Молли Блэкуотер. Остров Крови - Ник Перумов

Спенсер побелел ещё больше, но лишь отрывисто кивнул.

– Хорошо, хорошо, – вдруг громко крикнула госпожа Старшая взявшим весь маленький отряд на прицел егерям. – Смерти лютой хотите? Стреляйте! Пули ваши обратно в вас полетят!

Краснолицый сержант, если и поколебался, лишь одну секунду.

– Огонь! – рявкнул он прежде, чем успел вмешаться кто-то из пэров. Да и едва ли они бы смогли – их круг уже почти охватили тёмные крылья Нетопыря.

Это должно было бы стать концом. И она, Молли, ничего не успела бы сделать, просто времени бы не хватило – хоть ей и приходилось уже останавливать пули, давным-давно, будучи юнгой на бронепоезде. Но госпожа Старшая, похоже, успевала всё.

Молли видела, как исказилось лицо старой волшебницы, как его пересекло гримасой острой боли, и сила вокруг неё словно вскипела.

На краткий миг Молли вдруг вновь увидала стальные борта «Геркулеса» и его задранные вверх орудийные стволы, увидала несущуюся на них огромную медведицу про прозвищу Седая, что казалась неуязвимой для пуль и осколков.

Грохочущий залп – а они стоят. Все, кроме госпожи Старшей, что упала на одно колено, и по лицу её потекла кровь.

Глаза краснолицего сержанта полезли на лоб.

Да, она, Молли, так бы не смогла…

Меж тем Нетопырь, объявший крылами сбившихся в круг пэров, похоже, никак не мог с ними справиться. Клинки, взмывавшие и падавшие в каком-то завораживающем ритме – его задавали резкие команды маркиза Дорсета, – удерживали распростёршуюся пустоту.

И, похоже, Нетопырь это понял.

Молли чувствовала его гнев, его голод, его жажду мщения. Всем, всему, за всё. Он, наверное, совсем спятил, очутившись в одном шаге от вожделенной свободы, и кидался теперь на всех, кто оказывался у него на пути. А может, решил, что лорды собираются что-то сделать с ней, Молли?..

Трудно сказать почему, но, похоже, он не мог сам покинуть свою темницу под Алой Горой, и только пробитый ею, Молли, коридор дал ему эту возможность.

Крылья его вдруг разошлись, выпуская пэров из смертельных объятий.

Пустота не смогла поглотить пустоту…

Нетопырь обрушился на егерей.

И вот тут он уже показал себя во всей красе.

Ледяная волна ужаса. Всеобщее, великое Ничто, поглощающее всё и вся, место, где в клочья рвутся сами бессмертные души. Место, где не помогут молитвы, где нет времени и пространства и откуда не сбежишь даже в смерть.

Егерей накрыло. Кто-то кричал, кто-то бежал, кто-то рухнул ничком, закрывая руками голову. Нельзя было винить храбрых солдат, все они сейчас сделались просто игрушками Нетопыря.

Остались стоять только Молли, госпожа Старшая и лорд Спенсер. Оборотни припали к земле, яростно рыча, но ужас давил и их. Ярина тоже перекинулась в знакомую по подземельям Норд-Йорка зубастую тварюшку, помесь таксы с крокодилом.

Сэмми, бедняга Сэмми, трясся как осиновый куст.

– Миледи? – прохрипел Спенсер. Лицо покрыто пóтом, зубы оскалены.

– Давай, kasatik, – и госпожа Старшая несильно хлопнула его по плечу.

Спенсер шагнул вперёд, навстречу Нетопырю. Тёмная тень, раскинувшись на несколько сотен ярдов в обе стороны, нависала над солдатами, некоторые из них ещё кричали, а некоторые уже перестали.

Молли видела, как за лордом словно бы тянулась едва заметная поблёскивающая нить, соединявшая его плечо с вытянутыми пальцами госпожи Старшей.

Пустота против пустоты.

«Мой брат обезумел, – услыхала Молли глубокий голос Кракена. – Его надо остановить. И это должны сделать вы. Если вмешаюсь я… то, что мы с таким трудом и такой ценой спасали когда-то от огненной смерти, будет потеряно. Но я вам помогу. Мои дети помогут».

За спиной у Молли вспенилось море.

Щупальца зазмеились меж камней, молодые кракены ловко перебирались через полосу прибоя, наверное, они, как и некоторые осьминоги, описанные в «Жизни животных», могли краткое время обходиться без воды.

Они всей массой устремились вверх, туда, где столпились лорды и пэры, которых Нетопырь так и не смог сломить.

– Помогайте! – скомандовала госпожа Старшая. – Теперь ваша очередь силу мне давать!

Рядом с Молли оказалась враз перекинувшаяся обратно Ярина, бледная, но решительная.

Сила послушно потекла с пальцев. Госпожа Старшая вбирала её в себя, что-то с ней делала, и блистающий клинок лорда Спенсера обратился в полосу яростного света, столкнувшегося с тёмным крылом Нетопыря.

Остров под ногами содрогнулся. Загрохотало и загремело так, словно взорвался целый вагон со снарядами.

Неведомая сила вырывала с корнем сосенки, гневно расшвыривала валуны, иные и вовсе трескались, крошась чуть ли не в пыль. Спенсер пошатнулся, но устоял, отступив лишь на шаг; Нетопырь тоже отдёрнулся, навис над ними тёмной тучей, обманчивой, потому что это была даже не темнота, а именно пустота и ничто.

Всё равно вы мои. Вам меня не победить. Никому не победить! Дай мне свободу, Моллинэр Блэкуотер, и всё, что я пообещал тебе там, внизу, воплотится!

Пустота в моём взбесившемся слуге может сдержать меня, но не загнать обратно!..

«Это кто ещё взбесился», – мрачно подумала Молли и замерла от внезапной догадки.

Точно!

Пустота может сдержать, но не может загнать? В самом деле?

Одинаковые полюса магнита отталкиваются. Таково их имманентное, как говорил их учитель естествознания мистер Преддинг, изначальное свойство.

Может, так и у Спенсера с остальными лордами? Они удерживают Нетопыря потому, что могут его «оттолкнуть»?

Молодые кракены меж тем заполнили весь берег. Они решительно ползли выше, кто-то из пэров крикнул, указывая на них.

«Меня этим не проймёшь, – прошипел яростно Нетопырь. – Зря он старается!..»

«Он» – это, очевидно, был Кракен.

Нет, нужно что-то иное…

Нетопырь прав, его так просто не остановить. Но что-то ведь держит его на этом острове, болтал же он про какие-то «цепи»!

«Умница, – сказал Кракен. – Догадалась. Теперь действуй! Сама. Это ваш долг, людей, поддерживать мир в равновесии. Те, кого ты называешь «пэрами», тоже нужны. Только они забыли свой изначальный долг, извратили его».

Нетопырь их обманул небось!..

«Не защищай их, – посуровел Кракен. – Никто их не обманывал и не соблазнял. Мы храним магию, а не правим людьми. Но не время мешкать, делай, что решила! Иначе здесь погибнет слишком многое и многие. Хотя последнее для бытия мира не так и важно».

Молли не успела обидеться. Для страшного, чужого, холодного властелина морских глубин человеческие жизни и впрямь ничего не значат. Он ведает что-то такое, над чем нам и задумываться не следует.