Моё пламя - Ксана М.

— Она в порядке, ― уверенно ответил, ― сейчас он не причинит ей вреда.

— Откуда ты знаешь? ― сглатывая, качнул головой Грег. ― Почему так уверен?

— Потому что ему необходимо видеть меня сломленным, ― уже тише произнес, ощущая, как старая рана вновь начинает кровоточить, ― он хочет видеть мои страдания; видеть, как мгновение за мгновением всё внутри меня иссушает нечеловеческая боль; как я падаю перед ним на колени, осознавая собственное бессилие и молю сохранить ей жизнь. Он ждет моей мольбы и своего триумфа. Ждет момента, когда я умру, при этом, не переставая дышать.

— Ты так хорошо его знаешь? ― тихо спросил Грег, вынуждая меня повернуться.

— Нет. Но если бы он отнял у меня Эбби, я сделал бы с ним то же самое.

Оба молчали, каждый думая о чем―то своем, но мысли обоих были прерваны звуком сообщения. Не глядя вытащил мобильный и, бросив взгляд на экран, напрягся.

«Восточный причал, заброшенные склады Винвуд. Через час»

Сильнее стиснул зубы, пальцы сами сжались в кулаки, и, если бы не голос Грега, наверное, раздавил бы этот бесполезный кусок пластика.

— Это был он? Он написал тебе? Я еду с тобой. ― молча убрал телефон в карман и, проигнорировав его последние слова, попытался обойти машину. Крепкая мужская рука остановила, уверенно сжав плечо. ― Ты можешь молчать и дальше, но знай, что я не позволю тебе сражаться с этой мразью в одиночку. Хочешь ты этого или нет, я еду с тобой. И не вздумай останавливать меня.

Внимательно смотрел на человека, которого всего час назад готов был порвать, и думал о том, как запутанна и непредсказуема бывает жизнь. В одно мгновение ты уверенно полагаешь, что твой близкий друг стал для тебя злейшим врагом, а в следующее ― понимаешь, как крупно ошибался. Что, играя точно в такие же игры с Судьбой, он оказывается единственным, кто понимает твои мысли и чувства; разделяет твои мотивы и твой риск. Единственным, кто в минуты отчаяния, не боится протянуть свою руку.

Сильнее стиснув зубы, до боли сжал пальцы в кулаки, а затем открыл дверцу.

— В таком случае, давай покончим с ублюдком.

― Почему они стреляют?! ― прокричал Грег, уворачиваясь от свинцовых пуль. ― Я думал, твоё убийство не входит в Его планы!

Я тоже пригнулся, когда несколько выстрелов рассекли камень над головой.

— Давай к дальнему гаражу!

— И добровольно выйти к этим психам?! ― уточнил Грег, когда я перезаряжал пистолет. ― Это же самоубийство! Мы не выберемся живыми!

— Мы умрем здесь или умрем там! Разницы нет! Пошел, я прикрою! ― закричал, а затем, толкнув своего «напарника», тоже вышел из укрытия.

Это было самоубийство ― в самом деле, самоубийство ― но выбора не было.

Отстреливался от четверых вооруженных парней. Старался уворачиваться и прятаться за столбы, но несколько пуль всё равно задели.

Одна поцарапала плечо, а другая скользнула по ребру, вероятно, надколов кость.

Несмотря на ноющую острую боль, не замешкался ни на мгновение, наоборот, стиснув зубы, продолжил стрелять с ещё большим запалом.

Я должен был добраться до Эбби. Любым способом, и только живым.

— Давай сюда!!

Повернувшись на голос Грега, увидел стоящий у причала катер.

Заметив вставленные в замок зажигания ключи, направился к причалу, отправляя последние три гильзы в сторону своих противников. Две из них ― не на смерть ― но достигли своей цели.

— Заводи―заводи―заводи!! ― на ходу закричал, запрыгивая внутрь в тот момент, когда над головой просвистело ещё несколько пуль.

Грег резко повернул ключ, вынуждая мотор громко зареветь. Залпы, не прекращающиеся всё это время, резко стихли, когда мы помчались вперед.

— Почему люди этого психопата пытались нас убить?! ― закричал Грег, выворачивая руль.

— Это не Его люди!

— Что?!

— Не Его люди! ― громче повторил.

— Хочешь сказать, тебя пытается убить кто―то ещё? ― он в шутку усмехнулся, вероятно, желая немного разрядить обстановку. ― Я, конечно, не удивлен, что за такой короткий срок ты успел нажить себе полгорода врагов, но, черт подери, неужели ты не мог подождать?

Выстрелы прогремели вновь.

Несколько пуль протаранило корпус катера, несколько ― ударило прямо по панели. Мы пригнулись, а затем я резко развернулся, когда за ещё парой выстрелов последовал знакомый настораживающий звук.

Они пробили бак.

Время замедлилась. Ещё одна пуля. Вторая. Третья.

Сменил обойму и выдохнул. Слыша своё неровное дыхание, ощущал, как бешено стучит пульс. Не чувствуя течения времени, дернулся и, зажмурившись, бросился на Грега, что есть мочи, толкая его вперед.

Мы перевалились за борт, вода накрыла с головой.

Раздался оглушительный взрыв, заставивший потерять ощущение пространства.

Но ненадолго. Мы оба вскоре всплыли, слыша новые, более мощные выстрелы.

Второй катер, который явно был экипирован лучше первого, сделал крутой разворот и, разрезав волну, открыл огонь по вооруженным. Воспользовавшись тем, что внимание стрелков было полностью занято лишь друг другом, повернулся.

Слова о том, что нам было необходимо любым способом доплыть до берега уже почти слетели с языка, но оборвались с первым же произнесенным звуком.

Глухой удар по голове заставил внезапно погрузиться в темноту.

― Давай, тварь! ― от очередной пощечины голова дернулась, а резкая боль в затылке заставила поморщиться. ― Открывай глаза! ― ещё удар. ― Открывай!!

— Не перебарщивай, Шейн! Если сделаешь что―то не так, знаешь, что будет.

Второй голос, оказавшийся намного тверже и грубее, заставил сделать усилие и напрячь пальцы. Поднять веки пока не получалось ― они будто налились свинцом ― но сознание всё же оставалось ясным, а рефлексы не подводили ― это самое важное.

— Для Босса главное, чтобы он мог слышать и видеть, ― яростно прохрипел он, ― а я клянусь, что эта мразь ни за что этих чувств не лишится.

От нового мощного удара зарычал и неосознанно дернулся, собираясь ответить ублюдку тем же, только вот пошевелиться не мог. Руки оказались прочно скованны за спиной, хотя и оставались по возможности свободными.

Ещё один удар. Затем ещё. И ещё.

С силой стискивал зубы и сжимал пальцы, не переставая думать о том, как верну этому сукину сыну вдвое больше этой боли.

И был уверен ― тот её не выдержит.

— Шейн! Хватит! ― прошипел второй мужчина, и удары прекратились, когда его твердый голос прозвучал совсем рядом. ― Что ты, черт возьми, творишь?

— Не стой у меня на пути, Декс!

Шевелиться было больно. Я не знал, насколько серьезны повреждения ― кровь текла из носа и разбитой губы; лицо ныло; ребра ломило ― но мне было плевать.

Я просто знал, что должен жить ради Неё.