История одного гоблина. Два в одном (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

– Надо разобраться, как у нас с потерями, – вспомнил о своем отряде Муфад'ал. – Что с врагом?

Постепенно все позорно бежавшее воинство за исключением утонувших снова начало осторожно стягиваться к долине, где три народа сообща одолели сначала драконов, а затем сражались с порождениями тьмы. Следов посланца Умбры нигде не было видно, и выжившие по праву начали считать себя победителями. Про Минору никто и не вспомнил.

– Теперь точно мир, – подмигнул алхаким Тиргилону.

Тивада приветствовал его кивком головы, ничуть не удивившись изменениям, случившимся с жахани. Он пошарил в своей сумке и выудил из нее скрипку со смычком. Торжественно, словно совершая какое-то таинство или ритуал, темнокожий увалень взял инструмент и тронул смычком струны. Полилась жалостливая мелодия.

Скрипка рыдала в руках командира тивада, словно оплакивая павших. Муфад’ал стоял и заворожено слушал, не обращая внимание на собирающихся вокруг них солдат. Впервые звуки музыки не вызвали в нем панического ужаса. Оказывается, хорошая игра вполне вписывается в гармонию вселенной. И почему от нее по щекам течет соленая влага?

– Это все так странно, – сказал высокий коренастый мужчина с необычайно рельефной мускулатурой, пробираясь с противоположной стороны сквозь образовавшуюся толпу.

Он слегка прихрамывал на обе ноги, а его левая рука безвольно свисала вдоль тела. С некоторым трудом и только по голосу Муфад'ал опознал в очень скудно одетом незнакомце Квимиаля. Тот вдыхал свежий воздух полной грудью впервые за долгое время и наслаждался моментом.

– Мы все-таки объединились, – радостно подвел итог Тиргилон, опуская инструмент. – Предстоит долгий путь, и я с радостью предлагаю вам пройти его вместе.

– По рукам! – немедленно согласился Муфад'ал.

Квимиаль тоже принял условия, хоть и не так охотно, с настороженностью глядя на бывшего жахани. Тхан все никак не мог поверить в его искренность.

Многое предстояло сделать. В первую очередь устроить похороны и уговорить прыгнуть в воду всех, кто еще этого не сделал, чтобы принять их в дружную семью тивада. Несмотря на предстоящие трудности новый мир уже обрел прочный фундамент в виде соглашения трех командиров.

Адинук закончил наблюдение и отвернулся. Больше смотреть было не на что.

***

Аггрх очнулся среди павших. Вокруг валялись истерзанные тела тивада и пуутов. С десяток туш драконов неподвижными разноцветными чешуйчатыми холмиками возвышались неподалеку и уже, кажется, начали пованивать даже в прохладном горном воздухе. Лучи местного светила пригревали слишком сильно.

Несмотря на слабость и дрожащие руки и ноги, орк поднялся, опираясь на посох. Его тут же вырвало. Радостный оглушающий крик «Он предал!» все еще звучал в ушах, как будто зеленокожий услышал его только что.

– Не уберег дурака, – горько подумал он, – и сам подставился.

Посох задрожал в лапах, как будто требуя внимания.

– Тебе чего надо? – устало спросил Аггрх. – Бой закончен, потери сосчитаны.

Гобмобом не унимался и потянул его к очищенному от тел кругу. Орк нехотя подошел, и посох сам направил его руки для удара собой о камни. Высеченные из тверди искры переросли в яркую вспышку, и перед глазами воина возникли нечеткие очертания его погибших друзей. Они шагнули к нему, и на секунду за их спинами Аггрх рассмотрел машущего ему рукой сына.

– Рэкс, я иду к тебе, мальчик мой! – прошептал орк и упал на колени.

Смерть явилась за ним вовремя, хоть он и представлял ее иначе. Зеленокожий зажмурился, ожидая развязки.

– Хорош валяться, старый пройдоха! Эта поза недостойна воина и ревнителя веры! – раздался над ухом голос Каввеля.

Сильные руки оторвали его от земли и легонько встряхнули, а затем аккуратно поставили на ноги.

– Посох отдай! – требовательный голос Гарба окончательно привел орка в чувство.

Он разлепил глаза и узрел обоих компаньонов рядом с собой.

– Живые мы, живые! – радостно сообщил ему минотавр.

Руки разжались сами собой, и сознание покинуло орка повторно.

***

Михель успел добрую сотню раз пожалеть о своем решении. Может, все-таки стоило согласиться? Орденское воспитание упрямо давало отрицательный ответ на этот вопрос, зато чувства к суккубе кричали об обратном. Сделанного не воротишь, и монах хорошо отдавал себе в этом отчет.

Адинук легкой походкой подошел к нему и положил руку на плечо. Человек слегка повернул голову и искоса посмотрел на эльфа.

– Бери ее и пошли отсюда, – сказал бард. – Мне кажется, надо отнести ее вниз.

Траурно-черное кожаное одеяние резко контрастировало с мертвенно-бледным лицом красавицы в обрамлении спутанных рыжих волос.

Михель послушно подхватил тело любимой и побрел вслед за удаляющимся остроухим. Он нес Хиенну на руках и думал, как быть дальше.

Тропинка вывела их обратно к реке, которую Михель и Хиенна пересекали раньше на единорогах. Лошадки в тот раз просто перепрыгнули через ее опасные воды.

– Бросай! – приказал Адинук.

– Она еще жива! – возмущенно очнулся от вереницы грустных мыслей монах, чего и добивался бард.

– Тогда аккуратно опускай.

С этим предложением Михель спорить не стал. А вдруг сработает? Монах выбрал место, где берег казался не слишком крутым. Он осторожно спустился к стремнине и вошел по колено в воду. Ноги тут же онемели от холода, но человек не обратил на это никакого внимания.

Он нежно поцеловал суккубу в пылающий лоб между рожек и нагнулся, бережно окуная тело в ледяной поток.

Ревущая мощь бурлящих вод и температура в этом месте не предполагали безопасного купания. Человек поскользнулся на скользких камнях, пытаясь удержать голову суккубы над водой. Его сразу же сбило с ног и потащило вниз по течению, как и его возлюбленную. Адинук выругался: он не это планировал.

– Я же сказал аккуратно! – негодующе зашипел эльф и бросился вдогонку.

В воде суккуба сразу претерпела те же изменения, через которые прошли остальные пууты. Поток понес ее навстречу вынырнувшему монаху. Михель, отфыркиваясь, кое-как зацепился застывшими пальцами за какой-то скользкий черный камень, и, борясь со стремительным потоком, отчаянно завертел головой, пытаясь отыскать взглядом любимую.

Когда ему это удалось, парень рванулся к не подающей признаков жизни демонессе. Попытка едва не стоила ему жизни. Тело принцессы пронеслось в считанных футах от рук, а его самого с размаху швырнуло о каменистый порог. В глазах потемнело, и только усилием воли монах сумел не потерять сознание и не уйти под воду окончательно.

Бард какое-то время мчался вдоль берега, пытаясь помочь, и время от времени видел мелькающие в воде рыжие волосы. Хиенна была по-прежнему прекрасна, но так и не пришла в себя даже после трансформации. Наконец рыжее пятно окончательно ушло пропало из виду и больше не показывалось на поверхности. Дальше река срывалась с большой высоты водопадом, и найти принцессу живой эльф уже не надеялся.

– Эх, как глупо вышло, – с некоторым сожалением подумал Адинук. – Ну, хоть ушла перерожденной, как вылупившийся птенец.

Эльф вряд ли бы признался даже себе, что в чудесное спасение суккубы он особо и не верил. Просто нужно было как-то вывести монаха из ступора. Бард вернулся к Михелю, который сумел выбраться на берег самостоятельно. Мокрый и замерзший человек выглядел жалко. Вода ручьями стекала с его истерзанного балахона, сейчас больше похожего на мокрую половую тряпку, у которой за плечами не один десяток вымытых до блеска подсобных помещений. Однако мужчину колотило не столько от холода, сколько от щемящего чувства утраты.

– Я д-д-даже не п-п-похоронил ее, – у человека не попадал зуб на зуб.

– Пошли искать Аггрха! – предложил эльф. – Похоже, нас осталось только трое, если не считать того безрогого перерожденца из Эльжахима.

Михель безропотно поднялся и побрел обратно к месту сражения. Бард потянулся за ним, не спуская на всякий случай с монаха глаз.

Бывшее поле боя встретило обоих компаньонов кострами. Сухих горючих камней и драконьего жира вокруг нашлось достаточно, чтобы просушить, обогреть и накормить всех нуждающихся. Вчерашние недруги сегодня сидели бок о бок возле огромных бурлящих бронзовых котлов, варили какие-то овощные похлебки, охотно делились одеждой и припасами с голодными и раздетыми.