Траурный кортеж - Василий Доконт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«— Как думаешь, зачем такие сложности?»
«— Вас боятся».
«— С чего бы это? Я ведь — добрый».
«— Им могли не сказать об этом. Забыли, или ещё как. А вдруг они добрых не любят?»
«— Выжженную яму у дворца помнишь?»
«— Вы думаете, это — оно? То самое?»
«— Думаю».
Танец короля кончился. Василий развернулся спиной к врагу:
— Бальсара ко мне, быстро!
Маг для скорости явился верхом:
— Слушаю, сир!
— Бальсар, у вас хорошее зрение?
— Не жалуюсь, сир.
— Там, позади лысых, не знаю, видно ли вам, установлены катапульты. Лунки от пристрелочных ядер — перед нами. Только кажется мне, что по нам будут стрелять не каменными ядрами, а той же дрянью, что спрятал Кассерин. Вы можете на расстоянии разбить сосуд?
Бальсар, молодчага, сразу ухватил суть:
— Безликий где?
— Рядом с катапультами.
— Попробую, сир.
На зов Бальсара явился Аксуман «со товарищи», и стали маги дружно священнодействовать по Бальсаровым командам. Король же с интересом наблюдал за таинством, как и вся его армия, как, наверное, и армия врага — те, у кого мозги ещё были свои. Но кроме Бальсара и короля никто не знал ни цели магической беготни, ни задачи, порученной королём магу-зодчему.
Маги, один за другим, легко погружали в землю свои посохи, словно вдавливали их в масло, а не в мерзлоту, которую и ломом не возьмёшь. Вокруг посохов полным составом суетилась магическая команда Бальсара, включая и нового его ученика — Бобо, сына трактирщика Дахрана. Редкий умелец по скисанию молока был допущен к посоху самого Бальсара, который тот воткнул посередине длинного ряда посохов. Оглядев своё колдовское воинство, главный маг раттанарской армии поплевал на ладони, для пущей надёжности, и, ухватившись за набалдашник обеими руками — поверх рук Баллина, подал команду:
— Приготовились! — и немного погодя: — Начали!
Кто ожидал после этих слов чего-то сверхъестественного, необычного, был наверняка разочарован. Просто засветились голубым светом набалдашники посохов, и протянулись между ними тоненькие ниточки голубого цвета. Сначала — паутинками, потом — потолще, и с увеличением толщины этих связей менялся и их цвет, с еле заметного голубого — на ослепительный синий. Из Бальсарова посоха полезла молния, коленчатая и яркая, как небесная — в грозу, только медленная и синяя. Молния нырнула в ближайшую к ней лунку, из неё — в следующую. И дальше, дальше, ветвясь и расползаясь в обе стороны по ряду лунок.
«— Что это он делает, сир?»
«— Ядра проверяет — нет ли в них начинки. Так я думаю. Солдат бы отвести подальше, да нельзя — догадается Безликий и смоется. Потом ищи по всему Раттанару».
«— А так — не догадается?»
«— Кто знает, Капа. Подождём».
Молния продолжала ощупывать лунки — ни в одной не полыхнуло, не вспыхнуло. Вот они и закончились, лунки. Молния замерла, словно раздумывая, что делать дальше, продолжая набирать толщины и света, и вдруг… Вдруг метнулась на ту сторону поля мгновенным броском, скакнула через табун лысых, ветвясь, уткнулась в пирамиды катапультных ядер, и… И белое зарево накрыло почти всю вражескую армию. Безликая фигура в плаще с капюшоном беззвучно лопнула, едва лизнуло её белое пламя, и неуправляемые лысые кинулись друг на друга, пожираемые жарким огнём. Рванули наутёк всадники, дальше всех находящиеся от центра пожара, но конский бег оказался медленнее жадного пламени, и даже им не всем удалось уйти. Пехотинцы, спасаясь, что было сил, побежали к армии короля, но никто не смог пробежать и трети бесконечной для них дороги к жизни.
Обугленные, они валились в снег, окутанные то ли дымом, то ли паром. Страшным был конец армии пустоголовых.
Когда жарким горелым воздухом пахнуло на его солдат, король заорал во весь голос:
— Паджеро! Ларнак! Быстро уводите бойцов! Назад, к месту ночлега! Бегом! Бегом!
Маги тащили из земли посохи трясущимися руками, с ужасом глядя на Бальсара, а тот стоял бледный и гордый: сделал, выиграл для короля битву, и при этом не погиб ни один королевский солдат.
— Это вам за Аквиннар, сволочи! — процедил он сквозь зубы, вытягивая свой посох. — Какие будут приказания, сир?
Король не ответил, но повёл себя странно, совсем не по-королевски: соскочил с коня и бросился на Бальсара с обниманиями и поцелуями в обе щеки.
Раттанарский полк и ополченцы Ларнака уходили прочь от Бахардена, оставив за спиной огненный шквал на месте вражеской армии. Как сказала королю Капа:
«— Это было круто, сир!»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1.В Бахарден войска Паджеро вошли только утром следующего дня, широко обогнув раскалённую воронку — на месте вражеской армии. Северные ворота оказались распахнутыми настежь, охраны — никакой, на улицах — пусто: ни врагов, ни жителей.
В этот же момент, с юга, в город вступили и войска Эрина, давшие сражение спасшейся от огня коннице, и без особого труда, с малыми потерями, разгромившие её.
Оба отряда встретились на центральной площади Бахардена, с идеальной точностью воплотив замысел короля. Встреча вышла и радостной, и, одновременно, грустной.
И Эрин, и Тусон с Илорином, когда увидели накануне днём ослепительно-белое зарево в стороне, где по их расчётам должны были находиться войска Паджеро и, соответственно, король, решили, что те попали в засаду. А случай в Аквиннаре не позволял надеяться на благополучный исход сражения с применением белого пламени. И пусть портрет Василия на монетах всё ещё сохранялся, это было только свидетельством того, что король жив. Но он мог быть живым и — в плену, а судьба остальных — намного того хуже. Стать пустоголовым — врагу не пожелаешь, а тут — друзья, товарищи по оружию. Обмен вестниками в этот день не состоялся: ни Паджеро, ни Эрин не стали рисковать своими солдатами в виду близости вражеской армии — раттанарские войска разделял только занятый врагами Бахарден. Поэтому, торопясь на выручку королю, Эрин даже не остановился на ночлег. А наткнувшись на бегущую из города вражью конницу, в сердцах отдал приказ не брать пленных. Их и не брали, вырубив около тысячи обезумевших от страха конников, прежде, чем сообразили узнать о случившемся на севере.
Немногие, сумевшие всё-таки сдаться, ничего толкового рассказать не смогли. Твердили одно:
— Сгорели, все сгорели!
— А король?
— Сгорели, все сгорели!
— А Безликий?
— Все, все сгорели…
— А бежали-то — от кого?
— Огонь, жарко! Сгорели, все сгорели…
Вот и понимай, как хочешь: кто кого сжёг, и почему портрет короля на монетах цел? Эрин только сплюнул, в досаде на бестолковых врагов:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});