Сталин. Наваждение России - Леонид Млечин

Письмо Молотова — это предел человеческого унижения, до которого доводила человека система. Самые простые человеческие чувства, как любовь к жене и желание ее защитить, рассматривались как тяжкое политическое преступление.

26 января 1949 года Жемчужину арестовали. Членам ЦК разослали материалы из ее дела. Там было много гнусных подробностей, придуманных следователями с явным желанием выставить Молотова на посмешище. В материалах МГБ утверждалось, что Жемчужина была неверна мужу, и даже назывались имена ее мнимых любовников.

Впоследствии Молотова спрашивали:

— Почему вы, член политбюро, позволили арестовать вашу жену?

На лице Молотова не дрогнул ни один мускул.

— Потому что я член политбюро и должен был подчиняться партийной дисциплине. Я подчинился.

Дисциплина здесь была ни при чем. Арест жены явился для него колоссальной трагедией, но Вячеслав Михайлович не посмел возразить Сталину, иначе он сразу отправился бы вслед за ней.

Каждый день Молотов проезжал мимо здания министерства госбезопасности в черном лимузине с охраной. Но не решался даже спросить о ее судьбе. 29 декабря 1949 года Особое совещание при министерстве госбезопасности приговорило Жемчужину к пяти годам ссылки. Ее отправили в Кустанайскую область Казахстана.

Лаврентий Берия иногда шептал на ухо Молотову:

— Полина жива.

Анастас Иванович Микоян не посмел вступиться за своих безвинно посаженных детей, хотя для него семья имела огромное значение.

В 1943 году сын наркома авиационной промышленности Алексея Ивановича Шахурина шестнадцатилетний Владимир, обезумев от страсти, выстрелил в любимую девушку — дочь дипломата Константина Александровича Уманского, назначенного послом в Мексику. Юноша не хотел расставаться с любимой… Это случилось на ступенях лестницы Большого Каменного моста. Второй выстрел Шахурин-младший сделал в себя.

Пистолет Владимир Шахурин взял у одного из сыновей Анастаса Микояна — Вано. Завели уголовное дело. Первоначально его вел Лев Романович Шейнин, широко известный своими детективными рассказами, а в ту пору начальник следственной части прокуратуры Союза СССР. Шейнин вел себя деликатно с детьми столь высокопоставленных родителей. Но доложили Сталину, которому не понравилось, что у кремлевских детей оказалось в руках оружие. Зачем им пистолеты? Не собираются ли они совершить террористический акт? Убить вождя?

Следствие передали из прокуратуры в наркомат госбезопасности. Кремлевскими детьми занялся начальник следственной части по особо важным делам НКГБ Лев Емельянович Влодзимирский (в центральный аппарат его привел Берия, с Берией же его и расстреляют в 1953 году). Влодзимирский соорудил дело «юношеской антисоветской организации» и арестовал двадцать восемь молодых людей. Среди них двоих детей Микояна — шестнадцатилетнего Вано и четырнадцатилетнего Серго, сыновей адъютанта Ворошилова, генерал-лейтенанта Рафаила Павловича Хмельницкого, племянника Надежды Аллилуевой…

Анастас Иванович не смел вмешаться и защитить детей. Его сыновья просидели на Лубянке полгода. Дело было совсем пустое, поэтому они получили год ссылки. Отбывали ее в Сталинабаде (Душанбе). Через несколько лет Сталин поинтересовался у Анастаса Ивановича:

— А где твои сыновья, которые были осуждены?

Микоян объяснил, что старший сын учится в Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского, а младший в Институте международных отношений.

— А достойны ли они учиться в советском высшем учебном заведении? — с угрозой спросил Сталин.

Микоян промолчал. По словам его сына, Степана, летчика-испытателя, Героя Советского Союза, Анастас Иванович «был уверен, что теперь их немедленно исключат, а может быть, и арестуют (это был период новой волны репрессий). Но ничего не произошло. Видимо, Сталина что-то отвлекло, и он забыл об этом».

Когда Сталин на последнем при его жизни съезде партии набрал в президиум ЦК неожиданно много новых людей, это означало, что он хотел к ним присмотреться. Он собирал новичков, беседовал с ними, объяснял, как должен действовать секретарь ЦК, каковы обязанности члена президиума.

Самого вождя интересовала только работа министерства госбезопасности. Следственную часть министерства сформировали из совсем новых людей, молодых партийных работников. С молодежью из МГБ Сталин работал как хороший профессор с аспирантами, подающими надежду. Приглашал к себе на дачу и объяснял, что и как надо делать. Рассказывал, как надо составлять обвинительное заключение. Сам придумывал, какие вопросы должны задавать следователи своим жертвам на допросах. Сам решал, кого и когда арестовать, в какой тюрьме держать. И, естественно, определял приговор.

15 декабря 1952 года Сталин в присутствии членов президиума ЦК принял руководителей министерства госбезопасности. Речь шла о ходе реорганизации МГБ.

— Главный наш враг — Америка, — объяснял Сталин. — Но основной упор нужно делать не собственно на Америку. Нелегальные резидентуры надо создавать прежде всего в приграничных государствах. Первая база, где нужно иметь своих людей, — Западная Германия.

Вождь вернулся и к любимой теме:

— Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЦК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец.

На президиуме ЦК в тот день рассматривались два вопроса: «О вредительстве в лечебном деле», что привело к позорному «делу врачей», и «Информация о положении дел в МГБ СССР». Сталин раздраженно завел речь о «неблагополучии» в госбезопасности: «лень и разложение глубоко коснулись МГБ», у чекистов «притупилась бдительность».

В резолюции, одобренной президиумом ЦК, записали:

«Многие чекисты прикрываются гнилыми и вредными рассуждениями о якобы несовместимости с марксизмом-ленинизмом диверсий и террора против классовых врагов. Эти горе-чекисты скатились с позиций революционного марксизма-ленинизма на позиции буржуазного либерализма и пацифизма… не понимают той простой истины, что нельзя МГБ представлять без диверсий, проводимых им в лагере врага».

13 января 1953 года «Правда» опубликовала сообщение ТАСС «Арест группы врачей-вредителей» и редакционную статью «Подлые шпионы и убийцы под маской профессоров-врачей». Вот это событие действительно приковало к себе внимание всего мира — в Советском Союзе происходило что-то чудовищное, чего мир после сорок пятого года не видел.

Советских людей информировали, что органами госбезопасности «раскрыта террористическая группа врачей, ставившая своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям СССР». В сообщении перечислялись арестованные врачи — шесть еврейских фамилий, три русские.