Предчувствие смуты - Борис Михайлович Яроцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ваш чеченец не запомнил, кто в тот день был в засаде? — спросила Тамара. — Были поблизости другие снайперы?
— Других снайперов не было. Так утверждает перебежчик. На соседнем участке федералы делали зачистку.
— Как вели себя наемницы?..
— Их задача — отстреливать офицеров… Вскоре после выстрела снайпера по вероятному месту засады нанесла удар установка «Град», но снайпер успел поменять позицию.
О кочующей установке «Град» Тамара что-то слышала. Ветераны сравнивали ее с катюшей военных лет, когда «эресы», снаряженные напалмом, выжигали все живое.
Майор спросил о главном, ради чего сделал крюк в триста километров — по дороге в Нижний Новгород посетил Воронеж.
— Земля полнится слухами, — сказал он, глядя в глаза собеседнице. — Какие-то снайперы-иностранки находятся на лечении в вашей больнице. Это правда или же это россказни базарных торговок?
Капитан-контрразведчик предупредил Тамару: если кто будет интересоваться перебежчицами, в разговор особо не вступать, ответить: «Впервые слышу» или что-то в этом роде, и немедленно ему доложить.
Тамара была в растерянности. Как поступить в этом случае? Майор Никитенко — товарищ покойного мужа. Спрашивает, потому что в Москве уже знают о перебежчиках. Из Чечни не каждый день перебегают снайперы-наемники. Арабы, воюющие в Чечне за деньги, не перебегают, и в плен они не попадают. При них неотлучно находятся охранники-чеченцы. Если наемникам грозит пленение, охранники убивают их, и федералы уже находят холодные трупы, а лица им так кромсают, что даже добросовестная экспертиза не сможет установить: это араб или европеец? А трупы, как известно, молчат. По татуировке или другим характерным признакам узнаешь не много.
В данном случае спрашивал свой человек — майор Никитенко. И слукавить ему нельзя, и нельзя не поставить в известность капитана Замойченко. Это по его приказу под видом медработников дежурят спецназовцы.
Утром при встрече с доктором Калтаковой капитан ее не спросил, заходила ли она перед отбоем в четвертую палату, и она промолчала о встрече с майором Никитенко.
Дежурный спецназовец кратко доложил капитану: «Чужие не посещали».
ЧП случилось уже через сутки, сразу после обеда. Обед в палату приносила медсестра, и она же уносила посуду.
Соломия возвращалась из туалета, когда в палате застала незнакомую медсестру — высокую, черноволосую, смуглую. Раньше она ее не встречала.
Незнакомая медсестра сделала вид, что вытирает подоконник. Обычно уборку палаты делают утром после завтрака, перед обходом главного врача. И убирает не медсестра, а уборщица. Халат у нее синий, а не белый.
Это Соломию насторожило, но не настолько, чтобы забить тревогу. Ласково спросила:
— Вы новенькая?
— Я практикантка, — бойко ответила незнакомка. — А вы — Соломия Кубиевич? Я угадала?
Колючий взгляд черных глаз заставил Соломию схитрить:
— Соломия подойдет, — и показала на пустующую койку, заправленную розовым байковым одеялом.
— Как скоро?
Мысль работала лихорадочно четко: «Хотя бы знакомая медсестра появилась». Но, как на грех, на циферблате настенных часов секундная стрелка словно остановилась — никто не подходил. Надо было что-то предпринять, пока не появился кто-либо из медперсонала. Эту незнакомку в полевой форме она мельком видела в штабе Абдурханова.
— Соломия в умывальнике. Вам ее позвать?
— Не надо. Я принесла ей лекарство. Она заказывала… Подожду.
За дверью послышался шум и голос дежурного врача: «Она, товарищ капитан, направилась в четвертую палату».
Незнакомка выхватила из-под халата нож, стала за дверью. Старенький врач, отставник-подполковник, попадал под удар приподнятого ножа. Врач шел первым, за ним еще кто-то.
— Ее не пускали… наглая баба. Я ей говорю…
Соломии достаточно было пяти секунд, чтобы обезоружить незнакомку, — ударом ладони выше локтя она выбила нож. Но та, уже схваченная за руку, успела Соломию боднуть, резко наклонилась, чтобы поднять нож. Соломия ногой отбросила нож под койку.
В эти минуты с улицы донесся звон разбитого стекла, треснула тяжелая дубовая рама, кто-то пытался вырвать раму из оконного проема, и через секунды — было слышно — рванул с места припаркованный к ограде БМВ.
Капитан стремительно влетел в палату. Увидев Соломию и рядом с ней незнакомую женщину, которая вырывалась у нее из рук, пронзительно громко крикнул:
— Стоять!
Между ним и незнакомкой преградой оказалась койка. Соломия не подпускала незнакомку к распахнутому окну.
Незнакомка, сильная и ловкая, ударила Соломию пальцем в лицо, но в глаз не попала, рассекла только бровь, яростно пытаясь освободиться от не менее сильных рук Соломии.
Применив болевой прием, Соломия заломила ей руку за спину и, чтоб та не могла повторить удар в глаз, до хруста суставов сдавила ей пальцы.
Капитан пытался повалить незнакомку наземь, но та, изловчившись, ударила капитана ногой в промежность, и он сел, скорчившись от боли.
На шум в палату вбежал безоружный омоновец. Незнакомка, подхватившись, сбила его с ног, с разбегу бросилась в разбитое окно, устремилась к проходной.
Не найдя только что отъехавшего БМВ, выскочила на улицу, с разбегу угодила под колесо большегрузного КамАЗа.
Капитан с трудом поднялся, достал мобильник, стал набирать номер. Подбежал второй омоновец.
— Передайте всем постам ГАИ: перехватить БМВ…
Но машина как сквозь землю провалилась. Отъехать далеко она не могла — скорее всего, в каком-то гараже уже через час превратилась в груду запчастей.
Труп незнакомки, до неузнаваемости раздавленный грузовиком, доставили в морг медицинского института на опознание. В ту же ночь труп загадочно исчез. На мусульманском кладбище в пригороде Грозного появилась свежая могила.
Ближе к утру беспокойной ночи прапорщик Перевышко, переодев Соломию в пятнистую униформу, увел ее к себе на квартиру.
Здесь со вчерашнего вечера Соломию ждал Микола, не задремав ни на минуту, искурив две пачки сигарет. Надо бы сбегать в ближайший киоск — обзавестись куревом, но был приказ капитана-контрразведчика — не высовываться, не привлекать внимание жильцов. Мало ли кто может нагрянуть, тогда без стрельбы не обойдется.
Воронеж хотя и находится в глубинке России, но с начала боевых действий на Кавказе он стал прифронтовым городом, и каких только разведок сюда не присылают! Городские рынки наполнены гортанным кавказским говором. Торгуют наркотиками и оружием. Выпивохи могли предложить запчасть от военной авиации.
Вполне возможно, где-то уже интересуются украинками, сбежавшими из Чечни. Одну прооперировали в гарнизонном госпитале — теперь не скоро возьмет она снайперскую винтовку, а, может, и совсем откажется от оружия.
