Моё пламя - Ксана М.

Шейн занес свою руку для ещё одного удар, и я сильнее стиснул зубы.

— Довольно! ― металлически ледяной голос, словно острая бритва, полоснул по оголенному сознанию. Всё в комнате ― даже само время ― остановилось и замерло, покорно преклоняясь перед своим повелителем. ― Дай ему прийти в себя.

Ощутил, как тело напряглось, а затем затряслось от ярости, и, пытаясь восстановить дыхание, открыл глаза. Медленно поднял голову, зная, что ублюдок не сможет не заметить, с каким Зверем вступил в схватку.

Шейн нехотя опустил свою руку ― он был недоволен и разгневан ― но, несмотря на бушующие внутри эмоции, сдержался и промолчал.

— А в тебе намного больше силы и выдержки, чем я полагал, ― продолжал Джек, внимательно смотря мне в глаза, ― и знаешь, это даже забавно. Игра получится долгой. А я люблю растягивать удовольствие.

— Мразь… ― прохрипел, резко дернувшись на стуле, ― …я убью тебя, слышишь?! Убью!!

Ножки отвратительно заскрежетали по полу; внезапный прилив сил помог подняться. Я попытался сделать шаг, но Шейн резко преградил мне путь, обездвижив очередным ударом в живот.

Джек несколько раз театрально прицокнул.

— Не стоит горячиться. Иначе мы начнем спектакль раньше запланированного. А я не терплю, когда что―то идет не по плану.

Стиснул зубы, но не издал ни звука.

— Кстати, прошу прощения за крайне глупое и совершенно непозволительное поведение Оливера. ― Джек подошел к барной стойке и достал чистый стакан. ― Он наивно полагал, что сможет отомстить, добравшись до тебя первым, но, к своему великому сожалению, ошибся. Людские эмоции, вовремя неконтролируемые разумом, способны превращать нас в глупцов. Оливер забыл об этом. И поплатился. ― он повернулся и со стаканом виски в руке двинулся ко мне. ― Мои люди спасли ваши никчемные шкуры. Им было бы приятно услышать слова благодарности.

— Я охотнее умру, чем скажу «спасибо» такому ублюдку, как ты, ― вновь прохрипел, вынуждая Джека усмехнуться.

— О, эта ни чем непоколебимая гордость… а знаешь, Эбигейл ведь точно такая же. В этом вы похожи. ― он вновь ухмыльнулся, а затем, призадумавшись, поднес стакан ко рту. ― А я всё думал, что же общего может быть между вами.

— Где она? Что ты с ней сделал?!

— Ничего. Самый большой вред, который я ей причинил ― это сказал правду. ― замер, и от внимания Палача это не ускользнуло. Его взгляд стал жестче; в нём вспыхнул огонь. ― Рассказал, как ты лишил меня самого дорогого.

— Она тоже была мне дорога, ― прохрипел, ощущая, как в области сердца снова щемит, ― я любил Эрин.

— Не смей произносить её имя, ― внезапно зашипел Джек, делая резкий шаг, ― у тебя нет на это никаких прав! Не после того, что ты сделал!

— Я хотел спасти её!!

— Но предпочел просто стоять и смотреть!!

— Я был ребенком, Каллаган! Обыкновенным мальчишкой! Что я мог?!

— Ты мог всё, Дарен, ― трясясь от ярости, заявил Джек, ― всё! Мог броситься в этот чертов дом! Попытаться вытащить её! Сделать хоть что―то! Даже самую малость!! Но ты просто стоял!! Пока моя сестра горела заживо, ты просто стоял!!

— И виню себя в этом каждый день!! ― заорал. ― Ты думаешь, я забыл?! Думаешь, забыл?! Нет, я помню всё!! Потому что каждую ночь слышу, как она зовет меня! Каждую ночь мне кажется, что я сумею повернуть время = и всё изменить! Но этого не происходит! Да, я не смог спасти её! Не смог!! И за это буду наказан до конца жизни!!

— Будешь, ― разъяренно прошипел Джек, ― потому что перед тем, как сделать свой последний вдох, ты познаешь такую адскую боль, что сам станешь молить меня об избавлении. ― Джек сильнее стиснул зубы. ― Сначала я хотел, чтобы ты испытал ту же муку. Хотел лишить тебя родного человека… твоей сестры. Но ты уже винишь себя во всем, что с ней произошло. И вскоре она сама, не сумев справиться с неизбежным и потеряв единственного брата, решит уйти из своей и без того несчастной жизни. Она сделает это, когда лишится всего. И ты будешь умирать с мыслью о том, что ничего не сможешь изменить!

— Сукин сын!! Ублюдок!! ― пытался вырываться, но Шейн держал на удивление крепко. ― Не смей говорить ни слова о моей сестре!! Не смей даже приближаться к ней!!

— Этой боли будет недостаточно, ― продолжал Джек, будто не слыша моих слов, ― я хочу, чтобы ты страдал так сильно, чтобы утратил желание жить. А это произойдет лишь в ту минуту, когда ты тоже лишишься всего. Когда помимо сестры потеряешь ещё и ту, что сумела зажечь внутри твоей тьмы свет.

Он сделал шаг, с усилием напрягая скулы; огонь в его глазах разгорелся сильнее.

— Я сломаю тебя. Уничтожу твою веру. А затем буду с наслаждением наблюдать, как ты медленно угасаешь, моля прекратить твои мучения. Клянусь. Ты пройдешь все девять кругов ада, и гореть мне в аду, если я не смогу тебя через них провести.

Дернулся, но Шейн резко подбил колени, вынуждая сильнее сжать зубы и больно стукнуться ими о пол.

— Развлекайся, ― холодно бросил Джек, ― но не перестарайся. Он нужен мне живым. И в сознании.

Когда Джек вышел, уведя за собой Декса, Шейн вышел из―за моей спины, думая о том, как весело проведет время.

Хищно ухмыльнувшись, дождался, когда я подниму голову, а затем, замахнувшись, нанес свой первый удар.

26. Эбигейл

Прикусила губу и сделала ещё несколько попыток вскрыть замок. Права была сестра, когда утверждала, что женские шпильки ― весьма полезная и очень многофункциональная вещь. Слава Богу, что в тот вечер я заколола ими волосы и, слава Богу, что их у меня забрать не догадались.

На самом деле, это была моя пятнадцатая или шестнадцатая попытка.

Амбал, который должен был сторожить мою комнату оказался непоседливым ― на одном месте ему не стоялось; Я насчитала около двадцати пяти отлучек за прошедшие четыре часа. Но ни в коем случае не попрекала Рея ― кажется так его звали ― ведь такое частое отсутствие было мне на руку.

Что―то тихо щелкнуло и, замерев на мгновение, с бешено стучащим пульсом я осторожно отжала ручку. Дверь поддалась, и от облегчения на мгновение прикрыла глаза.

Выглянув в коридор и, убедившись, что в нем никого нет, переступила порог.

Пробыв некоторое время в кабинете, сумела сложить в своей голове более или менее цельную картинку. Ветер доносил отчетливый