Дочь палача и театр смерти - Оливер Пётч

– Как я уже сказала, тебе еще есть чему у меня поучиться.

Магдалена высвободилась и пошла в дом, навстречу веселому и довольному гомону.

– Хотя я и дочь простого палача, – добавила она с улыбкой и чувством полного удовлетворения.

Она снова была дома.

Заключение

Кто-то после прочтения романа может подумать, что жители Обераммергау сплошь упрямые и вспыльчивые, враждебные ко всему новому и чужому – в общем, как сказал бы заносчивый мюнхенец, «ворчливый горный народец». Это, конечно же, далеко от истины: на самом деле это милейшие люди – творческие и открытые, общительные и любознательные, хотя поначалу бывают немного… ну, скажем так, замкнутыми.

Поэтому любопытному и всезнающему писателю из Мюнхена со своими расспросами остается лишь запастись терпением. Потом, конечно же, все получится – на одной из горных троп или прямо на вершине Кофеля. Поначалу ваши звонки могут оставаться без ответа, достучаться до собеседника не представляется возможным… А все потому, что места здесь так божественно прекрасны, что местным жителям просто не хочется опускаться до мирской суеты. Но стоит лишь познакомиться с ними поближе, и становится ясно, что это… Но об этом вы уже знаете.

Я давно вынашивал идею написать об Аммертале в одном из своих романов. Как-никак это один из моих излюбленных регионов в Баварии. Еще ребенком я, как и множество других мюнхенских детей, поднимался на Лабер, под тревожные крики матери карабкался на скалистый Мандль в Эттале, со слезами таскался по трем вершинам Хёрндля, катался на лыжах в Грасвангталь, а после плескался в бассейне в Обераммергау (компенсация за те изматывающие прогулки, к которым детей в Баварии приучают с четырех лет…).

Тем не менее, как и для любого романа, потребовалось некое событие, которое подтолкнуло бы мою мысль в нужном направлении. На сей раз таким событием стал концерт моей группы Jamasunited в Обераммергау, куда я приехал за несколько часов до начала. Стоял ясный, погожий день, мне было скучно, и я гулял по тем же тропам, какими бродил еще ребенком. Внизу, посреди зеленых, цветущих лугов, виднелся знаменитый Театр Страстей Христовых, и над всем этим высились Альпы. И в этот момент я понял, что именно здесь будет происходить действие моего следующего романа о дочери палача! Ведь история этих мест словно создана для романа.

В 1633-м на предгорья Альп обрушилась чума. В одном лишь Обераммергау эпидемия унесла свыше восьмидесяти жизней. Жители поклялись каждые десять лет разыгрывать на сцене «Страсти Христовы», если Господь избавит их от напасти. Этой традиции они придерживаются и по сей день. Автором старейшего текста мистерии, кстати говоря, считается учитель Георг Кайзер. Имена других действующих лиц – Файстенмантелей, Айрлей, Гёблей и многих других – я также выписал из старинных хроник. Все прочие детали в отношении этих исторических персоналий я, конечно же, выдумал. И я уверен – Георг Кайзер, как и все прочие жители Обераммергау, был уважаемым человеком! И прекрасная долина не переходила под управление секретаря Иоганна Лехнера – правосудие вершилось в Эттале и Мурнау.

Сейчас на Страсти Христовы в Обераммергау съезжаются сотни тысяч гостей со всего мира – и пополняют местную казну на несколько миллионов (правда, лишь раз в десять лет…). В представлении принимает участие более 2000 местных жителей, 450 из которых дети. Мужчинам, согласно традиции, в течение года воспрещается подстригать волосы и бороды. Те, кто не выходит на сцену, поют в хоре, шьют костюмы и кулисы – лихорадка охватывает всю деревню.

Однако в первые десятилетия Страсти Христовы существовали в том виде, какими я представил их в своем романе. Небольшое представление, малоизвестное за пределами региона. Устраивалось оно на кладбище, и ради этого убирались надгробия.

Не только Страсти Христовы, но и множество других сюжетов романа имеют исторические корни. Загадочные венецианские рудокопы существовали на самом деле, я их не выдумывал. При этом речь шла не о карликах, а об итальянских старателях, которые разрабатывали рудники в Альпах, особенно в XIV–XV веках. Они разыскивали преимущественно квасцы и кобальт, материалы, необходимые в изготовлении дорогостоящего голубого стекла. Среди местных жителей их нередко принимали за кладоискателей. Непонятный язык, странные островерхие шапки и невысокий рост послужили основанием для множества легенд, согласно которым рудокопы оставили после себя записи и особые знаки, указывающие путь к зарытым сокровищам. Многие из нынешних сказок и легенд о гномах берут начало именно отсюда.

В Обераммергау тоже встречаются подобные знаки, и даже имеются штольни, которые восходят ко временам венецианцев. Я расскажу о них подробнее в своем путеводителе, сразу после заключения. Там же вы прочтете о Жертвенном холме – это древнее, овеянное тайнами святилище существует на самом деле.

Немало сведений для этого романа я почерпнул из знаменитой хроники священника Йозефа Алоиза Дайзенбергера, который жил в Обераммергау в XIX веке. Помимо всего прочего, Дайзенбергер пишет о попытках наладить в Аммергау горные разработки, впрочем, оставленные еще в XVII веке. Не исключались при этом надежды отыскать золото или серебро. Также в хронике упоминаются слабые землетрясения, два из которых произошли в XVIII веке. Мощное землетрясение произошло в 1670 году в расположенном неподалеку Халле, в Тироле, спустя всего пару месяцев после описанных в романе событий. За ним последовало еще несколько землетрясений, было разрушено большинство городских башен. В то время люди действительно могли принять такое за кару Господню. Поэтому нетрудно себе представить, какую это вызвало истерию. Нечто подобное я и показал в своем романе.

Вполне вероятно, что через Грасвангталь и Обераммергау в сторону Шонгау переправлялась контрабандная соль. Поскольку баварские герцоги, а позднее и курфюрсты обладали монополией на торговлю солью, они же устанавливали цены и налагали сумасшедшие пошлины. Поэтому контрабанда соли была самым распространенным заработком среди извозчиков. Возможно, так было и в долине Аммерталь. Во всяком случае, так называемые перехватчики действительно патрулировали дороги, а контрабандисты и по сей день пользуются тайными знаками.

Может показаться, что я изобразил Обераммергау слишком уж холодным и мрачным для майской погоды. Однако стоит учитывать, что в то время царил так называемый Малый ледниковый период. Средняя температура в Германии была на два градуса ниже, чем сейчас. Зимы были затяжные и холодные, летом часто выпадали осадки. Кроме того, многое, что видится нам идиллическим, для людей того времени оборачивалось тяжелым трудом. Природа зачастую воспринималась как противник. Так, неспешно текущий ныне Лайне по весне превращался в мощный, бурлящий поток, который вплоть до недавнего времени приводил к многочисленным наводнениям. И никому из здравомыслящих людей не пришла бы в голову мысль забраться в горы ради удовольствия. Или без острой необходимости в солнцепек отправиться на прогулку по долине.

Эх, меняются же времена…

Исторический роман немыслимо написать в условиях политического вакуума. Создание этой книги совпало сначала с массовыми демонстрациями по всей Германии, а потом и нарастающим конфликтом с беженцами на европейских границах и у наших собственных дверей. В «Фейсбуке» я получал немало ужасающих комментариев от читателей, которые в буквальном смысле попадались на удочку крысоловов. Иногда я пытался противостоять этому, и зачастую это так меня будоражило, что работа над книгой давалась с большим трудом.

Одно из сильнейших потрясений я пережил, когда в поисках информации для этого романа наткнулся в хронике Дайзенбергера на заметку XVII века. В то время аббат Этталя боролся с перенаселенностью в долине. Сносили дома беднейших жителей, ломались их печи. Тех, кто не уходил добровольно, заковывали в цепи и в повозках отвозили к Лойзаху, где их уже дожидались плоты. Происходило это под лозунгом «В долине слишком тесно». А ведь кто-то и теперь считает, что таким образом можно поступить с «толпами беженцев».

После Тридцатилетней войны, когда в долине не осталось людей и нужна была рабочая сила, этим изгнанникам разослали письма с просьбой вернуться. Ни один из них не откликнулся на призыв. И в деревне царило запустение.

Для меня важно было подчеркнуть, что растущая нетерпимость к приезжим, какой я изобразил ее в своем романе, может проявиться где угодно и когда угодно, не только в Аммергау. История повторяется. А мы, как видно, не желаем учиться на ошибках прошлого. Быть может, этот роман, наряду с развлекательной функцией, заставит нас переосмыслить те или иные вопросы…