Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию - Карен Хорни

Наконец, связь между сексуальностью и уверенностью в себе – это нормально, а здесь возникает связь между сексуальностью и гордыней. Половое функционирование, привлекательность, желанность, выбор партнера, качество и разнообразие сексуального опыта – все это становится не предметом желаний или удовольствия, а предметом гордости. Чем больше в любви слабеет личный фактор, а сексуальный усиливается, тем больше бессознательная озабоченность по поводу возможности любви к себе замещается озабоченностью своей привлекательностью[74].

Эти расширенные функции, которые приобретает сексуальность при неврозе, не обязательно ведут к возрастающей, по сравнению с относительно здоровым человеком, сексуальной активности. Может произойти и это, но они могут повлечь усиление запретов. Со здоровым человеком вообще сложно сравнивать, поскольку даже в «норме» существует масса различий: по половой возбудимости, по силе и частоте сексуальных желаний, по формам полового самовыражения. Но все же есть одно существенное различие. Мы говорили о нем в связи с воображением[75]: сексуальность ставится на службу невротическим потребностям. По этой причине она часто приобретает мнимую важность, в смысле заимствования значимости из несексуальных источников. И хуже того, по той же причине сексуальное функционирование легко нарушается. Тут и страхи, тут и ряд запретов, сюда же примешивается и проблема гомосексуальности, и перверсии. Наконец, поскольку половая активность (включая мастурбацию и фантазии) и особенности ее формы определяются (или, по крайней мере, отчасти определяются) невротическими потребностями или запретами, она часто становится компульсивной. Все эти факторы могут привести к тому, что невротический пациент начинает вступать в сексуальные отношения не потому, что он этого хочет, а потому, что надо угодить партнеру; потому что надо получить подтверждение, что его хотят или любят; потому что надо успокоить какую-то тревогу; потому что надо доказать свою власть или потенцию и т. п. Сексуальные отношения не столько определяются реальными желаниями и чувствами, сколько влечением к удовлетворению каких-то компульсивных потребностей. Даже без намерения унизить партнера, он перестает быть личностью и становится сексуальным «объектом» (Фрейд)[76].

Подходы невротика к этим проблемам так бесконечно разнообразны, что нет смысла даже пытаться здесь охватить все возможности. Особые затруднения в любви и сексе являются лишним доказательством общего невротического расстройства. Такое разнообразие появляется благодаря не только индивидуальной структуре характера невротика, но и особенностям его прошлых и нынешних партнеров.

Это разграничение может показаться искусственным, поскольку психоанализ показал, что чаще, чем это предполагалось ранее, выбор партнера делается бессознательно. И мы вновь и вновь находим подтверждение справедливости концепции. Справедливость этой концепции подтверждалась вновь и вновь. Но мы были так же готовы перейти к такой крайности, полагая, что каждый партнер – это индивидуальный выбор; а такое обобщение неверно. Следует выставить границы в двух направлениях. Сперва необходимо спросить: кто делает «выбор»? Само слово предполагает возможность выбирать и разбираться в выбранном партнере. Невротик ограничен и в том и в другом. Он способен выбирать только в той степени, в какой его представления о других не искажены всеми теми факторами, которые мы уже обсудили. И в этом строгом смысле то, что остается, вряд ли попадает под название «выбор». «Выбором партнера» в данном случае является чувство влечения к другому на почве неудовлетворенных требований невротика: его гордости, его потребности властвовать или эксплуатировать, его потребности капитулировать и т. п.

Но даже в этом ограниченном смысле у невротика немного шансов «выбрать» партнера. Он может вступить в брак, потому что так принято, и может быть так отчужден от самого себя и так далек от других, что вступит в брак с тем, кого ему выпало узнать чуть получше, или с тем, кто этого хочет. Презрение к себе может так занизить егоо самооценку, что он просто не осмелится подойти к тем лицам противоположного пола, которые привлекают его, пусть даже по невротическим причинам. Добавив к этим психологическим ограничениям фактическое – он часто знаком с небольшим кругом доступных ему партнеров, – мы поймем, как мало выпадает на долю случайности.

Вместо того чтобы оценить бесконечное разнообразие эротических и сексуальных переживаний, являющееся результатом многообразия вовлеченных факторов, я только лишь укажу на некоторые общие тенденции, действующие в невротической установке по отношению к любви и сексу. Он может быть склонен исключить любовь из своей жизни. Он может приуменьшать или отрицать ее значение и даже ее существование.

Любовь тогда кажется ему не предметом желаний, а скорее недостатком, которого следует избегать или презирать, как самообман для слабых.

Такая тенденция к исключению любви тихо, но верно действует у «ушедшего в отставку», отчужденного и замкнутого типа. Индивидуальные различия в этой группе в основном касаются установки по отношению к сексуальности. Он может исключить из своей жизни реальную возможность не только любви, но и секса, и жить так, словно их не существует или они лично для него не имеют значения. К сексуальному опыту других он соврешенно равнодушен, не чувствует ни зависти, ни неодобрения, но может даже проявлять понимание, если они попадают в трудное положение.

У других могло быть несколько связей в молодости. Но они не пробили броню их отчуждения, не имели большого значения и не оставили после себя желания продолжить этот опыт.

У третьих сексуальные переживания важны и приятны. Они могут испытывать их с множеством разных партнеров, но (сознательно или бессознательно) тщательно избегают любой привязанности к кому бы то ни было. На характер этих временных связей влияют многие факторы. Более всего сказывается здесь преобладание склонности к захвату или к смирению. Чем ниже самооценка, тем больше сексуальные контакты ограничиваются лицами, стоящими на более низком общественном или культурном уровне, например проститутками.

Четвертые вступают в брак по случаю и даже умудряются сохранять видимость отношений, если партнер того же типа. Если же такой мужчина женится на той, с кем у него мало общего, он может характерным образом смириться с ситуацией и пытаться выполнять обязанности мужа и отца. Но если партнер слишком агрессивен, непримирим или садистичен, чтобы позволить супругу укрыться в своей скорлупе, он может или попытаться разорвать отношения, или разрушит себя.

Агрессивно-мстительный тип исключает любовь самым воинственным и деструктивным путем. Он занимает пренебрежительную и уничижительную позицию по отношению к любви. Что касается его сексуальной жизни, то здесь, видимо, есть две принципиальные возможности. Его сексуальная жизнь может быть на удивление бедной – в лучшем случае, случайные связи, чтобы избавиться от физического или психического напряжения; или же сексуальные отношения могут быть очень важны для него, при условии, что его садистические побуждения не будут иметь преград. В этом случае он или занимается сексуальным садизмом (который может