Луна предателя - Линн Флевелинг

Юлан помолчал, словно чтобы дать время гостям поразмыслить над тем, кому преданы они сами.

— До сих пор моя позиция определялась желанием сохранить преуспевание моего клана. Как и вы все, я питал огромное уважение к Идрилейн-а-Элестера. Она была тирфэйе, но обладала величайшим атуи и доблестью. Клиа-а-Идрилейн очень напоминает свою мать, и я испытываю к ней не меньшее уважение.

Но теперь Идрилейн мертва, и трон наследует не Клиа, а ее сводная сестра Фория. Я созвал вас сегодня не как вирессиец и не как кирнари, но как ауренфэйе, который понимает, что решать, каковы должны быть наши отношения с внешним миром, и действовать мы должны как единый народ. Новая царица Скалы не является человеком чести. Этому я имею доказательства.

Алек вскочил на ноги и выглянул в сад. Юлан держал в руках несколько свитков пергамента, на самом большом из которых виднелась большая восковая печать, слишком хорошо знакомая Алеку.

О Иллиор! Воспоминания о почти уже забытых секретах окутали Алека словно саван. Юлан держал в руках царский приказ, без сомнения, тот ненайденный второй экземпляр поддельного документа, который Фория использовала пять лет назад, чтобы направить в другое место груз золота, предназначенного для сокровищницы Скалы. Тогда это казалось просто глупой уловкой, предпринятой, чтобы выгородить родственника наместника, благородного Бариена, который, по слухам, был любовником Фории. На самом же деле все это было подстроено врагами царицы, известными как леранцы. Алек с Серегилом случайно раскрыли этот заговор, когда занялись тем мастером, который и изготовил фальшивки. Только Нисандер знал об охлаждении между царицей и ее дочерью в результате раскрытия всех обстоятельств. Алеку же было известно только, что Фория осталась наследницей престола.

Юноша в расстройстве кусал губы, слушая, как Юлан разворачивает перед слушателями еще более мрачную картину. Фория представала слабой женщиной, которой управляют страсти, а не честь.

Снова рискнув выглянуть во двор, Алек заметил на лицах хаманцев и лапносцев выражение злорадства. Кирнари Гедре озабоченно перешептывался с побледневшим Райшем-и-Арлисандином. Старейшина Силмаи смотрел на свои руки, погрузившись в невеселые мысли.

Юлан-и-Сатхил продолжал разоблачения, проявляя лишь искреннее желание предупредить соотечественников, но Алеку все же показалось, что глаза кирнари блестят триумфом.

«Ну и ловкач же ты!» — подумал юноша, не зная, ненавидеть ему Юлана или восхищаться им.

Серегил был слишком обеспокоен, чтобы находить удовольствие в компании, а потому рано ушел в свою комнату и попытался читать, сидя у камина; однако книги одна задругой ложились беспорядочной грудой у его кресла. Скоро он вскочил и начал шагать по комнате, представляя себе несчастья, которые могли так задержать Алека, одно другого хуже.

Не считая обыска Алеком комнаты Торсина, прошел уже не один месяц с тех пор, как кто-нибудь из них предпринимал попытки проникнуть в чужое жилище. Звезды на небе смещались, приближалась полночь, и Серегил тревожился все больше, как будто Алек все еще был его зеленым подмастерьем.

Может быть, его схватили… Серегил мог представить себе гнев Клиа, если вирессийцы приведут связанного Алека и обвинят в шпионаже. А может быть, юноша угодил в руки его друзей-хаманцев…

Нет, решил Серегил, растирая побледневшие синяки на плече, для этого Алек слишком ловок. Наверное, он просто заблудился.

Серегил уже почти убедил себя, что должен отправиться на поиски, когда Алек скользнул в комнату.

— Ну? — нетерпеливо спросил Серегил. Алек хмуро посмотрел на друга.

— Тебе не понравится то, что я расскажу. Юлан разнюхал про Форию и Бариена, да и про всю ту историю с поддельными бумагами и золотом для леранцев.

— Тухлые потроха Билайри!

— И уж он постарался расписать нашу новую царицу как бессовестную лгунью, — продолжал Алек, поспешно натягивая собственную одежду. — Ты ведь понимаешь, что это значит!

— Да, — вздохнул Серегил. — Пойдем найдем Теро и все ему расскажем.

Клиа явилась в комнату Теро, закутанная в мягкую бархатную накидку, с всклокоченными после сна волосами. Однако вся сонливость слетела с нее при одном взгляде на троих мужчин, мрачно смотревших в огонь камина. Теро закрыл за ней дверь и наложил чары, гарантировавшие, что никто не сможет подсматривать и подслушивать.

Клиа, подняв брови, следила за ним, потом опустилась в единственное кресло.

— Ну, выкладывайте все начистоту. Серегил оперся локтем на каминную полку и начал рассказ о событиях, которые должны были бы навсегда остаться тайной.

— Дело касается Фории и бывшего наместника твоей матери.

— Бариена? Но он же наложил на себя руки два года назад. Что на свете?..

Серегил предостерегающе поднял руку.

— Тебе придется выслушать длинную историю. Ты знаешь, что твоя сестра и Бариен были любовниками?

— Я всегда это подозревала и никак не могла понять, почему их связь держится в таком секрете. Фория была в отчаянии, когда он умер.

— А о трениях между царицей и Форией после его смерти ты знала?

— Более или менее, хотя ни одна из них не пожелала говорить о причине. Почему ты теперь, да еще ночью, начинаешь все это раскапывать?

Серегил вздохнул, значит, напрасно он надеялся, что Идрилейн поделилась с дочерью тайной, прежде чем та отправилась в Ауренен. Да и кто мог предположить, что в этом когда-нибудь возникнет надобность?

— Госпожа, Фория и Бариен, не подозревая об этом, оказались виновны в измене. У Бариена был племянник, благородный Теукрос. За несколько лет до смерти Бариена леранцы запутали молодого повесу и вынудили совершить предательство. Все всплыло, когда мы с Алеком выследили женщину, чуть не ставшую причиной твоей и Алека гибели.

— Кассарию. — Клиа провела рукой по еле заметному шраму на щеке; глаза ее потемнели от гневного изумления. — Бариен и Фория были связаны с ней и с ее подручными? С этими мерзкими бунтовщиками?

— Не подозревая об этом, заверяю тебя.

— То, что теперь нам придется тебе рассказать, — заговорил Теро, — было известно только Нисандеру, Серегилу, Алеку и мне. Нисандеру многое открыли твоя мать и Фория сразу после смерти Бариена, а старый волшебник посвятил нас в тайну, потому что мы должны были разоблачить Кассарию.

— Серегил был в тюрьме, когда умер Бариен, — возразила Клиа.

Серегил ответил ей смущенной улыбкой, стараясь не смотреть на Теро.

— Не совсем. Теро любезно одолжил мне свое тело, а сам в моем сидел в башне, пока мы с Алеком занимались разведкой. Клиа подняла руку.