Самая темная страсть - Джена Шоуолтер

Вместо этого, она смотрела на него спокойным взглядом.

— Нет нужды впадать в такие эмоции.

Я же ангел.

— Падший, — мрачно поправил он, прищурившись.

В его голосе прозвучала большая доля иронии, сначала она подчеркивала это отличие.

Возникла неловкая пауза, в которой послышался вздох сожаления.

Потом:

— Тепереь уже не надолго.

Моя.

Он подошел к ней в плотную, часть ее одежды, словно якорь, прижал к перилам, лишая ее возможности сбежать.

Разве ее не волнует что они растанутся? Разве ее не волнует что они никогда больше не будут вместе? То что они никогда больше не займутся любовью? Что очень скоро он сделает что-то гнусное и не простительное?

— Отпусти меня, Аэрон.

Спокойно произнесла она.

Никогда, подумал он.

Никогда, согласился Гнев.

Мы не можем об этом думать.

— Будут ли твои люди относится по другому к тебе когда ты…

вернешься обратно? — Даже мысль об этом причиняла ему боль, но он должен был напомнить себе.

— Ты уже не будешь тем человеком, которым была раньше.

— Они будут рады моему возвращению домой.

Она покачала головой, и ее шелковистые волосы покачались в такт.

Все, за исключением нашего Совета, очень терпимы.

Очень терпеливы.

— Лисандр не соответствует всему перечисленному тобой.

Она криво улыбнулась.

— Ну он не обычный ангел.

Эта улыбка…

ему нужно больше.

Если бы у него было больше.

Как можно дольше до тех пор пока…

— У нас осталось семь дней.

Прохрипел он.

Тупица.

Он прижал ее к своей груди, почувствовал как напряглись ее соски и превратились в маленькие твердые шарики.

— Обещай еще шесть дней провести со мной.

Хладнокровие покинуло ее, и в груди зародилась буря.

— З-з-зачем?

— Просто пообещай мне.

Пожалуйста.

Пожалуйста, жалобно повторил Гнев за Аэроном.

Кто бы мог подумать что они опустяться до этого?

— Я не могу, — сказала она.

— Мне жаль.

Она отвернулась от него, и положила голову на плечо.

Но он заметил слезы навернувшиеся на ее глаза.

Эти слезы расстроили его.

Ослабили его.

Он положил руку ей на затылок и заставил повернуться к нему, стобы увидеть борьбу желания и долга отражавшееся на ее лице.

— Так что, может быть?

Она неуверенно рассмеялась.

— Нет.

Я не могу.

Я это сделал.

Я заставил ее рассмеяться.

— Что ты можешь предложить мне? — Сейчас его устраивало все что угодно.

— День, — неуверенно сказала она.

День.

Одного дня было недостаточно.

Даже вечности ему бы было недстаточно.

Его сильно влекло к ней.

— Останься до тех пор пока я не вернусь из города.

Даже если пройдет больше чем двадцать четыре часа.

Пожалуйста.

— Почему это так важно для тебя? — спросила она, давая ему понять что вот-вот разразится буря.

Потому что, я нуждаюсь в тебе.

Потому что, я желаю тебя.

Потому что, я ненавижу даже мысль о разлуке с тобой.

Потому что, если бы это касалось только нас тебя и меня, и мой поступок не отразился на окружающих, я отдал бы свою жизнь, за минуту проведенную с тобой.

— Ты останешься? — спросил он, игнорируя ее вопрос.

— Если я буду думать о том осталась ты или нет то не смогу сосредоточится.

Он прежде никогда не манипулировал людьми.

Он поставил ее перед выбором худшего или лучшего варианта, и заставил ее задуматься о результате.

Сейчас…

— Я буду легкой мишенью, возможно меня снова ранят.

Так скажи мне.

Скажи что ты дождешься меня.

Она облизала губы и спряталась за его плечо.

— Я..хорошо.

Этого не достаточно.

— Скажи это.

— Да, — прошептала она.

— Я останусь до тех пор, пока ты не вернешься из города.

Без отзвука истины в ее голосе, он не знал солгала она ему или нет.

Но он доверился ей, не желая смирятся с мыслью об ее отсутствии.

— Теперь когда ты получил то, что желал, я смогу идти? Она положила руки ему на грудь, но не для того чтоб оттолкнуть его, я для ого чтоб проследить пальцем по его татуировке.

М-м-м.

Вздохнул Гнев.

Она не хотела, желать его в этот момент, но несмотря на это она хотела его.

— Почему ты хочешь меня? — требовательно спросил он, напоминая еще об одном препятствии между ними.

— Почему ты выбрала меня? Красивая, как ты, умная, как ты, сладкая, как ты, Ты могла бы выбрать кого угодно.

Кого- то на ком не нарисованы все его грехи.

— Потому что.

Упрямо ответила она, не желая уступать.

— Почему? — Он сжал ее, боясь что правда в том, что он гнал от себя.

— Пожалуйста, Оливия.

Скажи мне.

Возможно, эта просьба вывела ее из равновесия.

Возможно, жестокость в его действиях.

В любом случае, она закричала:

— Потому что, ты не такой каким хочешь казаться.

Ты не такой киким тебя считают окружающие.

Ты мог бы бесконечно нести смерть, но ты любишь яростнее всех, кого я когда либо видела.

Ты отдаешь всего себя, чтоб другие были счастливы.

Она засмеялась, и в ее смехе прозвучала бесконечная горечь.

— Забавно, не правда ли? Те самые качества, которые привлекли меня к тебе, сейчас заставляют меня уйти.

Хватит.

Он не хотел больше слушать ответ на его вопрос.

Любить яростее? Боги, как он этого желал.

Сейчас, именно в вэтот момент, после того как он предал ее.

Без всякого предупреждения, он прижался к ее губам, и не желая остававливаться, проник своим языком в ее рот.

Она ответила на его поцелуй без протеста, охотно подчиняясь его натиску.

Отлично.

Он не контролировал себя, и был этому рад.

Для него было начало всего — Оливия, и конец всему — ее потеря.

И это потеря…

Боги.

Потеря убьет его.

Нет, подумал он.

Ее поцелуй, это сделает.

Он был готов отдать свою душу за то чтоб испытать это снова.

Он попробовал и утверждал, без оговорок захватывыая ее.

Он давал и брал.

И если это будет его концом, то он умрет как воин.

— Я сделаю тебя моей, женщина.

Он поднял ее одежды до талии.

Ее ноги, обнажены.

Ее сердцевина, его.

Она никогда не носила трусики, и знание об этом возбуждало его.

Один день, он желал ее видеть в своей постели.

Хотел медленно раздеть ее, и с горечью взять ее.

Наслаждаться каждой секундой, каждым вздохом.

Сейчас, он просто желал ее.

Нетерпение навалилось на него, когда он потянулся к кнопке на своих штанах, и попытался расстегнуть — и он заметил, что разорвал их на части.