Рыцари света, рыцари тьмы - Джек Уайт

Приблизившись к ней, Одо также подумал, что сегодня он безупречно выдержал свою роль, столь искусно напустив на себя вид человека, едва решившегося отвлечься от своих забот, что немедленно вызвал к себе интерес принцессы и вместе с тем серьезно задел ее самолюбие. Нужно было чем-либо привлечь ее внимание, и потом оставалось только выжидать, поскольку, невзирая на раздражение, Алиса вынуждена была пойти на поводу у собственного любопытства. Ее явно заинтриговало то, что епископ не скрывает своей задумчивости настолько, что даже не боится навлечь на себя ее немилость. Одо знал, что теперь принцесса ни перед чем не остановится, пока не удовлетворит жажду все разузнать и не выжмет у него припасенные им сведения до последней капли — пусть и совершенно ей бесполезные.

Он встал прямо перед принцессой, нависая над ней, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы поймать его взгляд. Епископу открылась белоснежная безупречность ее длинной шеи, а под ней — гладкий склон, плавно переходящий в выпуклости грудей. Одо почувствовал в чреслах знакомое волнение, вызванное ее близостью. Алиса улыбнулась и томно приподняла руку, поводя пальцами, пока епископ не взял их в свою ладонь. Тогда она стиснула его руку в своей и потянула к себе, понуждая опуститься рядом на диван.

— Ну же, посиди со мной.

Он послушался, и принцесса еще крепче вцепилась в него, привлекая к себе. Она выгнулась, прижавшись к диванной спинке и освободив ему достаточно места в нише своего тела. Присевший на край епископ почувствовал, как Алиса придвинулась к его пояснице, а ее ладонь тем временем легла ему на живот повыше лобка. Она прижималась все теснее, и Одо наконец размягчился и откинулся к ней, положив правую руку ей на бедро. Оттуда его ладонь стремительно спустилась к ее талии, а левым локтем Одо оперся на согнутую ногу принцессы, забравшись пальцами под прозрачное платье и просунув их ей под колено, в нежное тепло.

— Ну вот! Тебе удобно?

Епископ осклабился и кивнул, задержавшись ладонью в ложбинке Алисиного бока и слегка поглаживая ее тело. Она улыбнулась, издав томный стон, и Одо сжал ее сильнее, сдавливая податливую плоть: одной рукой — талию, а пальцами другой ухватив под коленом.

— М-м… скотина… — прошептала принцесса и улыбнулась ему.

Она высоко задрала ногу и уперлась пяткой в диванную спинку, позволив его беспокойным пальцам скользнуть по бедру к сочленению ее тела, тогда как ее собственная ручка с привычной легкостью шарила в епископской мантии.

Одо лишь на минутку позволил себе роскошь наслаждения, а потом резко высвободил руку и ухватил Алису за запястье. Он отлично знал, сколь скоро эти ловкие пальчики выдоят из него семя, а по его извержении епископу может не хватить времени, чтоб восстановить запас сил.

— Постойте, моя милая, будьте же терпеливы.

Стоило ему схватить принцессу за руку, как она немедленно прекратила свои происки и теперь рассматривала епископа со странным выражением, приподняв одну бровь, словно недоумевая, что с ним такое стряслось. Тем не менее ее рука обмякла, хотя и продолжала вяло, но все же приятно ласкать епископа. Сам он также ослабил свою хватку, спокойно и неспешно обращаясь к принцессе.

— Нам предстоит долгий разговор, если, конечно, вы намереваетесь выслушать то, о чем я так упорно размышляю — а я до сих пор взвешиваю все «за» и «против» того, что мне довелось разузнать. Я не сомневаюсь, что вы вслед за мной предпочтете оживленное повествование… чтоб мое внимание и сознание не ослабевало — вы ведь понимаете, о чем я… а иначе я скоро устану, начну путаться, если быстро себя растрачу. Не станете возражать?

Алиса некоторое время пытливо его рассматривала, потом улыбнулась и кивнула. Епископ теперь едва ощущал ее пальцы на своем теле. Их кончики касались его с прелестной неуловимостью, неожиданно перевоплотившись в крылья бабочки, тончайшую паутинку.

— Не стану, — ответила она. — Пусть уж лучше рассказчик бодрствует и видит все, что происходит вокруг, чем прикорнет где-нибудь в уголке оттого, что всех утомило его… повествование.

Она снова улыбнулась и отвернула полы его мантии, отведя их ему за спину.

— Итак, о чем будет рассказ? Я вся внимание.

— Я тоже, принцесса.

За этим последовало долгое молчание, прерываемое глубокими вздохами и медленными, томными выдохами. Наконец принцесса выбралась из-за спины Одо и встала перед ним, расставив ноги и крепко ухватив его за плечи. Алиса налегла на епископа всем телом, и он оказался в плену меж ее колен.

— Ну вот, — прошептала она, — если вы сейчас спокойно поразмыслите, то наверняка вспомните, что собирались мне рассказать. Не дайте же мне заскучать, мессир епископ… пока я слушаю, я обещаю, что ваше блаженство не прервется. Поведайте мне, что вас сегодня так заботит.

Одо прикрыл глаза, силясь собраться с мыслями, а потом начал говорить, то и дело замолкая и едва уловимо шевелясь, но каждый раз Алиса двигалась согласно с ним. Она слегка давила ему на плечи и не сводила глаз с лица Одо, подмечая малейшие оттенки его физического наслаждения и следя за тем, чтобы он не возбудился сверх нужной меры.

— Все из-за этих проклятых монахов, — начал Одо. — Этих выскочек, которых пригрел Вармунд.

— Что же с ними такое? — скучным голосом спросила Алиса с нарочитым равнодушием. — Ты ведь о патриаршем дозоре? Почему же они проклятые? Насколько я понимаю, они не раз оказывались весьма кстати, а потребности у них самые скромные. Чем же они тебе докучают?

— На первый взгляд, ничем, но, если копнуть глубже, они уже порядком мне надоели, потому что отнимают у меня слишком много драгоценного времени, для них совершенно не предназначенного.

— Как так?

Алиса неуловимо сместилась вбок и назад — настолько, чтобы сосредоточить внимание епископа на нужном ей месте.

Он закряхтел и прикрыл глаза, но вскоре вернулся к начатой теме:

— Их скромность давно в прошлом… самоотречение теперь не в их правилах. Это когда-то их называли патриаршим дозором, а нынче они — бедные ратники воинства Иисуса Христа.

Епископ даже не пытался скрыть своей неприязни к монахам-рыцарям и к их новому прозвищу, но ни на минуту не забывал, что ни в коем случае нельзя никого из них называть поименно, и в особенности самого молодого — Сен-Клера. В противном случае принцесса могла догадаться, что от него не укрылось ее пристрастие к этому юноше, и тогда последствия ее действий были бы непредсказуемы. Одо вовсе не хотелось становиться ее личным врагом.

Алиса громко расхохоталась:

— Как-как? До чего же нелепое и смешное название! Бедные ратники воинства Иисуса Христа… Эти бедняги действительно спятили. Но тебе-то что до них?