Солнце (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Должно быть, Ревик тоже уловил это.

Не сказав больше ни слова, он потянулся к моей руке и сжал мои пальцы в темноте.

— Мы с Элли пойдем первыми, — сказал он. — Держитесь вместе. Опирайтесь на своё зрение видящих. Все следите за тем, что вы чувствуете, и докладывайте группе обо всём необычном. Мне плевать, что это будет: новая конструкция, чей-то незнакомый разум, электрические или органические поля, другие живые света… даже если вы подумаете, что это просто крыса. Поделитесь этим с группой. Пусть кто-то перепроверит найденные вами отпечатки или следы, какими бы безобидными они ни казались. Иллег… вы с Далай возьмите оружие, которое у нас осталось.

Пока он говорил, я осознала, что его свет ощущался более стабильным.

Все следы его клаустрофобии исчезли.

Я гадала, не потому ли это, что он больше не мог видеть туннели или низкие потолки… как тут до меня внезапно дошла правда.

Это Четвёрка.

Это из-за того, что мы четверо соединились. Что-то в этой матрице света стёрло те тёмные участки в его aleimi или как-то сделало их незначительными.

Глядя на его свет, я вновь сильнее почувствовала Фиграна и Касс, как будто мы четверо стояли вместе в ряд, а может, кругом и держались за руки.

Я видела всех нас в темноте, раздельных и разных, но в то же время образующих некое целое из замысловато переплетённого света. Я видела посреди этого света некую схему, красочную матрицу, подобную прекрасной картине. Идеальная симметрия заставляла моё сердце раскрываться просто от взгляда на неё.

Что-то в этой увиденной схеме, в этих геометрических и наполненных светом фигурах напомнило мне картины, которые я видела на одной из каменных стен Памира… или их копии в книгах Врега.

Сложно было не реагировать на ощущение в этих переплетённых крест-накрест нитях.

Часть меня хотела провалиться глубже в тот свет, всматриваться в узоры, выстраиваемые и перестраиваемые в нём на моих глазах. Часть меня была убеждена, что там жил более глубокий след, нечто столь прекрасное, что это изменило бы всё, если бы я это увидела.

Сложно было не делать это личным.

Я чувствовала Касс, силившуюся не реагировать на те же ощущения. Я чувствовала, как она старается не реагировать на то же ощущение родства, принадлежности.

Мой разум тоже противился этому.

Насколько я могла сказать, Ревик и Фигран вообще не боролись с этим чувством.

Они плавали в нём и сквозь него, вплетаясь в этот прекрасный узор света и далёкий звук… и основным ощущением, которое я от них улавливала, было облегчение. Как будто какая-то их часть наконец-то смогла выдохнуть — та часть, которая боролась и царапалась, силилась и искала столько, сколько они себя помнили.

Те взаимосоединяющиеся кусочки пазла встали на место, и они смогли наконец-то расслабиться.

Они расслабились в этом чувстве, в этом ощущении поддержки, словно это самое всецелое удовлетворение, что они когда-либо испытывали.

Ощутив ту капитуляцию в Ревике, я испытала вспышку страха, сомнения в себе.

Мне пришло в голову, что всё это может быть уловкой. Они оба могли до сих пор работать на Менлима, на Дренгов… вся эта штука с Четвёркой могла быть ещё одной дерьмовой игрой, которую они вели перед тем, как снова попытаться убить нас с Ревиком.

Ревик обдал мой свет жаром и заверением.

«Нет, — послал он, и его свет был безумно мягким. — Нет. Я так не думаю, жена».

Глядя в эти замысловатые узоры света, я не знала, как ответить.

Глава 31. Тёмная вода

Теперь я слышала воду.

Я продолжала сверяться с Фиграном и Ревиком, убеждаясь, что вода не направляется в нашу сторону в такой манере, которая могла оказаться опасной.

Они оба так не считали.

В то же время их впечатления не были согласованными.

— Большая вода, — бормотал Фигран про себя. — Большая, тёмная вода. Падает на камни.

«Мне вода кажется неподвижной, — сказал Ревик, и его мысли сделались хмурыми, когда он повернулся в мою сторону в темноте, по-прежнему крепко сжимая мою ладонь. — Она кажется глубокой и неподвижной. Более глубокой, чем то, с чем мы столкнулись в последнем затопленном туннеле. Более глубокой, но не такой застоявшейся. Менее зловонной».

Мне сложно было увидеть её не так, как видел Ревик, поскольку мой свет по-прежнему сильнее всего переплетался с его светом. Чтобы увидеть и почувствовать материальность воды, мне были нужны мои нижние структуры, так что без него я была совершенно слепа.

Попытки настроиться на Фиграна и посмотреть, что он видит, лишь забросили меня в его верхние структуры, которые по факту являлись разрозненным, быстро движущимся водоворотом образов, впечатлений, даже запахов… и всё это налетело на меня так быстро, что я едва могла осмыслить их по отдельности и уж тем более не могла расположить их в каком-то логичном порядке.

Я чувствовала, что сам Фигран мечется вокруг и сквозь них, прочерчивая связи и рисуя из этих фрагментов более крупные картины. Некоторые образы показались мне ужасающими, другие — прекрасными, но я не могла подобраться ни к одному из них достаточно близко, чтобы понять смысл. Я определённо не могла проследить за тем, что он делает, и уж тем более за тем, как он это делает.

Я не могла заставить себя связаться напрямую с Касс.

Она также ничего не говорила, пока эти двое описывали свои впечатления.

Однако я могла слышать воду, так что думала, что Фигран как минимум отчасти прав. Вода определенно падала на что-то сверху.

— Там наверху кто-то есть, — сказал Балидор.

Ревик напрягся, крепче сжав меня.

— Кто-то? — переспросил он.

— Да. Но на солдата не похоже… и я чувствую всего лишь одного.

Он шел прямо за Фиграном и Варланом, держа руку Касс так же, как Ревик держал мою.

В темноте мы образовали более тесный строй, но в то же время и более узкий, состоящий из пар, следовавших вплотную друг за другом в темноте. Большинство из нас держало в руках оружие, пусть и дулом вниз, а у некоторых оружие было примитивным.

Все мы сканировали назад и вперёд по туннелю, пока шли.

Мы с Ревиком по-прежнему возглавляли группу.

Варлан и Фигран шли прямо за нами, настолько близко, что я чувствовала их дыхание шеей. Балидор и Касс шли прямо за ними. Иллег и Далай шагали за ними, и Далай несла единственную работающую винтовку, тогда как Иллег несла пистолет.

Холо и Стэнли замыкали шествие.

Я убрала свой органический пистолет в кобуру. Вместо него я держала в свободной руке складную дубинку, которую прихватила напоследок, пока мы ещё собирались на корабле. Я также знала, что в заднем кармане у меня лежит складной нож, а на ремне висит моток верёвки, который тоже можно использовать в качестве оружия.

Ревик в свободной руке держал длинный нож — нож, который подарил ему Атвар и который ранее лежал в ножнах на его поясе.

Я знала, что у него имеются и другие ножи поменьше, в том числе и в ботинке.

Однако если дело дойдет до перестрелки, у нас имелся телекинез. Это единственное оружие дальнего действия, которое у нас осталось.

Я всё ещё слушала далёкие звуки падающей воды, пытаясь определить расстояние до места, где она разбивалась о камни и падала в какой-то глубокий водоём, и тут я с плеском ступила в жидкость, доходившую мне до лодыжки.

Я крепче сжала руку Ревика, когда он отдёрнул меня от края.

Стоя на краю или берегу этой длинной затопленной зоны, я внезапно осознала, что здесь сильное эхо.

— Бл*дь, — пробормотал Ревик рядом со мной.

Через его свет я видела, что пространство сделалось открытым.

Мы стояли уже не в туннеле, а в какой-то подземной пещере.

Каменный потолок тянулся высоко над нашими головами. Я стояла уже не посередине узкого туннеля; я стояла на берегу того, что ощущалось и выглядело как подземное озеро. Свет Ревика отскакивал от краёв этой пещеры и воды как звуковой сигнал, рисуя в моём сознании такую живую картину, что я резко втянула воздух, изумленно осматривая это заполненное светом пространство.