Уайтбол - Ирина Белояр

— О чем ты?

— Уже забыла? О банановых туземцах. И прочих летучих тарелках.

— А-а… Знаю, не знаю — какая разница. Я ведь все равно туда никогда не попаду. Разве что банк ограбить?

— Тоже вариант.

Улисс прижал Надю к себе и наконец-то заснул по-настоящему.

Сон был теплый: они занимались любовью на пустынном тропическом пляже, на виду у равнодушных каменных изваяний, под отдаленный рокот варварских барабанов…

Проснулся в середине дня. Нади в комнате нет. На включенном дисплее ноутбука — записка:

«Я — в городе. Подруга заболела. Если не дождешься — счастливого пути».

Русские говорят: долгие проводы — лишние слезы.

Около часа скиталец валялся на кушетке, глушил кофе с коньяком. Надя не возвращалась.

Ну, и хрен с тобой. Пожалеешь еще, когда останешься ни с чем. Когда к трем вокзалам пойдешь, или улицы подметать…

— Между прочим, у меня для вас радостное известие, господа, — вдруг сообщил Провидец. — Здешней лакуны больше нет. Иссякла.

— Хорошо, — отозвался Улисс. — А Надя вспомнит, что я был сегодня у нее?

— Это вопрос не ко мне, а к Наде.

Скиталец снова включил ноутбук. Залез в сеть, вошел в банковскую систему, назвал позывные, отправил запрос. Через пять минут пришла сводка о состоянии последнего, резервного счета: тридцать тысяч world-credit.

Больше чем достаточно для человека, способного позаботиться о себе… Ладно. Будут тебе «черевички от самой царицы».

Открыл новый счет — международный, на имя Нади. Перевел туда то, что было на резервном. Потом полез на сайт турагенства, заказал авиабилет до Сантьяго, запросил службу оформления документов…

Когда все закончил, оставил на диске закрытый файл-сообщение о содеянном, а в почтовом ящике — короткое письмо: «Пароль к doc. travel — мое настоящее имя. Только попробуй не уехать. Найду и убью, чтоб не мучилась».

Закрыл послание. Через полчаса снова открыл, добавил: «Барабанщикам привет;-)».

Наконец, с третьего захода подписался: «Навсегда твой, скиталец».

…На опустевшей эстраде в большом зале «Лунной пристани», рядом с молчаливым синтезатором, возлежал проигрыватель. Он и делал музыку в безлюдном клубе — какую-то забойную латиносскую музыку с фоновым отзвуком варварских барабанов.

Лишь когда Улисс шагнул в заросший древесной молодью подлесок вблизи деревни Хлебное, тягучие готические аккорды ольхово-малиновых джунглей растворили в себе барабаны острова Пасхи.

Сквозь разбитое стекло

Пять лет назад скиталец нечаянно вывалился из уайтбола в реальность. Шагнул прочь с территории белого мяча, но не осознал этого. Ничего удивительного: «нормальный» мир ненормален в той же мере, что и сумасшедший мир уайтбола. Только первый относительно статичен, а второй подвижен. Вот и вся разница.

Теперь иной раз кажется — в этой статике больше безумия, чем в бесконечных вывертах фантазии белого мяча. Хотя… смотря что считать безумием.

…Когда-то, блуждая во владениях помешанного «хозяина», скиталец впервые принял на себя смерть перерожденного. Перед смертью привиделась стена огня. Наверно, это были врата в преисподнюю. Каким-то непостижимым образом Улисс промахнулся мимо них… А может, то была калитка из преисподней в подлунный мир. В общем-то, без разницы.

Когда блуждаешь по сумасшедшей земле уайтбола, любая тема для размышлений приоритетна, ибо все темы, в конечном счете, бессмысленны.

…В аду время течет не так, как везде, и всегда в разные стороны. Поэтому трудно сказать, через сколько лет Улисс опять увидел вертикальное пламя. На сей раз среди рыжих сполохов маячило чье-то угрюмое лицо.

Человек с той стороны завесы покачнулся и рухнул прямо в огненный портал. Повинуясь импульсу, скиталец проскочил сквозь портал и вытащил своего визави из кострища. А сам сгорел заживо.

Когда абсолютная пустота отступила, и Улисс возвратился на грешную землю, бесчувственный бородач с мутным взглядом валялся неподалеку. Человек без тени не стал откачивать пострадавшего, развернулся и ушел прочь, в мокрый от дождя лес. Долго бродил по чаще кругами, но ничего не менялось: не вырастали горы, не возникали пустыни, не холодало и не теплело вокруг, и заброшенные продуктовые склады почему-то не попадались по дороге — похоже, в этот раз «хозяин» решил устроить своей любимой игрушке пытку голодом… На третий день за скитальцем погнался какой-то псих с двустволкой, еле получилось уйти от преследования. Еще через несколько часов появилась деревня. В деревне работали магазины, и ходил транспорт. Безумие начало активно подминать под себя людей…

Раз есть люди — нужны деньги. Где взять?..

Правила игры изменились. Заброшенных складов, похоже, больше не будет. Может, теперь хозяин кошелек подкинет? Ни фига подобного. Несколько часов Улисс бродил по деревне и вокруг нее, разглядывая дорогу, придорожные канавы, обшаривая кусты… Жители шарахались от странного незнакомца, во дворах лаяли собаки…

Все без толку. Склады исчезли, а взамен, похоже, ничего не предполагалось.

Вдруг возник город. Сам собой. На месте сельских домиков выросли многоэтажки. Возможно, это был глюк отчаявшегося сознания: трудно сказать, что в стране белого мяча — морок, а что реальность. Во всяком случае, единожды появившись, город больше не исчезал.

Растерянный скиталец стоял во дворе какого-то панельного дома. Без денег. Без понятия — кто виноват, и, главное, что делать. Необъяснимая тревога нарастала, грызла нервы…

Позже Улисс все-таки поймет, что вернулся в нормальный мир. Но это неважно, поскольку на самом-то деле наш мир — родной, незыблемый — никогда не был нормальным.

…А тревога нарастала не просто так. На выходе из подворотни человек без тени напоролся на скинхедов.

В тот день он познакомился с Евой. Собственно, сам того не ведая, шагнул к ней во двор. Это его и спасло.

…Ни с того, ни с сего скины потеряли интерес к жертве. Развернулись и отправились прочь по улице.

Улисс попытался найти себя — и не нашел. Тело куда-то делось… С грехом пополам скиталец поднялся на колени, которых не существовало. Глазами, которых, надо думать, не существовало тоже, увидел в трех метрах от себя какую-то даму.

— Вставай, — сказала дама. — Пошли.

Только в подъезде человек без тени снова обрел плоть.

Потом он сидел у Евы на кухне. Молоденькая девушка — копия, в точности отлитая с матери — промывала ему кровоподтеки на лице. В голове все плыло. В теле, казалось, нет ни одного уцелевшего органа.