Ричард Длинные Руки — пфальцграф - Гай Орловский

— Приключения люблю, — ответил я грубо и поднялся на локоть. — Хожу вот и спасаю принцесс от драконов.

— Я не принцесса.

— В провинции сойдет и баронесса. Простите, это наш кузнец мучается?

— Да, — простонала она, — но… зачем… Зачем вы так… рисковали? Я сказал оскорбленно:

— А что, я мог как-то иначе? Думаю, всякий мужчина поступил бы так на моем месте!… Чтоб не сказали, что это я сам нанял этих братков, дабы от вас избавиться. Я, знаете ли, местами недобитый демократ, прислушиваюсь к мнению простого народа.

Она помолчала и, как я и ожидал, не спросила, как любая бы нормальная женщина на ее месте, дескать, в самом ли деле только потому спасал, знает: отвечу твердым «да».

Потому что даже не знаю, как это назвать правильнее: то ли стоим друг друга, то ли нашла коса на камень.

Кузнец поднял на меня взгляд, но выговорить ничего не мог: в разрубленной груди клокочет, оттуда с шипением выходит при каждом вздохе воздух. С такими ранами не доживет до утра.

Я опустил ладонь ему на грудь.

— Это брехня, — сказал я успокаивающе, — будто ты ранен… серьезно. Царапина, вот увидишь…

— Увы… мой лорд…

— Еще погуляем!

— Леди Беатрисса… как она?

— Благодаря тебе с нею все в порядке. Ты давай выздоравливай, у тебя прибавится работы!

Я отнял руку, не давая себе исцелить его полностью, пошел по раненым. Тяжелых подлечил до состояния легких, легких просто утешил. Больше всего пришлось повозиться с сэром Растером: он ворвался первым и принял на себя основной удар, так как только у него, Митчелла и Альбрехта были настоящие рыцарские доспехи.

Его извлекали из побитого и погнутого железа, срезая ремни и снимая покореженные куски панциря, что рваными краями глубоко врезались в тело. Я подоспел, когда вытирали тряпками кровь, что сочится из множества ран и порезов. Я ощупал его, переливая жизненную силу, а когда сэр Растер застонал и открыл глаза, я сказал бодро:

— В замок отвезут… утром. А сейчас давайте поужинаем, что там у этих сволочей отыщется! Что-то аппетит разыгрался.

Альбрехт посмотрел с удивлением и даже, как мне показалось, с осуждением, как можно спокойно есть среди еще теплых трупов и чавкающих под ногами луж крови, но молча снял с разбойничьей рогатины и подал жареную ляжку оленя.

Я вгрызся всеми ста зубами, пожирал с таким аппетитом, что и сам Альбрехт, заколебавшись, взял себе кусок мяса. Саксон принес бурдюк с вином, вскоре вокруг нас уже собрались и другие любители поесть и выпить.

Возле каменного столба толпился народ. С изумлением и страхом смотрели на тело виконта. Я не сразу понял, в чем дело, видел поверх голов, и, только когда расступились, у самого остановилось дыхание.

На земле распласталась верхняя половина тела виконта Франсуа де Сюрьенна. Как острая бритва перехватывает стебелек, так и от виконта осталась только верхняя половина тела. Внутренности вывалились и расползлись по земле. Мне почудилось, что огромная темная печень еще подрагивает в последних конвульсиях.

Митчелл оглянулся, почуяв мое приближение. Глаза сияли мрачным восторгом.

— Он уже начал исчезать, сэр Ричард! Но ваш меч рассек ему череп и… прервал заклинание.

— Заклинание он успел, — возразил Альбрехт педантично, — но умер раньше, чем оно сработало целиком. Потому половина там, половина здесь…

Саксон зябко повел плечами:

— Страшно подумать, что если бы на миг позже…

— Да, — сказал Альбрехт и побледнел. — Зализал бы раны и вернулся мстить… Да, а собачка ваша показала себя, показала! Я думал, она только гусей умеет гонять.

Пес, давно оставив орга с перегрызенным горлом, бегал вокруг лагеря, вынюхивал следы, а потом исчез ненадолго, вернулся уже с огромной рыбиной в пасти.

Митчелл расхохотался, взял рыбу, поблагодарил и передал кому-то из крестьян. Довольный Бобик исчез.

Сэр Растер сидит на траве; опираясь руками позади себя, сильно похудевший за эту ночь, заживление забрало силы. Глаза все еще обалделые, тяжелые раны исчезли, а шрамы жутко чешутся.

Он сказал мне навстречу хриплым голосом:

— Сэр Ричард, я считаю, коня отыграл! Я не понял, переспросил:

— Какого? Что за конь?

— Мой конь, — объяснил он сварливо. — Саврасый, только хвост желтый! На котором я ездию, но который принадлежит вам по праву победившего в поединке.

— Господи, — простонал я. — Я уже и забыл о такой мелочи…

Он выпрямился, глаза грозно засверкали, усы вздыбились, а ладонь начала шлепать по траве, будто ловила упрыгивающую лягушку.

— Где мой меч? Вы назвали моего коня мелочью? Значит, я езжу на мелочи и сам еще большая мелочь?… Сэр Ричард, я вас вызываю…

Я наклонился и торопливо тряхнул за плечи, пока не договорил формулу, после которой придется обнажать оружие.

— Перестаньте! Вы сделали для меня гораздо больше, чем отыграли вашего славного и замечательного во всех отношениях коня. Я не сомневаюсь, что он замечателен именно во всех отношениях, ну вы меня поняли, так что принимайте мои слова как комплимент, а не как обиду…

Он спросил с интересом, мгновенно успокаиваясь:

— А что я сделал для вас ценного?

— Ах, сэр Растер, — сказал я, мысленно отпрыгивая от новых обязательств, — да ваша бесконечная доброта, чуткость и отзывчивость — разве мало? А ваша деликатность, ваше бескорыстие и рыцарская доблесть вкупе с… вкупе… словом, вкупе, разве это не самое главное? Ах, сэр Растер, да вы зерцало! Да, зерцало.

Подошел Саксон, с изумлением и гневом смотрел на половину залитого кровью тела виконта.

— Велика же у него была ненависть к вам, сэр Ричард!… Он рожден, как говорят, простой шлюхой от демона, хотя и считался отпрыском благородных родителей. Это от демона дар… э-э… быстронргости. Успевал скрыться от любой опасности, даже стрела не могла догнать. Да-да, при беге обгонял любую стрелу!

Он качал головой, смотрел изумленно то на остатки виконта, то на меня. Я помалкивал, ход мыслей виконта для меня как на ладони. Он хотел убить Беатриссу, но ее защищал я, нужно всего лишь убить меня, и он уже нанес мне множество тяжелейших ран, но я держался на ногах, виконт слышал за спиной крики врага, но полагал, что еще один удар, и я упаду, открыв для его меча беззащитную женщину, которая так обманула… Ну, еще один удар… еще один! Этот проклятый Ричард каким-то образом держится, но залит кровью, остался один удар, после чего можно будет полоснуть эту сучку лезвием по горлу и… никто не догонит Франсуа Быстроногого! А потом он соберет новый отряд, и пусть вся Армландия содрогнется…

Он был на волосок от цели, когда копье сэра Митчелла пронзило его насквозь. Но и тогда еще мог спастись…

— Ладно, — сказал я хрипло, — возвращаемся.