Дары ненависти - Людмила Астахова

И все же Рэналд Конри не шел у Джоны из головы. Он бы не стал затевать похищение из-за мелочи. Может, узнал про поставки оружия на Шанту? Тогда леди Алэйю графиню Янамари достаточно было убить. Еще сомнительнее показалась Джоне мысль о возможном желании Вилдайра Эмриса посадить на трон Тэлейта, то бишь Шанты, синтафскую графиню-шуриа. Остров, конечно, кусок лакомый, но пока его никому не проглотить — ни имперцам, ни Священному Князю, ни конфедератам.

Леди Янамари не зря терзалась раздумьями о причинах своего похищения. Во-первых, это помогало отвлечься, во-вторых, всегда лучше знать, чем не знать. А в-третьих, надо же чем-то заняться, ведь до рассвета, до Порога еще далеко. Когда разум накроет темной волной забытья, когда ночь станет решать — жить дальше шуриа или нет, Джона по-любому заснет крепко-крепко. В колючем свитере, вонючих портянках, мокрая и грязная, она будет спать и видеть сны.

«Думай о Конри, — сказала себя женщина. — Думай о деле. Умение мыслить еще никому вреда не принесло».

С Рэналдом эрн-Конри лично знаком был Аластар еще со времен Великого Раздора. Они даже служили на одном корабле. Теперь-то Джона жалела о том, что не выспросила у любовника как можно больше подробностей о личности и характере всемогущего шефа ролфийской разведки.

И тут же представила себе лицо Аластара, когда она начнет задавать вопросы про Конри. Нет уж! Пусть кто-нибудь другой попробует, и если останется цел, тогда… И вообще, тратить те драгоценные минуты, когда они могут просто лежать рядом и беззаботно болтать о пустяках, на какого-то поганого ролфи?!

Весь Синтаф и так в курсе грандиозного скандала, связанного с побегом жены Рэналда Конри. Сбегать от законного перед богами и людьми супруга, да еще к конфедератам — это верх ролфийского бесстыдства. Событие, конечно, не столь эпохальное, как Великий Раздор, но весьма запоминающееся. Сколько лет прошло, а до сих пор поминают леди Конри при каждом подходящем случае.

И если князь Эск посчитал, что ей незачем знать больше, то имел на то все резоны, решила леди Янамари. А вот он сам как раз наиболее вероятная мишень затеянной Конри авантюры. Положим, Лайд недостаточно умна, чтобы пойти в своих предположениях дальше обычной интрижки, но Конри-то отнюдь не дурак. Вдруг он обо всем догадался? Аластар держит Эскизар цепко и не скрывает своих видов на пролив, а еще он готовится к войне с таинственными северянами, а еще… Джона старалась лишний раз не думать на эту тему, запретила себе помнить о том, что Эск одержим Властью и Долгом. И за кем пойдут диллайн в случае чего? За ним, за своим князем крови. Это знают не только тивы и аннис из Эсмонд-Круга, об этом помнит Священный Князь и лорд Конри.

Сделать Джону заложницей на Ролэнси — хитрая задумка в расчете на легкость, с которой можно будет вертеть Эском. Только вот в чем загвоздка — Аластар не даст ролфи управлять своей волей. Ему хватает эсмондов, их поганой власти, их ненавистной узды.

У них Цель, а у него Долг, и кровь диллайн не даст уклониться ни на шаг в сторону. Именно на это и рассчитывал тив Херевард со товарищи, и так бы все и вышло, когда бы не Джойана Алэйа Янамари. Маленькая, отчаянно влюбленная и столь же смертоносно оскорбленная дрянь решила отомстить сразу всем — любовнику, эсмондам, диллайн и всему миру…

«Да-да?»

Любопытство не так губительно для призраков, как для некоторых домашних животных, но даже духу предка не стоит совать нос в чужие опасные тайны.

«Когда-нибудь тебя развоплотят. Пикнуть не успеешь».

Вредный дед-прадед питал слабость не только к тоненьким шурианским шейкам, но и к семейным тайнам. Поэтому назло ему Джона не стала вспоминать о своих «подвигах», а вернулась к историям гораздо более прозаичным и скучным, к третьему варианту — архивам Лердена Гарби. Конри, точно так же, как и тив Херевард, решил, что они у Джоны, через Лайд Эск добрались до хитрой шуриа, и вот ролфийский князь уже видит себя держащим диллайнских волшебников за горло. Теория получалась стройненькая, но это-то больше всего и смущало.

Джона так измучила себя предположениями, так исстрадалась от запахов и неподвижности, что, прежде чем заснуть, впервые в жизни подумала, как хорошо было бы помереть именно сейчас, лишь бы сволочную эрну повесили свои же за невыполнение приказа.

Холодный свет трех лун серебрил сонные воды Лаирдэйн и делал каждый камешек, каждую ветку и каждую тень по ее берегам четкими и черными, словно бы нарисованными угольным карандашом по дорогой темно-синей бумаге. Грэйн довелось как-то в детстве видеть такой рисунок, только тот матовый синий лист был расчерчен серебром. Темное небо, темная земля, облака, серебрящиеся, словно диллайнские перья — и лица оддэйновых дочерей, сошедшихся в неторопливом хороводе, чтоб полюбоваться на свое отражение в море…

Но здесь моря не было, да и полностью виден был лишь золотой лик Локки. Морайг наполовину укуталась в покрывало, от диска ее осталась от силы четверть, а узкий серп Глэнны так и вовсе почти зашел. Утро близилось, а Грэйн все еще месила сапогами какое-то не то поле, не то болото. Разве в Синтафе тоже бывают болота на склонах холмов? Ролфи устала, хоть и не слишком замерзла — ей, постоянно двигавшейся, даже и в тонкой нательной рубашке было почти жарко, да и бриджи уже высохли на ходу. А вот ноги… ноги не радовали. Без портянок Грэйн сбила их напрочь, до кровавых пузырей. Едва заметная тропка, по которой ролфи рысила неутомимым «походным шагом», была извилистой и скользкой, а селение, куда она должна бы вывести, все не показывалось.

Выбравшись из прибрежного «логова», Грэйн не стала особенно мудрить, просто припомнила карту, которую ее заставил выучить Конри там, в благословенном, таком невозможно далеком Ролэнси. Итак, здесь русло Лаирдэйн изгибается, подобно гигантскому луку, а тетивой ему служит судоходный канал, изрядно сокращающий речной путь. Недоступный короткий и удобный путь к спасительному морю. Эрна Кэдвен в досаде скрипнула зубами. Забудь о реке, Грэйн, забудь. Ищи другую дорогу.

Городок, чье имя дало название шлюзу, наверняка уже битком набит соглядатаями диллайн. Да и не в том Грэйн виде, чтоб фланировать по улицам синтафского города. Слишком грязная, слишком странно одетая — шутка ли, барышня в штанах! — слишком ролфи. Даже если бы на обнаженном плече Грэйн не горело нестираемое клеймо Локки, не обтягивай ее ляжки форменные бриджи и не болтайся на поясе скейн вкупе с парой пистолетов, все равно она была слишком ролфи для синтафской провинции, где чистокровных детей Морайг теперь и не отыщешь. Положим, в сумерках никто не станет особо вглядываться в характерные черты лица или искать волчью зелень в глазах, допустим, имперские обыватели и впрямь так беспечны, какими показались они Грэйн по прибытии, но все же, все же… Она рискнула бы, прикрывшись предварительно пальто, под вечер сунуться на окраину какого-нибудь городка — если б эрна Кэдвен была одна. Но там, у реки, лежит беспомощная шуриа, и, несмотря на все насмешки и угрозы, Грэйн просто не имеет права попасться в когти диллайн. Она обязана вернуться к пленнице предварительно добыв хоть что-то из того, что запланировала. Как бы ни повернулось дело, леди Янэмарэйн должна выжить — и уж эсмондам обещанная Священному Князю добыча не должна достаться точно!