Эсхато. Бешеные - Даниил Корнаков

Мальчик испугался и отполз в самую глубь. Стасу ничего не оставалось делать, кроме как бежать в сторону окна, бежать что есть силы. Он залез на подоконник, в последнее мгновение закрыл окно, которое тут же вдребезги разбила одна из рук зараженных. Он успел выбраться и побежал прочь, через могилы и памятники.

30.1 Станислав Фаррум

Крики людей, хаос несвязной речи и рычание, вот что услышал Стас оказавшись снаружи. Каких-то десять минут Стас был в храме, и этого времени вполне хватило на распространение инфекции среди всей той толпы, что метались по улицам и площадям Кострова. На мгновение Стас даже пришел к мысли, что Господь Бог, если он и есть, в действительности спас его заставив прийти в храм. Ведь если бы он не был внутри церкви в момент, когда улицы заполнились зараженными, все могло бы кончится иначе.

Размышления о Боге тут же превратились в фотографию его матери, которая висела на холодильнике в их доме. Он, десяти лет, в черном костюмчике и она, в своем черно-сером платье и бежевыми перчатками. Отец сфотографировал их как-то раз перед очередным походом в церковь, и именно эта фотография нравилась Стасу больше всего, ведь на ней его мать улыбалась, что было большой редкостью. Теперь ее больше нет, она мертва. Физически она еще там, все в том же черном платье и в бежевых перчатках, возможно сейчас пытается выбраться из крохотной комнатки священника и побежать за своим любимым сыном, с целью убить его. Но это не его мама, больше не его. Ее нет, ей конец.

Понять этого Стас до сих пор не мог.

Все происходит так быстро, быстрее чем в фильмах ужасах. Ведь даже там монстр не убивает всех разом, а лишь поочередно. Но здесь, на тех улица, что были в нескольких метрах от него, погибали десятками, сотнями.

Стас услышал топот ног позади. Не переставая бежать, он обернулся с мыслью: Пожалуйста, пускай среди них не будет ее, пускай не будет моей мамы. Ее там не оказалось. За ним бежало трое человек, две женщины и мужчина. У всех трех лица были украшены кровавой маской, одежда запачкана осенней грязью. Они рычали сквозь зубы, слюни вылетали из их ртов как у бешеных собак.

Мгновение, и Стас почти что врезался в надгробие, где успел приметить год рождения 1954. Он продолжал бежать среди могил, и все думал о появлении костлявой руки из-под земли, которая схватит его за ногу, и заставит упасть, прямо как в старых фильмов про мертвецов.

Стас прыгнул на большой забор готического стиля с копьями на верхушках, и как можно скорее принялся лезть вверх. Зараженные уже были рядом. Он слышал, как их всхлипы и рычание становились все громче и громче. Они ударились своими телами в забор, когда Стас уже был на самой его верхушке и чуть не упал боком на одно из острых копий. Он спрыгнул вниз и оказался в узком переулке, разделяющий территорию церкви и жилые дома. Он обернулся и увидел, как зараженные пытались дотянуться до него, но маленькое расстояние между прутьями не позволяло им вытянуть руку дальше локтя.

Он услышал топот ног, слышимый со стороны центральной улицы. Несколько людей бежали прямо на него, а за ними они, зараженные.

Стас рванул в узкий переулок между домов, который, на удивление, был пуст (пока еще). Мусорные баки были не вычищены и наполнены до краев. Кирпичные стены блистали современным искусством, имя которому было граффити.

Только бы не было тупика думал Стас.

Позади послышался крик. Женский крик.

– Свет! – раздался мужской голос.

– Убери их, убери их от меня! Игорь!

Стас не останавливался. Сердце сжалось от страха так сильно, что, казалось, еще мгновение и оно взорвется как воздушный шар.

Впереди он увидел их. Новых зараженных. Они стояли посреди переулка как истуканы, пялились в стенку пока не увидели его. В их голове, словно как в механизмах что-то щелкнуло, и они перешли в режим «Атаки», как бы абсурдно это не звучало. Их было пятеро, или шестеро, Стас не успел их точно сосчитать. Он обернулся, увидел, как те люди, что бежали за ним уже присоединились к армии зараженных.

Справа от него была дверь, по всей видимости черный выход из какого-то помещения. Он подбежал к нему, дернул за ручку. Разумеется, закрыто. Толпа с обеих сторон приближалась. Стас ударил дверь плечом, затем еще раз и еще, пока та не открылась, снеся слабую щеколду, со звоном отлетевшую куда-то в сторону. Он оказался в маленькой комнатке, похожей на раздевалку. Здесь были шкафчики, точь-в-точь как в школах, гладильная доска с утюгом на ней и черные фартуки с красными буквами coffee & tea

Он понял, где оказался.

Стас побежал вперед, где увидел еще одну дверь, и когда он оказался прямо за ней, то услышал, как они ворвались внутрь, уронив гладильную доску на пол.

Надеюсь, утюг упал кому-нибудь из вас на ногу, сволочи.

Он успел закрыть дверь, огляделся вокруг и увидел молодого парня, чье лицо почти полностью было покрыто прыщами. Волосы сальные и растрепанные, фартук перепачкан белыми и коричневыми пятнами. Официант, – по крайне мере так предположил Стас для начала, – смотрел на него с полуоткрытым ртом и полным недоумением. Его взгляд метался то к двери, то к окровавленной куртке Стаса.

– Быстро, помоги мне сдвинуть эту хрень! – Стас указал на картонные коробки с надписью «Кухня». В дверь продолжали ломиться, и заполучив опыт десятиминутной давности про отношения между этими тварями и дверьми, Стас предпочел не медлить. Он оперся на дверь и принялся ее придерживать.

– Вы кто? Как вы здесь… – парень говорил со Стасом, но не спускал глаз с двери, в которую шел удар за ударом.

– Делай, что я тебе говорю, твою мать! – крикнул Стас приказным тоном.

Официант дернулся от неожиданности, посмотрел в глаза Стаса, увидел в них натуральный страх и тут же бросился к коробке, который принялся сдвигать в сторону двери. Двигал он его еле-еле, и Стас этому был рад.

Тяжелая, как раз то что нужно…

Когда официант наконец прислонил груз к двери, Стас тут же подбежал к еще одной коробке, в точности такой же, взял ее на руки и положил на другую, возле двери. Официант, при виде высокого парня, который с легкостью поднял коробку, которой он только что вытирал пол, сглотнул слюну.

– Аккуратнее, там же посуда! – сказал официант.

Стас пытался отдышаться, а после произнесенной официантом