Рыцарь призраков и теней - Пол Андерсон

— Около шести месяцев.

— Вы часто с ними встречались?

— Нет. Они постоянно были заняты. Часто покидали город, а иногда — и нашу систему. Их сотрудники то появлялись, то исчезали. Даже те, кто были моими гостями... — Лагард остановился. — Простите, капитан, но я дал подписку о неразглашении секретной информации. Все мои домашние дали подписку. Нам запрещено касаться в разговорах некоторых тем. Ваши полномочия не дают вам право на эти сведения.

Ага. Флэндри насторожился, но его мускулы по-прежнему оставались расслаблены.

— Да-да, понимаю. Вам тут приказали не распространяться о некоторых подробностях... Ну, скажем, высматривать какого-нибудь инопланетянина со странными способностями, — вы только посмотрите на его лицо; опять попал, — и не болтать об этом. Не бойтесь. Я не стану выпытывать. По существу, они обнаружили, что подстрекали к восстанию и обеспечивали техническую сторону дела отнюдь не союзники ифриан. Это были люди с Денницы.

— Я тоже об этом слышал, — ответил Лагард.

— А... в то время вам не приходилось принимать у себя денницианского ученого?

— Приходилось. Но очень скоро и она, и ее сотрудники уехали к Аханскому морю, несмотря на мои предупреждения. Позднее выяснилось, что они были подрывными элементами. — Лагард вздохнул: — Жаль. Она была замечательной, яркой личностью.

— Что с ней стало?

— Поймали. Наверно, ее до сих пор держат в заключении.

— Здесь?

— Вряд ли. Маспес и его люди уехали несколько недель назад. Зачем им ее оставлять?

«Что бы я стал делать, если б они все еще были здесь? — мельком подумал Флэндри. — Впрочем, я сумел бы разыграть и такую партию».

— Они могли решить, что выгоднее держать это дело пока в секрете, — предположил он.

— Из сотрудников разведки на Диомеде остались только те, кто живет с нами уже многие годы. Я бы почувствовал, если б они что-то скрывали от меня. Вы вправе поговорить с ними, капитан, только не рассчитывайте на многое.

— Хм. — Флэндри пригладил усы. — Так, значит, Маспес решил, что выловил всех предателей?

— Он сказал, что у него появилось другое, более важное задание. Вне всякого сомнения, большинство агентов сумело ускользнуть из его рук, а сочувствующие им туземцы вполне могут прокормить у себя людей. Но Маспес заявил, что если мы будем контролировать межпланетное сообщение, то сможем справиться с любыми беспорядками. Надеюсь, он прав.

— Локальные конфликты, выходит, пресекаете?

— А что нам еще делать? — раздраженно ответил Лагард. — И я, и мои сотрудники, в контакте с лояльными диомедианами, работаем не покладая рук. Добрые отношения с мигрантами — не такая уж несбыточная мечта, если эти проклятые экстремисты оставят нас в покое. Боюсь, я не слишком гостеприимный хозяин, капитан. Через день — терранский день, я имею в виду, — мне придется уехать в Ланнах для переговоров с Вождем Великой Стаи и его советниками. Они считают, что видеоэкран не заменяет личного общения.

Флэндри улыбнулся:

— Не стоит извиняться, сэр. Я найду чем заняться. Думаю, я и сам пробуду здесь всего несколько дней, а там — на другую планету. Кажется, вы с Маспесом совершенно неожиданно сумели отлично все уладить.

Резидент расцвел. В мечтах он уже предвкушал премии и повышение в чине.

— Благодарю, капитан. Завтра я введу вас в курс дела. Вы сможете переговорить с персоналом и просмотреть документы. Естественно, в пределах, дозволенных правилами секретности. Но первым делом вам нужно отдохнуть. Слуга покажет вашу комнату. Через полчаса жду вас к аперитиву. Моей жене не терпится познакомиться с вами.

Глава 8

За обедом Флэндри, как и рассчитывал, очаровал хозяев своей изысканностью и остроумием. Когда подали ликеры, миссис Сюзетт Калехуа Лагард вздохнула:

— Ах, капитан Вейлинг, какое счастье, что судьба занесла вас в наши края. Здесь уже сто лет не было такого очаровательного человека. Все, кто к нам приезжает, — и из провинции, и из столицы — почему-то ужасно серьезны и необщительны. Единственный приятный собеседник — и тот был нечеловеком... Ох! — Мистер Лагард нахмурился и толкнул супругу локтем. — Боже, как глупо. Прошу вас, забудьте то, что я сейчас сказала.

Флэндри поклонился:

— Бесполезно. Как я могу забыть хоть одно произнесенное вами слово! Но я обещаю не обращать внимания на слова и наслаждаться воспоминаниями о музыке. — Он был словно наэлектризован. Эта теплая, хорошо обставленная, мягко освещенная комната, где тихонько звучала скрипка и откуда дворецкий только что унес тарелки с остатками восхитительного фруктового суфле, напоминала мыльный пузырь, каждую минуту готовый лопнуть. Доминик сделал глоток Кюрасао и потянулся за сигаретой.

У Сюзетт задрожали ресницы.

— Вы чудо. — Она уже успела как следует выпить. — Правда, он милый, Мартин? Неужели вы не останетесь даже на неделю?

Флэндри пожал плечами:

— Увы, но, кажется, Почетный Гражданин Лагард не оставил мне повода для задержки.

— Может быть, удастся что-нибудь найти? Вы ведь имеете право самостоятельно принимать решения? Они же не станут посылать такого человека, как вы, чтобы держать его на коротком поводке?

— Увидим, донна. — Он послал ей взгляд, содержавший вполне определенный намек. Она ответила тем же. Вино не мешало ей контролировать свои действия в этом направлении.

Возбуждение, охватившее Флэндри, не мешало ему относиться к предстоящему с известной насмешкой и интересом, хоть и не таким уж горячим. Сюзетт была привлекательной полногрудой женщиной. Блестящее платье с глубоким вырезом подчеркивало эту особенность ее фигуры с откровенностью, которая вызвала бы недоумение у нынешних императорских придворных. Но миссис Лагард никогда не видела этого двора. В ее черных высоко зачесанных волосах, обрамлявших круглое смуглое лицо, блестели драгоценности. Во время обеда она становилась все более и более оживленной, так что ее слова стали казаться не такими банальными, какими были на самом деле.

Флэндри приходилось видеть тысячи подобных семей: государственный чиновник со своей половиной на отдаленной планете, населенной негуманоидами. Иногда случалось, что такая чета начинала работать тандемом. Но чаще всего оставшаяся не у дел супруга (или, наоборот, супруг) была вынуждена утешать себя сомнительными удовольствиями внутри маленького кружка имперских служащих. Год за годом она (или он) имела дело с одними и теми же домами, телами, словами, играми, мелкими интрижками и доморощенными распрями. Иной раз у него (или у нее) просыпался интерес к туземцам, он (она) отправлялся путешествовать, и случалось, одаривал мир новым ксенологическим исследованием или литературным переводом. Леди Сюзетт не обладала талантами для такого рода деятельности. Детей у нее не было. Она не успела ими обзавестись до прибытия на Диомеду, и теперь приходилось ждать, пока закончится десятилетний срок пребывания Лагарда на планете. Дело в том, что иммунизация, которая позволяла человеку спокойно существовать в чуждой ему среде, затрагивала какие-то глубины женского организма, и он отказывался вынашивать эмбрион, а провести обратные процедуры было бы слишком опасно. Что оставалось делать Сюзетт Калехуа Лагард, дочери видного и процветающего терранина, в ожидании отъезда?