Солнечный свет - Робин Маккинли

– Да. Достигла даже большего успеха, чем следовало.

– Боюсь, иногда это неизбежное следствие овладения истинной силой. Эта сила велика и притом не слишком покорна.

– Не в самой силе дело, – грустно сказала я. – Но она притягивает ко мне проблемы.

Иоланда придвинула к себе мою чашку, накрыла миниатюрным серебряным ситечком и наполнила чаем. До встречи с ней я была уверена, что приготовление чая заключается в том, чтобы бросить в кружку пакетик и залить кипятком. Четыре года назад я убедила Чарли добавить в меню листовой чай в заварничке. Я сказала ему, что кафе, где подают шампанское в бокалах, может позволить себе и листовой чай. Вечерний наплыв клиентов после этого стал еще больше. Должно быть, в Новой Аркадии куда больше беженцев с Туманного Альбиона, чем мы думаем. Англия особенно сильно пострадала в Войнах.

– Я не согласна с твоей трактовкой, – сказала Иоланда. – Прости за откровенность, но я не думаю, что если бы ты была дурочкой, то прожила бы так долго.

– Я знаю, что это прозвучит глупо, но иногда мне больше хочется быть дурочкой. Живой дурочкой, скажем так.

Иоланда улыбнулась, не сводя с меня внимательного, изучающего взгляда.

– Ответственность – всегда тяжелая ноша, – сказала она.

– От того, что вы мне это говорите, она не становится легче.

– Совершенно верно. Зато ты быстрее к этому привыкнешь.

– Вы, специалисты по оберегам и амулетам, проходите такое жесткое обучение, и вас уж потом ничто врасплох не застанет – вы всегда готовы. И вам даже ничего не надо делать – все работает само.

Она рассмеялась, и это был искренний смех.

– Только теоретически. Скажи мне, каковы были твои первые булочки с корицей? Разве рецепт не был таким простым и понятным на бумаге? И разве те инструкции, которые дал тебе учитель, прежде чем уйти заниматься своими делами, не были точными и почти идеальными?

Я бросила в свою чашку сахар и улыбнулась, вспоминая те дни.

– Это были маленькие скругленные кирпичи. До сих пор не могу понять, как они выходили такими. Они становились тяжелее. Они не, могли весить больше, чем мука, из которой я их делала, но тем не менее они тяжелели, могу поклясться. У нас есть семейная байка, что когда Чарли сооружал забор вокруг маминого сада, он использовал их в качестве строительного материала. Не удивлюсь, если окажется, что в этом есть доля правды.

– Когда я изготовила свой первый охранный знак – а это первый самостоятельный шаг после изучения основ, повторения, повторения, и снова повторения, и к этому шагу идут довольно долго, – я ухитрилась взорвать мастерскую. К счастью, учитель посчитал, что мой талант стоит этой жертвы. Если, конечно, все доживут до окончания моей учебы.

– А у меня однажды взорвалась духовка, но это была не только моя вина… Хорошо. Вы правы. Но я не думаю, что кто-то может объяснить, как передвигаться по не-пространству.

– В таком случае я надеюсь, что ты подробно все конспектируешь, чтобы твоим ученикам потом было легче!

– Вас трудно переспорить! – сказала я.

Она наклонилась вперед и легонько коснулась цепочки на моей шее.

– В этой вещи заключена большая сила. У тебя есть и другие, но эта новая. Вокруг нее ореол тьмы, но эта тьма – чистая. Как черная бархатная подушечка, на которой лежит драгоценный камень. Это подарок от твоего друга?

Я кивнула, пытаясь спокойно принимать ее прозорливость.

– Мой учитель ею бы очень заинтересовался, но он живет на другом конце страны.

– Ваш учитель? – воскликнула я, потеряв всякую учтивость. – Но вы ведь такая…

– Старая, – спокойно закончила она мою фразу. – Да. И даже более старая, чем ты, вероятно, думаешь. Это один из эффектов магоделия, разве ты этого не знала?

– Я считала это просто сказкой. Как волшебную палочку или лампу Аладдина.

– Это не очень надежное средство, и если говорить об обычных изготовителях амулетов или заклинаний, то эффект весьма незначителен. Но для тех из нас, кто глубоко погрузился в воды магического источника, он куда сильнее. Этот эффект не выбирают, знаешь ли. Или, можно сказать, он сам выбирает тебя.

– Я всегда считала, что моя бабушка очень молодо выглядит, – медленно сказала я. – С тех пор, как мне исполнилось десять, я ее не видела. Когда я стала старше, то решила, что это потому, что она не была седой – вот и не выглядела как старушка.

– Я не знала твою бабушку, но знала других Блейзов, из старшего поколения. Могу предположить, что она была куда старше, чем ты можешь себе представить.

– Была, – сказала я. – Но это не помогло ей пережить Войну Вуду, как и моему отцу.

– Мне очень жаль.

– Я не могу с уверенностью сказать, что они погибли. Но я никогда не поверю, что бабушка жива и не прислала мне ни единой весточки… – мой голос дрожал. – Я… Я всю жизнь провела с мамой и ее родственниками, даже когда с нами еще жил отец, это было так. Кроме последних четырех месяцев. Уже почти пять. Для меня это тяжело.

Она задумчиво посмотрела на меня:

– Подумай о том, что, может быть, ты должна была достичь определенного возраста, прежде чем твой дар раскроется.

– Но должен же быть более легкий путь?

Она снова засмеялась.

– Всегда кажется, что должен быть более легкий путь. Я тоже попыталась улыбнуться.

– Мои двоюродные сестры и братья, дети маминых сестер – в моем возрасте у них уже были свои семьи. Те, что младше, занимаются спортом или коллекционируют марки, или кукольную мебель. Двое учатся в колледже, Анни хочет быть морским биологом, а Вильям – учителем младшей школы. Мир Других для них словно не существует. Даже Чарли говорит, что он почти забыл, кем был мой отец, хотя если кто-то и должен это хорошо помнить, то это он.

На минуту я замолчала.

– Я даже не знаю, как мои родители познакомились. А ведь это странно, разве нет? То, что мисс Совершенно Нормальная полюбила мистера Загадочность. Знаю только, что до замужества мама работала в цветочном магазине. Что случилось с системой безопасности? Если у меня должен был открыться дар, то почему у меня не было учителя? Почему бабушка не оставила параграфа в завещании о том, чтобы кто-то опекал меня? Она только научила меня превращать вещи. Значит, знала, что я что-то унаследовала!

Несколько минут Иоланда молчала, а я пыталась справиться с чувством вины за свои ненужные откровения.

– Я не верю в судьбу, – сказала она наконец, – но я верю в… исключения. Я считаю, что все, за счет чего существует наш мир – это результат совпадений, счастливых или иных. Возможно, твоя бабушка предположила, что ты можешь быть исключением. Возможно, она завещала, наоборот, оставить тебя в покое во что бы то ни стало. Представь, что ты занимаешься с учителем, и он заявляет, что перемещаться в не-пространстве невозможно?