Жизнь и судьба Михаила Ходорковского - Наталья Точильникова

— Стерли, — ответили ему.

— Но не вы?

— Не мы.

Говорили о том, кого могла представлять «Прана», упоминали Абрамовича, а Геращенко периодически смотрел куда-то на потолок.

— Виктор Владимирович, а что вы вверх все время смотрите? — поинтересовалась Максимовская.

— А там у нас подслушивающее устройство стоит.

— Да?

— А как же? Три года уже.

Почему так круто с Ходорковским, интересовалась Максимовская.

— Мне кажется, у Михаила Борисовича в какой-то момент произошло головокружение от успехов, и он решил, что может критиковать, кого угодно. Ну, помните, это ведь было на встрече Союза Промышленников и Предпринимателей. Помните, что он сказал? Так вот, он в коридор вышел и снова повторил, так что многие слышали.

— Но ведь это бывает в демократических странах… — заметила Максимовская.

— В каких, вы сказали, странах?

— В демократических…

— Ну, так ведь мы о России говорим.

Распродажа продолжилась: были проданы «Роснефти» товарные знаки «ЮКОСа» и зарубежный актив «Yukos Finance». Последний — некоему ООО «Промнефтьстрой».

«До недавнего времени оно принадлежало «Роснефти», но перед торгами было продано американцу Стивену Линчу, — писал «Коммерсант». — Теперь ему придется договариваться с контролирующими «Yukos Finance» бывшими менеджерами «ЮКОСа». И если юридические проблемы будут сняты, собственником зарубежных активов «ЮКОСа» может стать «Роснефть»».

Стивен Линч оказался учредителем ООО «Монте-Валле», которое уже покупало активы «ЮКОСа».

К концу октября «ЮКОС» рассчитался с кредиторами. Денег не хватило: 76 миллиардов рублей он так и остался должен Федеральной налоговой службе. Долг пришлось списать. Акционерам «ЮКОСа» не досталось ничего, кроме зарубежных активов. В период с 2003 года, за четыре года и четыре месяца, государство взыскало с «ЮКОСа» 995 миллиардов рублей.

Почти триллион.

Только компания «Yukos Finance B.V.» осталась под контролем «Group MENATEP», поскольку суд Амстердама решил, что банкротство «ЮКОСа» в России противоречит принятым в Голландии стандартам правосудия и что в России «ЮКОСу» было отказано в справедливом суде.

12 ноября Арбитражный суд Москвы завершил конкурсное производство в «ЮКОСе». Неудовлетворенные требования кредиторов были признаны погашенными, а биржа РТС приостановила торги акциями «ЮКОСа».

21 ноября 2007 года ОАО НК «ЮКОС» было исключено из реестра юридических лиц.

Компанию ликвидировали.

А ее содержимое перетекло в «Роснефть».

Был ли захват компании заранее запланирован, как считает Леонид Невзлин?

— Эта версия весьма красива, — рассказывает мне Елена Талан. — Но я рассуждаю как финансист. Если она была бы заранее спланирована и красиво спланирована, то это не привело бы к разрушению такой структуры как НК «ЮКОС». К каким последствиям привело это разрушение, многим известно. В результате пришли в упадок предприятия, с которых можно было собирать налоги. Зачем? О разрушении компании было явно сиюминутное и эмоциональное решение. Главное — уничтожить и удовлетворить свои амбиции. В тот момент о стране явно никто не думал.

Для экономики страны это была огромная ошибка. Можно было оставить существовать компанию как действующую единицу, со всеми связями, со всеми заводами, со всеми нефтедобывающими точками, изменив владельца.

Заводы стояли по несколько месяцев. Это были мои последние дни в «ЮКОСе». Я ушла весной 2005-го года, когда уже начались проблемы. От людей, которые еще оставались работать в компании, я узнала, что Самарский завод, крупнейший нефтеперерабатывающий завод «Самаранефтегаз» на грани остановки.

Что творилось потом на заводах, на вышках, когда приезжали из «Роснефти» абсолютно некомпетентные люди! Структура «ЮКОСа» была почти идеальной. В противном случае компания не могла бы стать такой крупной и так работающей.

«Разгром «ЮКОСа» показывает, что спущенные с цепи бюрократы руководствуются отнюдь не интересами государства как такового, вечного и уже потому могущественного, — писал Михаил Ходорковский в статье «Тюрьма и мир: собственность и свобода». — Они просто знают, что государственная машина существует для обслуживания их собственных интересов, а все ее остальные функции временно (или навсегда) упразднены за ненадобностью. У них нет ни малейшего уважения к государству, которое рассматривается ими только как механизм достижения своих личных целей. Потому и дело «ЮКОСа» — это никакой не конфликт государства с бизнесом, а политически и коммерчески мотивированное нападение одного бизнеса (представителями которого выступают чиновники) на другой. Государство же здесь — заложник интересов конкретных физических лиц, пусть и наделенных полномочиями государственных служащих». [230]

Часть VI Второе дело

Миф о скважинной жидкости

17 марта 2009 года, когда в Хамовническом суде шли предварительные слушания по второму делу Ходорковского, молодежное, «демократическое», «антифашистское» [231], а точнее прокремлевское, движение «НАШИ» организовало пикет на площади Европы.

В качестве лозунгов фигурировали шесть «наивных» вопросов к Ходорковскому. Был вопрос и о скважинной жидкости. Звучал он так: «Как удавалось превращать нефть в «скважинную жидкость»?»

Мне было и смешно и грустно. Я уже знала ответ на этот вопрос, точнее, что ответа на него не существует.

Еще летом 2008-го, собирая материал для книги, я набрала в «Яндексе» словосочетание «скважинная жидкость». И, кроме нескольких компроматных сайтов, меня вынесло… на профессиональные сайты нефтяников.

«Подъем скважинной жидкости, представляющей собой водогазонефтяную эмульсию, от продуктивного пласта к устью, связан с изменением давления, температуры, скорости движения потока, — гласил один из сайтов. — Водогазонефтяная смесь — сложный конгломерат, эмульгированный турбулизацией потока в колонне НКТ, и включающий растворы тяжелых непредельных и гетероорганических соединений в нефти и сжатом газе, минеральных солей в воде, а также механических примесей».

Перевожу: скважинная жидкость — это смесь нефти, воды, попутного газа и других примесей. Кстати, нефти там может быть менее 20 %.

И именно скважинная жидкость из скважин и течет. А до состояния товарной нефти ее доводят, освобождая от газа, воды и примесей. И получается «нефть обезвоженная, обессоленная и стабилизированная», то есть соответствующая ГОСТу.

Есть еще понятие «сырая нефть». Она состоит из скважинной жидкости, хлористых солей и других примесей.

И не Ходорковский превращал нефть в скважинную жидкость, а скважинная жидкость превращается в нефть, причем вовсе не магическим способом, а в результате первичной переработки.

Я тогда верила в миф о покупке Ходорковским у своих добывающих предприятий «нефти под видом «скважинной жидкости»», и была настолько поражена открытием, что тут же написала в ЖЖ.

«Разумеется, — откоментировали мне. — Бывает и так, что нефти там 1–2 %».

«Господи! А вы не знали?» — поразился другой мой фрэнд.

«Ну, я же не нефтяник», — оправдывалась я.

Ребята из «НАШИХ» тоже не нефтяники. Но в «Яндексе»-то набрать, прежде, чем писать невежественные лозунги, неужели трудно? Даже искать особенно не надо, на первой странице.

Но полно о них. Вернемся к сути.

А суть в том, что дочерние фирмы НК «ЮКОС» закупали у добывающих предприятий скважинную жидкость на устье скважины, то есть до переработки в товарную нефть. А по закону налогом облагается только «нефть обессоленная, обезвоженная и стабилизированная», сырая нефть налогом не облагается.

«Когда я пришел в компанию, это был 1997 год, начало кризиса, — рассказывает мне Василий Шахновский. — Тогда бюджет верстался, и в бюджете была официально цифра собираемости налогов. Процент собираемости налогов. Тогда посчитали, что если заплатить втупую все налоги, пришлось бы отдать 96 % выручки. Тогда налоговая система была настолько… точнее, тогда не было налоговой системы.

И при тех ценах, если платить все налоги, компанию на следующий день надо было останавливать, поэтому выкручивались, исходя из того, какие лазейки оставлял закон.

Понимаете, там ведь что происходило… У нас до сих пор российское законодательство не признает холдинговой структуры. И когда нефть от добывающего предприятия поступала к перерабатывающему предприятию, они должны были продавать эту нефть. По закону, продавать. И на это накручивалось налогообложение. Это все равно, что внутри одного завода деталь из одного цеха передается в другой, и на нее нужно накрутить налоги.

«Скважинная жидкость» была между добывающими предприятиями и перерабатывающими. Заводам ее продавали как скважинную жидкость. Заводам.