Вернуться в осень. Книга вторая - Павел Стретович

– Я надеялся, что ты придешь, – неожиданно сказал король. – Почему-то…

– Держитесь, Ваше величество, – попросил Сергей. – Помощь уже в пути.

– Слушай, что я тебе скажу, Серый Ант, – тихо проговорил правитель Ассаны. – Слушай. Хоть ты и обещал меня не слушаться…

– Я вас слушаюсь, Ваше величество, – так же тихо ответил Сергей. – Во многом. Я имел ввиду другое.

– Это хорошо, – задумался о чем-то своем монарх, потом опять открыл глаза. – Тогда слушай приказ. Первый приказ твоего короля, сынок…

Сергей наклонился ниже.

– …Разбей эту нечисть, – продолжал король. – Разбей ее вдрызг, освободи наши земли… – он ненадолго замолчал. – За меня. Слышишь? Я верю в тебя. И всегда верил, если честно… – он снова помолчал, затем снова поднял глаза вверх. – И еще… Сделай счастливой мою дочь. Она заслуживает этого…

– Обещаю, – тихо ответил Сергей.

– Дальше… – моргнул глазами правитель Ангоры. – Слушай внимательно, Серый Ант. – Трон завещаю…

– Ваше величество, – встрепенулся Сергей. – Не надо, вы сами скажете, потом…

– …Моей внучке, Радарии Ассанской, – не обратил внимания на его замечания король. – Временной поверенной, до совершеннолетия, – принцессу Илламию… – он опять задумался, затем продолжил, как будто размышляя вслух: – Эния никогда не захочет править, да и ты тоже, если я тебя узнал верно… – он вопросительно посмотрел в лицо Сергею – тот в ответ вздохнул и кивнул головой. Взгляд короля неожиданно потяжелел: – Тогда воспитайте ее правильно, ясно?

– Ясно, – ответил Сергей.

– Как настоящую наследницу трона! И передайте… – он отвел глаза в сторону. – Что я очень ее люблю… Их всех. И очень скучал…

– Они тоже, Ваше величество, – мягко улыбнулся Сергей. – Рада очень переживала, что не может увидеть деда, вместе с мамой…

– Правда?

– Правда, – положил руку на сердце Сергей.

– Тогда нагнись ниже, сынок, – улыбнулся король. – Я скажу, где хранятся бумаги, печать, «перст», скипетр и корона. Документы и последние указы. Кстати, там кое-что есть и для тебя…

…Через минуту Сергей разогнулся и осторожно провел рукой по лицу отца Энии, закрывая глаза. Потом медленно поднялся на ноги…

Гвардейцы вокруг зашевелились, затем так же молча шагнули вперед, нагнулись и подняли на руги тело своего короля. И неторопливо двинулись вперед, к выходу из распадка. Сразу настраиваясь на долгий путь. Туда, где далеко за горизонтом трепетала флагами столица…

…Рядом всхрапнула лошадь. Сергею не надо было оборачиваться, чтобы узнать – чья. Естественно, того, кто всегда оказывался рядом, когда было особенно трудно и больно…

– Честь ему и хвала, – задумчиво сказал Сват, немного помолчал и тихо добавил: – это была хорошая смерть…

«Разве смерть бывает хорошей?!! – казалось, что-то закричало в голове Сергея. – Смерть – это всегда смерть!!! Какая разница? Это кровь и горе…» «Большая разница, – вдруг ответил он сам себе, с иронией отметив, как изменился сам. Вместе со своим внутренним „я“… – Очень большая… Потому что смерть – тоже от Бога. И даже по ней можно сказать – кем был человек. На самом деле. Поэтому и существует в этой жизни – подвиг…»

– Что будем делать теперь?

– А что будем делать теперь? – не понял он, продолжая смотреть вслед гвардейцам. – То же, что и раньше…

– Туман пришел от Брахмагутской гряды, Ант, – хмуро пояснил наемник. – Прямо от Нагорья. Ты не думаешь, что мы теперь вряд ли пройдем через Нагорную гряду?

– Думаю, – задумчиво ответил Сергей. – Думаю, что все очень усложнилось. Похоже, нам надо здорово торопится.

– Да… – немного помолчал Сват. – Да. Странно все. Никто никогда не видел у Роха такой скорости… Неужели все из-за митры?

– Не знаю, Сват, – задумался Сергей. – Не знаю. Вряд ли. Может, сейчас что-то происходит в Империи?

Глава 6

Мир перевернулся вверх дном. К тяжелым облакам опять поднялся и опустился глухой, зверино-нечеловеческий, вой…

Они отступали до самой Лихвы, родного города доктора, Листка и других подпольщиков. И только когда вокруг поднялись знакомые полуразрушенные стены, а улицы заполнили встречающие женщины, старики и дети – поняли, что это бесполезно. Их бегство. Потому что бежать – некуда. И вообще, дальше – только море…

И тогда вымотавшиеся, уставшие люди начали готовиться к последнему сражению. Их было очень много – этих уставших, потерявших последнюю надежду людей. Лихва, и вместе с ним все окрестности превратились в настоящий муравейник. Где никто, не смотря на усталость и голод, не собирался отдыхать.

Женщин, стариков и детей отправили подальше – за город, к морю. А город начали спешно превращать в бастион. Огромную баррикаду, откуда никто уже не собирался отступать. Где готовились умирать. Вдоль города быстро рос гигантский вал, наваленных в кучу телег и повозок, каких-то старых машин и механизмов, камней и обычной домашней мебели. А из домов вынимали окна и двери, и выносилось все лишнее – все, что могло хоть немного помешать бою. И смерти…

Опять спешно заработал сборочный цех – падающие с ног люди собирали оружие и делали патроны. У них была только одна ночь. И совсем не было времени спать.

Доктор вместе со своими помощниками сбился с ног, пытаясь хоть как-то помочь раненным и умирающим. И сделал бы многое, будь у них хоть немного больше времени. Но времени как раз и не было…

А люди все прибывали и прибывали. Нечто, гнавшееся по пятам, будоражило сердце и голову – и никто не мог это переждать. Люди вливались в город – последние жители побережья, и обессилено опускались на землю. У кого еще оставались силы – принимались за работу. Другие брели дальше – к морю. К женщинам и детям…

Город бурлил. Даже перед своей предыдущей битвой не переживая такую разруху и такое количество народа. Сосредоточенного, не щадящего себя народа. Над ночными улицами всю ночь не опускалась пыль, перемешанная с грохотом и стуком. И бранью. И поэтому тишина, воцарившаяся ранним утром, показалась – не от мира сего…

Это появилось ранним утром, как только рассвело. И тоже – как не от мира сего. Без поднятой к небу пыли, в полном безмолвии, как призраки из небытия – на горизонте протянулись длинные черные шеренги ургов. Извивающиеся полосы нелюдей. Границы не-жизни…

Листок сощурился, сжимая в руках пулемет – над огромным валом покатилась волна быстро наступающей тишины. Исчезли из поля зрения птицы, перестали лаять собаки и стрекотать в кустах сверчки. За первой темной линией появилась вторая, потом третья, потом четвертая…

В гробовом молчании тянулись минута за минутой. Тысячи и тысячи мрачно-хмурых глаз смотрели на поле, почерневшее от «черноты». Листок в которых раз проклял то, что у них так и не появились пушки…