проходите, благородные дамы! Вимпс! Проводи госпожу Шера и ее дочь в Янтарную гостиную! Сожалею, но я должен покинуть вас, мои благородные гостьи! Чтобы привести себя в надлежащий вид!

— Что ж, если ненадолго, мы позволяем! — улыбнулась Вардали. — Невежливо надолго оставлять даму одну!

Сокт ответил улыбкой на улыбку. Разумеется, Вардали имела в виду не себя. И не свою дочь.

Слуга проводил Шера в просторные покои, стены которых были инкрустированы пластинами янтаря, а убранство выдержано в солнечных тонах. Не было недостатка и в золоте.

Первый слуга с поклоном удалился, и тотчас появился другой, принесший свежие фрукты и три хрустальных кубка с винами. Поставив принесенное на столик, инкрустированный драгоценным рогом элефантоса, слуга со знанием дела описал историю вин и уговорил Вардали попробовать все три. Ирдик же не стала ни есть, ни пить.

Вошел Кен-Гизар.

— Оставим церемонии! — сразу же заявил он. — Ирдик! Моя прекрасная девочка! Вынужден тебя огорчить: на Кедровом Троне действительно царь Фаргал! Да! — он поднял руку, заметив, что та собирается возразить. — Все, что ты сказала, — правда! Я говорил со многими людьми и убедился в этом. Я узнал также, что твой Кэр сражался рядом с Фаргалом! Да, да, он удостоился этой чести! Но — канул в недрах Черного Замка вместе с другими достойными воинами!

— Да, да! — вставила Вардали. — Именно так нам и сообщили!

— Возможно, — быстро продолжил сокт, не дав девушке вмешаться, — Кэр жив. И тоже сумеет спастись, как удалось это царю и моему соотечественнику вождю Люгу! Так что не теряй надежды, девочка!

— Я не теряю надежды! — спокойно сказала Ирдик. — Потому что знаю: твой лекарь ошибается! Вы все ошибаетесь! Это Кэр! И я хочу его видеть!

— Лекарь… — начал Кен-Гизар.

Ирдик подбежала к посланнику, схватила его за руки. Ее огромные зеленые глаза наполнились слезами.

— Обещай! — воскликнула девушка срывающимся голосом. — Обещай, что отведешь меня к нему! Ты обещаешь? Да?

— Да! — помимо воли вырвалось у сокта.