Пробирная палата - К. Паркер

– Нет, управимся быстро. Принеси молот, и можно начинать.

Бардас помнил тяжесть кувалды, которой орудовал Болло. Помнил ее увесистость, определенность, надежность, те качества, которые и позволяли ей служить мерилом всего на свете, но только сейчас – интересно, сколько раз он бывал здесь? Много, даже сбился со счета – заметил, что молот, по сути, представляет собой Империю, поскольку ничто, конечно же, не могло уцелеть под ударами Болло. Вопрос заключался лишь в том, как долго тот или иной объект сможет сопротивляться, и как именно он в конце концов уступит неодолимой мощи.

Первой вещью, предложенной для испытания, была рука, обычная рука, изделие массового производства и невысокого качества, изготовленная из заурядных плоти и костей, вряд ли рассчитанная на то, чтобы пройти даже первый уровень пробы. Анакс положил ее на наковальню, и Бардасу хватило двух-трех ударов для обращения руки в кровавую кашицу.

– Не прошла, – сказал Алексий. – Давай дальше.

Он положил на наковальню туловище, довольно крепкое с виду, развитое, с мощной грудной клеткой и отметкой кочевников, обычно являющейся гарантией качества. Бардас начал с двух плотных ударов по грудине – «Выглядит неплохо, – прокомментировал Алексий, – но материал слабый», – потом методично сломал ребра, треснувшие с легкостью сосулек.

– Брак, – сказал Анакс, и Бардас сбросил ошметки с наковальни в мусорную кучу.

– Дальше, – объявил Алексий, и Бардас положил голову. – Ценная вещичка, – продолжал он, потому что голова принадлежала Сыну Неба, покойному полковнику Эстару. – Всегда хотел посмотреть, как они держатся.

Бардас обрушил молот на голову, вложив в удар дополнительную силу левого локтя и правого плеча. Череп хрустнул, но не проломился.

– Вот вам и качество, – заметил Анакс. Потребовалось еще несколько попыток, прежде чем от головы остались только крошки. – Все дело в структуре костей. Видите куполообразный лоб, эти скулы? Я бы присвоил ему вторую степень качества, но все же для тех целей, которые перед ним поставлены, недостаточно хорош.

Еще одно туловище, на этот раз женское, с маленькими круглыми грудями и изящными покатыми бедрами. Формы напоминали перимадейские, но патина на поверхности намекала на солнечные лучи Острова. Ребра и ключицы поддались без особых проблем, но плоть под ними оказалась мягкая и пружинящая, как доспехи из стеганого шелка, популярные в далеких восточных провинциях, она легко прогибалась, но сила удара растворялась в ней, впитывалась, как вода песком. Бардас справился лишь тогда, когда зажал образец между молотом и краем наковальни.

– Третья степень прочности, – сказал Анакс. – Впечатляет.

Следующим образцом была кисть руки юной девушки с длинными, тонкими пальцами. Вместо молота Бардас воспользовался восьмифутовым топором, и пальцы упали на землю, отрубленные ровно и чисто.

– Теперь молот, – приказал Алексий, и Бардас ударил по тыльной стороне кисти, рассчитывая, что она уступит так же легко, как и пальцы. Однако у него ничего не получилось.

– Ага, – с улыбкой заметил Алексий, – вот оно, настоящее лордановское качество. Не хуже старых сапог.

Бардасу пришлось немало потрудиться, прежде чем результат удовлетворил обоих, и даже немного взмок.

– А теперь попробуем вот эту голову, – сказал Алексий, подавая еще один образец. – Посмотрим, справишься ли ты с ней. Не уверен, что у тебя хватит сил.

Бардас усмехнулся – голова была лысая, с крепкой, рельефной челюстью и большими, мягкими губами.

– Предоставь ее мне, – уверенно ответил он.

Но и первый, и второй, и даже третий удары ничего не дали, молот упрямо отскакивал либо скользил по угловатой поверхности. Голова открыла глаза, моргнула и произнесла слова прощения.

– Я бы на твоем месте сдался, – язвительно заметил Алексий.

Бардас промолчал и, положив голову набок, обрушил на нее град ударов. Наконец челюсть треснула, и он атаковал висок. Ему удалось добиться некоторого прогресса, но потом Бардас промахнулся, рукоять молота врезалась в край наковальни и переломилась.

– Проклятие! Ладно, попробую топором.

– Хорошо, – согласился Алексий, – но это не то, что требуется для настоящей пробы.

– Ну и что? – ответил Бардас.

С топором дело пошло быстрее. Но к тому времени, когда работа была закончена, орудие пришло в негодность: лезвие затупилось, на нем появились зазубрины, а когда Бардас в последний раз ударил по подмигивающему глазу, то с трудом удержал рукоять влажными пальцами. Сброшенная с наковальни, голова снова простила его.

– Пятая степень прочности, – оценил Алексий. – Теперь таких уже не делают.

Бардас устал. Вытерев мокрый от пота лоб, он спросил:

– Все?

– Почти, – улыбнулся Анакс. – Еще одна голова – и хватит.

Он наклонился, пошарил под скамейкой и извлек голову полковника Бардаса Лордана.

– Что ж, господин Ловкач, расколите вот это, если сумеете, и я поставлю вам кувшин холодного молока.

Бардас нахмурился:

– Чем? Молот сломался, а топор бесполезен.

Алексий сердито посмотрел на него.

– Только не надо патетики, – сказал он. – Когда я был в твоем возрасте, мы все проверяли голыми руками, и никто не думал ни о каких молотах. Хватит прохлаждаться, берись за дело.

Бардасу ничего не оставалось, как начать обрабатывать голову собственными кулаками, оказавшимися, разумеется, крепче любого топора и тяжелее любого молота. Но как он ни старался, череп не поддавался, на нем не появилось ни единой вмятины.

– Вот это качество, – пробормотал Анакс. – Даже и не надейся. Тут и копер не поможет.

– Чепуха, – раздраженно бросил Бардас. – Я могу сломать все. Пусть меня переведут в помощники заместителя второго пробирного мастера, если я не справлюсь с этой штукой. Дайте мне вон то.

Он указал на руку, которую Анакс только что выудил из кучи. Это была десница полковника Бардаса Лордана, аккуратно отпиленная у самого локтя. Он отрезал кисть, воспользовавшись для этого кухонным ножом с тонким лезвием, тем самым, с помощью которого освежевывал туши, и, подняв новоявленное орудие высоко над головой, со всей силой обрушил его на свой череп. Сталь против стали, потому что голова полковника Лордана была шлемом, а его десница – латной рукавицей.

– Не забывайте, что качество можно определить и по звуку, – напомнил Анакс. – прислушайтесь хорошенько, это же лучшая месогская сталь. Когда закончите, я соберу остатки и сделаю что-нибудь первоклассное.

– Ничего не останется, – буркнул Бардас и набросился на голову с такой энергией и яростью, будто перед ним был злейший враг, и вся его жизнь зависела от исхода этого противостояния.