Предчувствие смуты - Борис Михайлович Яроцкий

начала боевых действий перебрался в Лондон. Время от времени он нелегально посещал Россию, искал падких на деньги людей для организации взрывов в местах большого скопления народа — в торговых центрах, метро, на железной дороге. Громкие диверсии хорошо оплачивались. Те, кто оплачивал диверсии, предпочитали не называть страну, откуда посланы диверсанты, тем более организацию, которая финансировала подобные операции. Лютые враги России часто посещали Москву, встречались с руководителями страны, клялись в дружеских чувствах к русскому народу.

После 4 октября 1993 года Россия вступила в полосу массовой приватизации национальных богатств страны. Команда президента торопливо делила между собой государственную собственность. Обогащались чиновники. Они брали в аренду — нередко на девяносто девять лет с правом досрочного выкупа — базовые промышленные предприятия, транспорт, разведанные залежи полезных ископаемых, плодородные земли и лесные угодья. Даже в степной зоне, где чуть ли не каждое деревце было на учете, возникали лесопильные заводы. Пилили все, и не в последнюю очередь лесополосы — насаждения тридцатых и сороковых годов (их выращивали под девизом «Украсим Родину садами!»). Тогда почти все создавалось на энтузиазме молодежи. Плодами тружеников воспользовались проходимцы. В считанные месяцы миллионеры становились миллиардерами. Еще полгода назад мало кто знал чиновников президентской команды, а теперь они, их жены оказывались владельцами недвижимости стоимостью в миллиарды долларов.

Российский чиновник, вчера еще партийный работник, стыдивший рядового строителя или шахтера за несвоевременную уплату членских взносов, сегодня с размахом создавал новый класс собственников и свои деньги хранил уже не в сейфе партийной кассы, а в банках Швейцарии и Германии. Чиновник уже давно порвал с партией, которая его вытащила из бедности, сделала его работодателем для того же строителя и шахтера. Попытались было шахтеры протестовать (им задержали зарплату) — активисты забастовки угодили в тюрьму…

Много нового узнала Соломия, оказавшись в России.

На эти темы она говорила с Тамарой, когда та по утрам заходила к ней в палату, смотрела, как недавняя пленница приходит в себя: в глазах появился блеск, на щеках — румянец. Тамара спрашивала:

— Как чувствует себя младенец?

Соломия шепотом отвечала:

— Толкает.

— Он — кто?

— Микола мечтает о дочке. — И объясняла почему: — У его мамы в роду все мужчины.

— А вы кого хотели бы?

— Мальчика.

— Значит, будет мальчик. Я мечтала о дочке и родила дочку. Муж мечтал о защитнике Отечества. Но теперь и женщины защищают наше Отечество не хуже мужчин. Летчицы, например, пересели на сверхзвуковую авиацию…

Разговор прервался с появлением капитана-контрразведчика. В палату он вошел без стука, как в свою собственную квартиру, торопливо поздоровался, попросил врача Калтакову удалиться. Тамара успела заметить, что капитан принес Соломии не радостную весть.

Когда капитан и Соломия остались вдвоем, тот оглушил ее новостью:

— Пытались убить Корниловскую.

— Она же во Львове!

— Во Львове. Еще Галан говорил: проще всего убивать во Львове: узкие улочки — не разминуться.

— Но ее-то зачем?

— С некоторых пор вы обе — носители ценной информации. И пока этой информацией владеете вы одни, за вами будут охотиться ваши бывшие друзья.

— Откуда им знать, где я нахожусь?

— Свет не без добрых людей.

— А кому я нужна?

— По всей вероятности, сепаратистам. Они догадываются, что вам известно о каналах поставки оружия в Ичкерию.

Для Соломии это была подсказка.

— Пусть они поспрашивают пана Шпехту, — сказала Соломия. — Перед моей командировкой — это я вам утверждаю — он нелегально посетил Грузию. Краем уха я слышала: оружие для Ичкерии сначала поступит в Поти, а оттуда — по прямому назначению. Этим же транспортом в Грузию прибывают американские советники. Они, по всей вероятности, будут готовить снайперов, в том числе и для Ичкерии.

— Вам работу предлагали?

— Да.

— Какую?

— Инструктора-методиста.

— Вы согласились?

— Нет.

— Почему?

— Я еще жить хочу.

— Расшифруйте вашу фразу.

— Это излюбленный прием американской секретной службы. После завершения курса инструктора-наемника ликвидируют, чтобы он где-либо не проговорился.

— Так как вы многое из жизни спецслужб знаете, вы уже носительница секретной информации.

Соломия улыбнулась, подумав:

— Да это знают все, даже подростки, читающие авантюрные романы. Меня, товарищ капитан, успели предупредить, что из воюющей Ичкерии мне на Украину уже не выбраться. По истечении срока контракта, который пан Шпехта заключил с Масхадовым, меня или продали бы в Арабские Эмираты, или ликвидировали бы как нежелательную свидетельницу…

Соломия замолчала. Улыбка сошла с ее лица. То, что она сообщила, капитан взял себе на заметку. Предстояло разыскать пана Шпехту, он мог быть в южных районах России. Не случайно Католическая церковь проявляет повышенный интерес к этому региону.

Для обывателя вроде незаметно: в Южной России из года в год католики теснят православных. Если доведется делить Россию на отдельные улусы, Ватикан не прозевает — попытается оторвать себе кусок русской территории пожирнее. Ватикан уже замахнулся на Сибирь — прислал туда своего кардинала для склонения православных аборигенов в католическую веру.

Земля между Доном и Волгой больно хороша для колонизации. Чернозем! Лучшая в мире почва. Здесь влияние Ватикана будет бесспорным.

А если верх возьмут иудеи, тоже неплохо. Многие русские олигархи, по крови иудеи, не обидят адвоката Варнаву Генриховича, он и для них старается, посылая украинских девчат в горячие точки.

И вот этого неуловимого эмиссара российским спецслужбам предстояло найти и обезвредить. Нелегкая задача была поставлена перед капитаном Замойченко. И он знал, что без помощи украинских друзей здесь ему не обойтись.

Пока не пойман пан Шпехта, Соломия Кубиевич, как и Ядвига Корниловская, не будут себя чувствовать в безопасности.

13

По средам у Тамары Калтаковой были операционные дни. И надо же было такому случиться: именно в среду, примерно за час до работы, визит ей нанес майор Никитенко, бывший сослуживец ее мужа по инженерному училищу. После расспросов о здоровье дочери вдруг заговорил на сугубо служебную тему.

— На участке ответственности нашего батальона, — сказал он, — границу перебежал чеченец, выпускник Коломенского сельхозтехникума. У него, оказывается, девушка оттуда. Соскучился по ней так, что и о войне забыл. Он хочет жениться на русской, а старики, прежде всего мулла, заставляют его воевать с русскими. Этот чеченец сообщил, что весной, в первых числах марта прошлого года, у них в отряде появились две молодые женщины, по говору — из Западной Украины. Его, как умеющего хорошо говорить по-русски, прикрепили к ним. У них он работал в качестве вьючного животного — носил их рюкзаки и снайперские винтовки. Эти украинки отстреливали русских офицеров. Сколько на этих наемницах смертей, перебежчик не знает, но по карте он показал точки, откуда они вели