Далекий берег - Маргарет Пембертон

Кристина продолжала смотреть на пляшущие строки фамилий. Бедняжка Изабель. Бедняга Мильтон. Он был так уверен, что после смерти все его состояние перейдет молодой жене и что он оставит с носом свою прежнюю жену и никчемного братца… А герцог… Он улыбался ей в момент расставания, счастливый от сознания того, что она спасена. Он готов был встретить смерть с таким же беззаботным спокойствием, которое демонстрировал в жизни… А взять ее самое. Она лишилась всех, кто когда-то любил ее. Мерри. Джоша. Герцога. Даже Тео перестал быть частью ее жизни. Ее мир слишком связан с миром Девлина, и она не хочет такого будущего, которое в любой момент может напомнить ей о прошлом. Она укрылась бы от этого прошлого, защитившись любовью и богатством герцога. Сейчас же у нее не осталось ровным счетом ничего. Она снова станет Кристиной Хаворт, у которой нет ни денег, ни пристанища.

– Кофе, миссис Барнард? – почтительно спросил ее коридорный.

Кристина взяла предложенную чашку и сделала глоток горячей жидкости. С того момента как «Титаник» отплыл из Саутгемптона, она почти все время проводила в каюте Изабель. Она выходила на палубу лишь изредка, притом всегда одна, не имела никаких контактов с другими пассажирами. Никто не мог знать, что она – не Изабель, ибо никто Изабель не видел. У Изабель не было других родственников, кроме престарелых тети и дяди, которым к тому же было глубоко на нее наплевать. Они никогда не покидали пределов, своего замка и тем более не покинут его теперь. Что сказал бы ей на это Мильтон? Да он бы стал потирать руки и радоваться тому, что перехитрил стервятников, которые нацелились на его богатство!

«Берите, голубушка. Ради Бога, берите все это и правьте бал». Голос в ее ушах прозвучал так живо, что Кристина невольно обернулась: уж не стоит ли у нее за спиной улыбающийся Мильтон?

Коридорный взял из ее рук пустую чашку.

– Не хотите ли вы теперь поесть, миссис Барнард?

– Да, – сказала Кристина, мысленно прощаясь и с Кристиной Хаворт, и с миссис де Вилье. – Пожалуй, хочу.

Девлин был в Нью-Йорке, когда разнеслась весть о гибели «Титаника». Аншлаги в газетах были самые разные. Так, «Геральд» писала:

«ТИТАНИК» СТАЛКИВАЕТСЯ С АЙСБЕРГОМ И ЗОВЕТ НА ПОМОЩЬ. СУДА ИДУТ К «ТИТАНИКУ»

Газета «Тайме» писала более откровенно.

В первых выпусках сообщалось, что «Титаник» тонет, в последних – что он потонул.

Девлин интересовался сообщениями о «Титанике» не меньше, чем многие встревоженные друзья и родственники пассажиров, осаждавших конторы компании «Уайт стар», но его интерес был чисто профессиональным. У него не укладывалось в голове, что судно с такой репутацией может затонуть. А если это случилось в самом деле, то количество пассажиров «Ниневии» могло катастрофически сократиться. Подобная трагедия способна вывести из равновесия даже самых завзятых любителей морских путешествий.

– Нет причин для беспокойства, – сказал ему Дуан по телефону. – Передо мной экземпляр «Ивнинг сан». «Титаник» действительно столкнулся с айсбергом, но тут пишут, что все пассажиры спасены. Судно буксируют в Галифакс.

Девлину хотелось надеяться, что Дуан прав. Ему предстояло пробыть на берегу три дня и очень не хотелось, чтобы список его пассажиров уменьшился вдвое или втрое.

Он зашел в свой любимый бар, где к нему тотчас же подсела рыжеволосая красотка. Кейт больше не отравляла ему жизнь. Она оставила его, уехав со Станиславом, и Девлин наконец с облегчением вздохнул. Шрам, рассекший бровь и щеку, не портил его лица. Он даже сделал Девлина еще более привлекательным. Хирург, который зашивал рану, сказал, что если бы удар пришелся на полдюйма ниже, Девлин лишился бы глаза. Девлин лишь пожал плечами. Он знал, кто оставил ему на всю жизнь эту отметину.

К ним присоединился капитан «Дереты», который, положив шляпу на стойку, заказал двойное виски.

– Похоже, дела для «Уайт стар» оборачиваются хуже некуда, – сказал он Девлину. – Последние репортажи совсем мрачные. Составили список спасенных, и толпа сейчас штурмует контору компании, требует сведений.

– Уже определенно известно, что «Титаник» утонул?

– Пароход «Карпатия» подобрал спасательные шлюпки и повернул в Нью-Йорк с потерпевшими. В списке спасенных всего 675 человек.

– Боже милостивый! – Рука Девлина дрогнула, и он поставил стакан на стойку. – А сколько на нем было всего?

– Свыше двух тысяч.

Похоже, это произвело впечатление даже на рыжеволосую красотку.

– Старина Рид был в конторе, когда пришла эта весть.

– А Рид здесь при чем? Или его жена была на борту «Титаника»?

– Нет. Одна молодая вдова, которую он опекает. Лицо Девлина побледнело.

– Миссис де Вилье?

Капитан «Дереты» пожал плечами:

– Я не знаю ее имени. Оно появится в списке погибших. Давай допьем.

Девлин внезапно покинул бар. Рыжеволосая красотка с раздражением смотрела ему вслед. Капитан «Дереты» пожал плечами.

– Другого хочешь? – спросил он.

Рыжеволосая подавила разочарование. Конечно, этот выглядел не столь сногсшибательно, как капитан О'Коннор, но у него тоже были четыре магических галуна на рукаве.

– Закажи мне виски с содовой, – кокетливо сказала она.

По тротуару толкались обезумевшие люди, ожидая свежих новостей, продолжая надеяться, что сообщения по радио с «Карпатии» были ошибочными, что найдены новые спасательные шлюпки и что их мужья, жены и дети не погибли.

Девлин пробился сквозь толпу. Список спасенных был безжалостно коротким. Миссис де Вилье среди них не оказалось. Он увидел озирающегося по сторонам Калеба Рида и направился к нему.

– Она была на борту? – без предисловий спросил Девлин.

Старый капитан поднял голову, и Девлин почувствовал, что у него холодеет в жилах кровь. Ответа не требовалось – он был в глазах Рида.

Из груди Девлина вырвался крик, который дошел даже до погруженного в свое горе Калеба. Другие не обратили на это внимания – каждый переживал собственную трагедию.

Девлин пробивался сквозь толпу, не отдавая себе отчета в том, куда идет. Да это и не имело значения. Она умерла! Он сотни раз желал ей смерти. Хотел задушить за неверность. Хотел убить ее за то, что она покушалась на его жизнь! Он убеждал себя, что ненавидит и презирает ее. Слезы катились по его щекам, и прохожие с любопытством поглядывали на него, когда он шел к набережной, а затем остановился, глядя на бухту и дальше – в открытое море.

Он не мог ее ненавидеть. Что бы она ни сделала ему, он был будто прикован к ней какой-то цепью – Девлин и сам не понимал, какой именно. Даже смерть не в состоянии разорвать эту связь. Ее образ будет преследовать его и впредь, как преследовал раньше. Эти черные глаза, в которых сверкает то гнев, то любовь. Неуловимый легкий запах ее волос. Неосознаваемая ею самой чувственность каждого ее движения. Чайки кричали над головой у Девлина, дующий с моря ветер выбивал из глаз соленые слезы, которые сбегали по щекам. Он поднял руку и провел пальцем по длинному шраму на своем лице. Это то, что осталось от нее. Никакого следа любви, только насилие. Однако эта мысль нисколько не уменьшила его страданий. Он страдал от любви к ней, которая прямо-таки сводила его с ума. Он не знал, как сможет перенести эту потерю. Он стоял, сжимая кулаки, опустив вниз сильные плечи и глядя невидящим взором в темнеющую даль залива…