Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков

В золотом мареве лоса прорезалось окно.

— Есть контакт, — сообщила Элис. Видеосимуляция ее лица чуть подрагивала — моя напарница явно не хотела отвлекать мощности на такую мелочь.

— Вторая фаза завершена, — сообщил я. — Начинаем атаку?

— Да. — Голос Элис чуть дрогнул. — Точного расположения мы тебе дать пока не можем, но ориентируйся на третий и шестой купола рега Карела. Синхронизация… Начало по моей команде. Жди.

Окно в золотой мгле закрылось.

Я активировал аптечку боекостюма — катетер уже стоял в подключичной вене. Одна за другой в мой кровоток ушли три дозы медленного стимулятора, ампула нейюрина и немного «мухомора» — так на нашем, пентовском жаргоне назывался инфралектин, боевой наркотик, вызывающий состояние наподобие берка, но контролируемое. Пламя медленно разошлось по жилам, языки огня облизнули тело.

— Не переборщи, — посоветовал Рональд внезапно.

Я чуть не выронил черно-серебряный нейрозащитный плащ. Надо же было позабыть, что все системы костюма моим сообщникам открыты.

— Попробую, — ответил я вполголоса.

Язык уже слушался плохо, организм откликался на воздействие дьявольского коктейля.

Я подошел к стойке с оружием. Не стандартным, патрульным — ручные блиссеры и прочая мелочь. Хотя боевым его назвать тоже было трудно. Тяжелый бластер — в крепления на левом предплечье, шнур в розетку, прицел перед глазами: повел взглядом вправо-влево, вверх-вниз — слежение в норме, автонаводка — выцеливаю ящик в дальнем углу, рука сама взлетает, щелчок бьет по ушам, нет, я не полный идиот — в тесном «обезьяннике» стрелять из такой пушки боевыми. Но автонаводка в норме. На шлем — короной стандартные разгонники: инфра, и станнер рассеянного действия. Не столько против карелов, сколько чтобы хорошие ребята под ноги не лезли. Свой бластер — на пояс, как запасной. На плечо — ракетник, и четыре обоймы диамфиновых стрел. Тоже, на самом деле, не боевое оружие. Старинный пулемет эффективнее в тесных помещениях. Но стрйлки обладают особенным психологическим эффектом. Они не промахиваются — автонаведение через такт-программу костюма. И убивают не сразу — в жарком бою это минус, но когда у твоих товарищей одного за другим кровь застывает темным желе, трудно сохранить самообладание. А в правую руку — второй ракетник, с разрывными зарядами.

Перед выходом я на секунду подключился к камерам слежения — глянуть, как выгляжу со стороны. Жуткое зрелище. Похоже на того сказочного героя, которым меня мама пугала в детстве — «Вот прилетит страшный бэтмен, заберет, если не будешь слушаться». Помню, все не мог понять, что такое — «прилетит»…

— Миша! — перед глазами мелькнуло лицо Элис, пошло мелкой рябью, рассеялось пикселями, и только бестелесный голос продолжал: — У тебя гости. Третья фаза пошла!

Я поспешно проверил заряды, и выскочил из пентовки как раз вовремя, чтобы увидать, как выскакивают из транспортера крепкие молодые люди в защитных пологах, скрывающих головы и плечи, и с гаузерами в руках. Точно таким же парням я преподал однажды урок хороших манер у дверей собственного дома. И они же пытались прожечь во мне отверстие для лучшей вентиляции легких — сначала у Джеральда, а потом в «Темной таверне». Похоже, дом Карела действительно их клонирует.

Я еще не успел осознать все это, а такт-программа уже сработала: двое из нападавших упали прежде, чем успели меня заметить. Остальные открыли ответный огонь, чем еще раз подтвердили мое невысокое о них мнение. Только плохо запрограммированный сьюд может переться с гаузером на человека в боекостюме, поглощающем удар из любого нейротронного оружия. Мне даже не хотелось убивать этих придурков. Хотя придется. Чем больше карелов я уложу по дороге, тем меньше их встретит меня в родном реге.

— Рональд, — выдохнул я, — погаси свет.

Потолок и так светился неровно в тех местах, куда пришелся полный заряд из гаузеров; теперь коридор затопила темнота. Шлем автоматически перенастроился на тепловидение. Сколько я знаю устройство экран-пологов, инфравизора в них не предусмотрено.

Нападающие — осталось их трое — запаниковав, кинулись было в освещенные отводки. Я трижды нажал на спуск. Пойманные в алые скобки силуэты на тактической диаграмме вспыхнули от ужаса желтым, и тут же померкли, когда в реальном видении грудные клетки карелов взорвались кровавыми фонтанами.

— Кажется, мы уже начали, — пробормотал я, ни к кому в особенности не обращаясь.

Как обычно, брошенные в пустоту фразы порождают больше всего откликов.

— Фаза три запущена. — Голос Рональда, проходя через несколько сетей и фильтров, приобретал странный металлический оттенок. — Цель движения — рег Карел. Путь наименьшего сопротивления… — Я запустил маршрутную карту; на ней уже прорисовывалась яркая зеленая линия.

Пользоваться транспортерами бесполезно, пока Элис и Рональд не подчинят себе Т-сеть — то есть еще долго; транспорт не относился к числу первоочередных целей вирт-атаки, нам он понадобится, только если Дэвро надумает не принимать боя, а воспользоваться преимуществами повышенной мобильности и удирать от меня до бесконечности… правда, тогда он вряд ли сможет эффективно контролировать оборотную сторону Города, и наша задача значительно упростится. Я активировал мышечный каркас костюма, и побежал.

Мой путь лежал через купола Рейнгард и Розен, через Глюколовню и коридоры «ограниченного доступа» — групарские то есть коридоры. В жилых куполах на пути мне почти никто не попадался; вездесущие, выползшие, будто тараканы, из каких-то щелей гнаты, само собой, не в счет. Прохожие, если и попадались, спешили свернуть с дороги в боковые отводки, едва завидев мою черно-металлическую фигуру, хотя я и не включал разгонник. Видимо, последние события научили их опасаться любых неожиданностей. То, что в прежние времена вызвало бы любопытство толпы, теперь чистило улицы не хуже пылесоса.

В Глюколовне же царило истерическое веселье. Такого я не видывал даже во время последнего бунта. Одежды не было ни на ком. Прямо в коридорах, куполах, на траве валяются люди: кто-то идет по линии на пситропах, кто-то занимается сексом, а некоторые получают удовольствие менее обыденными способами. Трое мужиков, с ног до головы вымазанных кровью, потрошат еще живую куклу, по временам отправляя в рот особо лакомые кусочки; эту компанию я расстрелял в упор. В куполе Альвис проходит странный и не совсем понятный мне ритуал, включающий в себя эротические ласки, самоуродование и сожжение цветов; я пробежал мимо, не останавливаясь. Дуэйнсиане стоят по трое на перекрестках, их руки танцуют, сплетаясь в немыслимые гештальты. На глиссаде валяется закутанный с ног до головы в оранжевую пленку парень, немузыкально распевающий мантры; прохожие шарахаются и спотыкаются, любовники пытаются попасть в такт.