Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв

– Но он отпустил Соболева. Солдат, который ослушался приказа…

– Понял.

– Третий объект – Соболев. Готовься.

Главный секьюрмен Купола поклонился и неслышно исчез за кустами роз. Флейтой пропел сигнал рации, вмонтированной в кресло.

– Прибыл гость из Великобритании, – доложил руководитель информбюро. – Через час будет у Летчика.

– Прекрасно, – буркнул Ельшин. – Как ведет себя Кавалерист?

– Нервничает. Задействовал особый режим охраны, теперь его сопровождают десять человек. С чего бы это?

Кавалеристом с легкой руки Ельшина все называли министра обороны.

– О каждой встрече докладывать немедленно. Боров ему свиданий не назначал?

– Вроде бы нет, сидит на даче со своей телкой и жрет пиво. Пардон.

Ельшин ухмыльнулся, дал отбой. Боровом или Кабаном называли премьер-министра. Посидев еще четверть часа, генерал вздохнул и поднялся, ощутив внутри дрожь. Предстояла встреча с Конкере, каждый раз уносящая частицу жизни, отнимающая много энергии и сил. Но Генрих Герхардович понимал, что без его помощи он не стал бы тем, кем стал, и вряд ли удержится у власти в будущем.

Поместье, принадлежавшее Ельшину и называемое «дачей», не находилось на балансе ФСК, но строили его военные специалисты по проекту, разработанному еще предшественником генерала, для которого она и предназначалась. На территории поместья располагалось шесть строений, в частности трехэтажный коттедж площадью в девятьсот восемьдесят квадратных метров. Коттедж состоял из двадцати шести помещений, в том числе шести спален, двух разнокалиберных кабинетов, библиотеки, бара, музыкального зала, бильярдной, обширной гостиной и холла для танцев, а также подвала, охраняемого с особой тщательностью, потому что там находились склад, тир, оружейные комнаты, боксы со спецснаряжением, три камеры для содержания в неволе до двух десятков человек и помещение «01» – камера допроса и пыток. Кроме того, был лифт в шахту с выходом на подземную станцию специального метро. И было еще одно помещение, о котором не имели понятия ни особо приближенные к боссу Купола, ни проектировщики, ни строители. Вернее, те строители, которые знали о нем, давно канули в небытие. Именно туда и направлялся Генрих Герхардович.

В спальне он переоделся в тренировочный костюм, открыл дверцу бара и сдвинул декоративную бутылку с шампанским. Квадрат пола, на котором стоял генерал, превратился в своеобразный лифт и бесшумно заскользил вниз, на глубину в десять метров.

Комната, в которой автоматически вспыхнул свет, представляла собой современный вычислительный комплекс на базе IВМ – совместимого компьютера «Шайенн» с памятью, не уступающей памяти мощных машин космических Центров управления. Здесь хранились секретные документы, способные перевернуть представление политиков и общественных деятелей о взаимоотношениях спецслужб бывшего СССР, а также России и вызвать целую сотню революций. К тому же этот комплекс позволял его хозяину входить в любые коммуникативные сети и выуживать информацию, считавшуюся сверхнедоступной теми, кто ею обладал. Но главным достоинством «Шайенна» был выход на канал связи с Конкере, ибо это означало, что он отмечен «печатью зла».

Началась эта связь четыре года назад, когда Ельшин, тогда еще никому не известный офицер по особым поручениям при начальнике Управления «К» Федеральной службы контрразведки, получил доступ к компьютеру. «Шайенну» только что увеличили память, добавив два винчестера по десять гигабайт, и при включении Генрих Герхардович вдруг почувствовал на себе страшный взгляд компьютера и превратился в гигантское существо размерами с планету. Естественно, это его напугало, но не настолько, чтобы сойти с ума и доложить о странном явлении по начальству.

Очередной контакт с Конкере, «монархом тьмы», прошел легче, а потом Ельшин и вовсе перестал бояться «просачиваний» монстра из других реальностей в земную. После чего и начался его стремительный взлет по служебной лестнице.

Тихий шелест постоянно включенного комплекса подействовал на Генриха Герхардовича возбуждающе. Он сел в кресло перед терминалом, набрал код и стал ждать.

Через минуту на пульте перемигнулись огни, вентиляторы охлаждения на миг заработали в темпе авиационных турбин, и Ельшин почувствовал взгляд.

Это не был взгляд человека или животного: так могла бы смотреть пещера из глубины гор – как бы со всех сторон сразу, или бездна у ног, или небо над головой; так мог смотреть таинственный и жуткий иероглиф с листа пергамента или мрак преисподней. Так смотрел Некто, справедливо названный «монархом тьмы», которого вряд ли кто-нибудь когда-нибудь видел.

– Спрашивай, – прошелестело где-то глубоко в черепной коробке.

На мгновение Генрих Герхардович ощутил страх: тот, напротив, воплощенный в электрические токи – кровь компьютера, сам превратившийся в компьютер и в то же время во что-то большее, чем система «человек – машина», знал обо всем, о чем думал и мечтал человек за пультом.

На экране дисплея вспыхнуло слово «спрашивай». Потом звонко простучал принтер, и то же слово появилось на листе бумаги. Ельшин вздрогнул и согнулся в поклоне:

– Приветствую тебя, Конкере.

Конструкции пульта, дисплея, электронных шкафов, принтеров вдруг поплыли, стали полупрозрачными, словно дымка, превратились в некое подобие свернутого в кокон получеловека-полудракона. Длилось это ощущение всего две-три секунды, но оно не показалось Ельшину галлюцинацией: внедрение Конкере в аппаратуру изменяло ее свойства, и ограниченный пятью чувствами человеческий мозг реагировал на эти изменения стандартным набором образов.

– Ты слишком часто вызываешь меня, – снова забился в черепной коробке вибрирующий бесплотный голос. – Ты требуешь слишком много внимания.

– Мне кажется, над моей головой сгущаются тучи…

– Ты прав, против тебя ополчились могущественные силы.

– Но мы изгнали из Москвы все гастролирующие нацгруппировки и контролируем все пути проникновения…

– Где гарантия, что они успокоятся? Чересчур лакомый кусок Москва, чтобы от нее отказались сильные кланы. Не исключено, что грядет война передела, она приведет к изменениям в Куполе. Его и сейчас раздирают противоречия. Вы друг с другом едва уживаетесь. Существуют, кроме того, конкурирующие организации, способные достичь стабильности большей, чем вы.

– «Чистилище»? Это не страшно, с руководителями подобных структур всегда можно договориться.

– Сомневаюсь. «Стопкрим» вам не одолеть, пока там планирует операции и контролирует их исполнение один, ну, скажем, человек по кличке Граф. У меня нет времени на его поиски, он умело скрывается,