Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Жарковато, — недовольно издал Нейтан. — Как тут только люди живут… пустыня ведь.
— Привыкните, молодой человек, — произнёс старческий голос, посмеиваясь. — Я, когда приехала, тоже чуть легкие не посадила. Хотя по Вам и не скажешь, что Вы не привыкший. Выглядите бодро.
Он обернулся и увидел престарелую женщину в черной рясе. Её загорелое морщинистое лицо всплыло в его памяти.
— Бабка?! — удивленно выдал Нейт.
— Какая я тебе бабка, нахал?! — воскликнула она, встрепенувшись.
— Постой! Это же я. Нейтан, — она непонимающе похлопала глазами. — Нейтан из приюта Святого Норта. Ну же, вспоминай, карга.
— Святая душа, — осознала она. — Паршивец Нейт, ты ли это?
Женщина, что стояла перед ним, была предыдущей настоятельницей приюта — Марией Лизой. После ухода на пенсию она перебралась в Нортград, где встала во главе церковного прихода. Тут она продолжала помогать людям, подбирая сирот и собирая пожертвования для нуждающихся.
Внезапная встреча обернулась приятным исходом. На платформе женщина ожидала знакомого священника, который должен был встать на её место главы прихода. Но он не явился из-за задержки в Фетре. Тогда она провела Нейта в храм. Они прошли в гостевые покои. Все церкви, за исключением пятерых главных, отличались своей скромностью убранства.
«Я не желаю церкви, но коль создастся, то пусть она не будет цвета пурпура и золота», — Откровение человеческое от Григория.
Этот фрагмент анимологи — люди, изучающие учение о душе — расценили как указание, что храм не должен быть богат и раскошен, так как он лишь место общения между живыми душами. Туда приходили люди, чтобы найти помощь у других людей. Каждый храм делился на две зоны: зону плача, куда приходили за помощью; и зону поддержки, куда приходили те, кто желает помочь. Большая часть поступлений от государства и иные доходы уходили на нужды общества, церковь лишь распределяла их отток. В ней не было идолов, статуй, там не молились Единой душе, потому что она безлична и неразумна. Учение пророка гласило: нет смысла восхвалять то, что за пределами мира, лучше сосредоточиться на близком. Церковь Единства была тем пространством, где человек искал человека. В таком месте и служила Мария Лиза.
— Уж кого, а тебя встретить, точно не думала, — произнесла она, смотря на Нейта, который жадно уплетал ватрушки. — Вырос ты, но вот манеры так и не приобрел.
— А ты вот напротив совсем не изменилась.
Тут он обратил внимание на книжную полку, откуда достал издание писания.
— Скажи, бабка, ты же читала его?
— И не один раз.
— Занятная книга, мне нравится. У Единства, и правда, полезное священное писание.
Она улыбнулась.
— Никакое не священное, мальчик мой. Это просто книга. Григорий не создавал нечто не присущее нашему миру, он просто рассуждал, хотел помочь людям жить в новых условиях. «Я честно признаюсь, что знаю немного, но много думаю и хочу поделиться размышлениями с человечеством, дабы поколение наших потомков жило счастливо. Я сам писал это и сам в ответе. Не вдохновлялся я силами иными, не соприкасался с ними и не общался. Я просто человек, тот, кто смотрит на небо и ищет ответ», — процитировала она. — Этим словами начинается книга. Григорий прямо сказал, что её писал человек, а значит никакая она не священная.
Нейт зацепился за последнюю фразу и непроизвольно ухмыльнулся.
— Я сказала что-то смешное?
— Вовсе нет. Просто Роза однажды назвала меня так. Тот, кто смотрит на небо и ищет ответ. Вот откуда она это взяла.
— И правда, тебе подходит, — задумавшись, ответила. — Роза отлично знала писание, свободно могла его толковать не хуже анимологов. Знаешь, какая моя любимая фраза из Откровения? — он отрицательно покивал. — «И сказал человек: я желаю быть в единстве, желаю быть человеком».
— Интересно. Мудреная фраза. Она содержит логическую ошибку с точки зрение философии Григория. Как я понимаю, под единством тут имеется ввиду внутренний покой и отсутствие противоречий. Но человек по сути своей является живым противоречием… противоположностями. Борьба внутри есть источник его жизни. А абсолютное спокойствие души не приведет ни к какому движению. Тогда это фраза значит: я желаю быть человеком, то есть быть единым со своими противоположностями. Принимать их и не отрицать. Эх, быть человеком… как в этом мало содержания, и как непонятно это звучит.
— Мальчик мой, ты что учился на анимолога? — поразилась Мария Лиза.
— Нет, честно признаться, я только на днях взял в руки эту книгу, — сказал, теребя её. — Но, наверное, я рад, что решился прочесть.
— Всё-таки ты с детства был таким… особенным.
— Хотела сказать, странным?
— Странным не то слово, — с улыбкой ответила. — Я бы сказала, ты смотришь в глубь вещей. Но при этом забываешь о мире вокруг.
— Ха, возможно. У вас тут уютно, как погляжу есть фонд защиты сирот? — посмотрел на копилку.
— Да, помогаем понемногу, однако дела последнее время пошли в гору. За последние несколько месяцев построили приют и школу для сирот.
— Это замечательно, — поразился Нейт. — Неужели так активно жертвуют местные?
— И это тоже. Но основные поступления пришли от одного аристократа… Григорий Кол Галланд, кажется. Да прибудет он в Единстве. Прекрасной души человек.
«Гриша? Зря штаны не просиживает в своём совете, — подумал бродяга. — Думаю, ему было тяжело все эти годы… Благо, что он остался таким же, как раньше. В отличие от неё. Надеюсь, моё бездействие не приведет к трагедии».
Они ещё немного поговорили, потом вышли в зал поддержки, где собралось с десяток человек и слушало других в специальных кабинках. В другом углу стоял небольшой деревянный ящичек, туда складывали письма с просьбами о помощи разного характера: помочь убраться, сделать ремонт или просто поговорить. Те люди, у которых есть внутренняя потребность помогать или те, кто одинок, могут попросить у Церкви дать одно из таких писем.
Тут Нейту на глаза попался плакат «Набираем группу носильщиков в экспедицию по изучению Пустоши». Он завис над ним, напряженно размышляя.
— Скажите, с точки зрения Единства, если есть опасность, что два друга могут поссориться, должен ли я помочь им? Или же мне нужно идти своим путём?
— А
